– Моя мать пообещала меня лесу. Я осталась жить у отца на краю Великого леса, и когда пришёл срок, леший позвал меня на службу. Сопротивляться ему было невозможно. Но однажды лес сам прогнал меня следом за твоим братом, и я решила, что буду жить сама по себе, подчиняясь только своей воле и своим желаниям.
Дара прикусила язык, проклиная свою болтливость. Но первое слово уже было сказано.
– Как Вячко с этим связан?
– Не только он. Ты тоже подойдёшь. Наверное, любой из рода Вышеславичей. Ваша кровь сильна, самое то для ребёнка лесной ведьмы.
Она ждала, наблюдала, как менялось его лицо.
– Лешему нужен мой ребёнок? Наш ребёнок?
Ярополк взял её за подбородок.
– Ты поэтому пришла ко мне?
Нет. Но правду было слишком сложно объяснить даже самой себе.
– Да.
– И что будет с ребёнком, если он родится?
– Он станет новым лешим и возродит лес. Может, источник станет сильнее, когда его хранитель обретёт новое тело.
Князь поднялся, хотел было пройтись по покоям, но заметил неподвижные тела. Стянул шкуру с кресла и небрежно прикрыл мертвецов.
– Это поможет в борьбе с Мораной?
– Быть может, – уклончиво ответила Дара.
– У него хватит могущества? Да или нет?
– Это не позволит ей стать ещё сильнее.
Ярополк хотел сказать что-то ещё, но помотал головой.
– Девять месяцев я ждать не могу. Город погибнет раньше, а вместе с ним и ополчение. Найди Милоша, вдвоём придумайте, как защитить город. В первую очередь спасайте войско… Если ещё есть, кого спасать. Ты знаешь, как именно действует мор? Кого выбирает?
Дара пожала плечами.
– Может, слабых, как и любая хворь?
– Нельзя назвать Святослава слабым, – скривился князь. – Он моложе меня. Третьяк вообще ещё ребёнок. Ладно, не теряй время попусту. Иди.
Дара упрямо поджала губы.
– Милош считает, что один из нас должен оставаться с тобой. На случай, если что-то случится.
– Ты можешь спасти меня от мора?
Против воли на глаза навернулись слёзы. Если бы она могла спасти хоть кого-то. Если бы она могла спасти одну только Весю…
– Нет. Но так надёжнее. В городе беспорядок, и ты без охраны. Южанин может прийти за тобой.
– Об этом южанине уже давно не слышно, – хмыкнул князь.
Дара не хотела оставаться, но куда меньше желала снова оказаться на улице, ещё раз пересечь площадь, заваленную мёртвыми телами. Но и находиться в одиночестве наедине со своими мыслями было невыносимо.
– Ладно, – смирился князь. – Дождёмся Милоша.
Он снова взял кувшин с вином, но на этот раз наполнил два кубка.
– Тогда пей, – сказал он. – И рассказывай.
– О чём?
– Об этих своих богах.
Если бы только Дара знала о них многим больше.
В Лисецке били в набат, а в княжеских покоях звучали тихие голоса.
Они говорили долго, слушая друг друга и удары колоколов за запертыми ставнями. Время от времени они затихали, и наступала пугающая тишина. Та тишина гуляла по улицам и закоулкам, бродила по городским площадям и стучалась в двери. Те, которые не заперли надёжно, тишина отворяла и кралась дальше по лестницам и коридорам, скрипя проседающими половицами. И Дара говорила, чтобы заглушить ту тишину, и вслушивалась в голос Ярополка. Сильный, глубокий. Как земля, как жизнь.
А потом тишину снова разрывал колокол.
Тогда Дара начинала говорить чуть громче, уже не о богах, а о мельнице, о беге воды в колесе, о шелесте травы в полях и журчании Звени. А Ярополк – о далёком Снежном городе и кораблях, что уходят в море, о прибрежных огнях, что зовут их назад.
Воспоминания заглушали боль и притупляли страх, они грели жарче растопленной печи и освещали княжеские покои ярче, чем десяток свечей.
Порой казалось, что на всём свете не осталось никого, кроме них двоих. Только далёкие крики с улицы напоминали, что это было не так.
Их единение прервал стук в дверь.
– Великий князь, это Милош.
Ярополк поднялся. Дара неохотно сбросила медвежью шкуру, которой укрыл её князь.
Милош зашёл, и дверь за ним сразу закрыли. Жив и здоров. Усталый, взволнованный, но живой. Дара облегчённо вздохнула. Чародей мельком взглянул на Дару и обратился к Ярополку:
– Ты в порядке, князь?
– Жив пока.
– Воевода Горыня с людьми собирает тела погибших по городу, вывозит к реке. Там их будут сжигать, – сообщил Милош. – Народ пока слишком напуган и прячется по домам. Но не думаю, что это надолго. Когда они поймут, что мор так просто не остановится, попытаются сбежать из города.
Он говорил спокойно, но глаза пучил, как филин, и почти не моргал, и Дара поняла, как сильно он напряжён.
– Как распространяется болезнь? – спросил Ярополк.
– Не знаю. Может, случайно, может, нет. Это тёмные чары, а не простая хворь, её природу так просто не поймёшь. Я пытался спасти жизни некоторых из тех, кто подхватил скверну у меня на глазах, но они умирали слишком быстро.
– Но что-нибудь может это остановить?
– Скверна боится чародейского огня, – Милош покосился на Дару. – Можно сжечь весь город, если пожелаешь, князь.
Ярополк посмотрел на чародея с сомнением, точно размышлял, не издевался ли он.
– Это ты за Совин мстишь, рдзенец?
– Значит, придумаю что-нибудь другое, – с каменным лицом произнёс Милош.
– В первую очередь защити ополчение, – велел князь. – И вот что, пока вы оба здесь, слушайте. На случай, если меня не станет, вы должны это знать.
Дара хотела остановить его, но поняла, что Великий князь всё равно скажет то, что считает нужным.
– Мой брат недавно отплыл из Дузукалана. Он плывёт в Приморский, с ним должны быть чародеи, которых он освободил из рабства кагана. Я рассчитываю, что этот отряд станет ударной силой нашего ополчения.
– Это невозможно! – воскликнула Дара раньше, чем подумала.
Ярополк молча посмотрел на неё, взгляд его не предвещал ничего хорошего.
– Чародеи из вольных городов слабы, – попыталась объяснить Дара. – Они измотаны и обессилены. Я знала одного из них, он едва мог колдовать. Семнадцать лет он прожил в нашей деревне, но так и не окреп.
– Но в Великом лесу есть источник силы, так?
– Леший не позволит…
– Даже в обмен на дитя? Даже за обещание защиты? Милош, ты хотел управлять новой Совиной башней, так?
Чародей опешил и не нашёлся, что сказать.
– Я дам её тебе. Выделю золото и людей. Вы будете вольны сами управлять башней, а в обмен станете оберегать границы государства и Великий лес. Честная сделка, разве нет? – он посмотрел на Дару, точно она могла ответить за весь лес, за всех духов и богов, как если бы в глазах её он видел лесную чащу. – Передай лешему, что он получит желаемое, а люди отойдут от границ его владений, если он пропустит чародеев к источнику и даст им набраться силы.
– Ты забыл спросить меня, Великий князь, согласна ли я пойти на такую сделку.
Дара не чувствовала собственного тела.
– А ты знаешь другой способ побороть смерть?
– У нас нет девяти месяцев, – процедила она.
– А у лешего не будет ничего, если сейчас он нам не поможет. И у нас тоже.
Ярополк рассуждал о духах, как если бы они были людьми. Дара не стала его переубеждать, как и не стала говорить, что не хотела, не могла отдать ребёнка духам, как когда-то отдали её.
Что она потеряла почти всех, кого любила.
В конце концов, никакого ребёнка не могло быть, пока Дара пила отвары Третьяны.
Дара не сказала больше ничего. Потому что князь был прав. Потому что она потеряет всех остальных.
Милош притворился, будто не понимал, о чём шла речь.
– Князь, я должен предупредить тебя. Племянник Чернека собирает людей, которые готовы выступить против тебя. Он почти напрямую намекнул мне, что остальные княжества готовы отделиться от Златоборска.
Ярополка это будто вовсе не напугало.
– Значит, нам стоит поспешить, собрать чародеев и подготовить их. Но сначала – придумайте, как спасти ополчение.
Ближе к полуночи, когда предместья затаились в страхе, затихли наконец колокола в храмах и город погрузился во тьму, Милош отворил дверь в баню. Он хотел зайти первым, но путь ему преградил Стрела.
– Я сам, – произнёс он сухо, точно сонные чары ещё не спали с него.
– Ты можешь умереть. Я не уверен, что это не передаётся…
Стрела молча оттолкнул его, и Милош отступил. Он любил Весю, дорожил ею как младшей сестрой, но она была чужой женой. Она не принадлежала ему.
Хотя это Милош украл её у семьи. Если бы он не пришёл в Заречье, если бы не завлёк, если бы не подарил надежду… Мельница у Великого леса стояла далеко от границ. Её не задели даже набеги степняков. Там Весняна могла жить в безопасности.
Милош опёрся о стену, вдруг почувствовав слабость в ногах. Он опустил глаза, когда мимо прошёл Стрела, держа на руках молодую жену, увидел только край нарядного кафтана, что прислал в подарок на свадьбу Великий князь.
Отвернувшись, Милош заметил Дару. Она стояла как истукан. Третьяна держала её за руку, нашёптывала что-то на ухо, успокаивала. Милош должен был удержать Дару на краю, он должен был потянуть её к свету, но сам тонул в пустоте.
Стрела шёл впереди, слегка покачиваясь.
В ту ночь костры зажгли на берегу реки, десятки костров, на которых лежали погибшие. Те, кто пережил первый день, спрятались в своих домах, закрыли плотно ставни, навесили тяжёлые засовы на двери, точно те могли защитить от мора.
Костёр для Весняны зажгли выше по течению Хвостика, далеко от города. Они поехали в санях, тех самых, в которых молодые жена с мужем катались днём. Стрела правил лошадьми, рядом с ним сидела Чири, Веся лежала на лавке одна, а напротив неё жались друг к другу остальные.
Лёд на реке уже тронулся, и там, где показалась вода, отражалась луна.
Когда сани остановились, Дара схватила Милоша за рукав.
– Я так не могу. Весю нужно похоронить.
Он отчего-то предчувствовал, что Дара заупрямится.
– Скверна может распространиться на других.