Чародеи в санях тоже забеспокоились. Они переговаривались между собой, оборачивались назад, а птицы были уже совсем близко. Вячко вынул меч из ножен. Вот и проверит, так же он хорош против оборотней, как против заклятий?
Птицы снижались. У них был разный размах крыльев и размеры. И один летел чуть быстрее, всё кружа, возвращаясь за другим. Они опустились на землю в поле на дороге, подальше от моста.
– Обращаются, что ли? – прищурился Вторак.
Вячко не стал ждать. Он вскочил в седло и направил коня вдоль обоза к началу моста. Застучали копыта, чёткая дробь распалась, когда за ним последовала вторая лошадь. Чичак не отставала.
Оборотни лежали на снегу, скорчившись от боли и холода. Высокий худощавый юноша, ровесник Вячко, поднял голову первым. Из его щёк и лба ещё торчали перья, они врастали в кожу, и незнакомец безмолвно корчился, судорожно сжимая кулаки.
Второй оказалась девушка. Тёмные длинные волосы рассыпались по голой спине, сквозь кожу проступали позвонки. Руками она загребала снег и пищала от боли. Перья темнели чёрными мазками на белой коже.
Юноша сверкнул на княжича глазами, поднялся, ничуть не стыдясь своей наготы. Его правая нога была ещё изломана, по-птичьи выгнута, он поволок её за собой, и с каждым шагом та всё больше приобретала обычный вид. Чародей подошёл к своей спутнице, склонился, чтобы обнять за плечи, заглянул в лицо.
Вячко едва сдержал крик. Чичак охнула тихо, прикрыла рот рукой.
Лицо принадлежало не птице и не человеку. Уродливая каша из кожи, костей да перьев. Лицо ломалось, шевелилось, вместо носа и рта выступал огромный уродливый клюв, и чёрные точки-глаза горели слепой ненавистью.
Каждый раз, когда ведьма открывала клюв, из него вырывался человеческий стон. Чародей забормотал заклятия, водя руками перед уродливым лицом, и девушка заплакала ещё жалобней. По подбородку и губам из носа потекла кровь, нос тот уже стал почти человеческим.
Юноша помог ведьме подняться, обнял, согревая в объятиях. Она выглянула из-за его плеча. Нос оставался чёрен от перьев. Глаза расширились от ужаса.
Даже теперь – изуродованную и изменённую – Вячко узнал её.
Лесная ведьма.
– Это он, – проговорила Дарина своему спутнику.
Она стояла нагая и беззащитная совсем рядом. Верный меч нашёл бы её так быстро. Но Вячко застыл в изумлении. Эта рыдающая девчонка не вызывала ненависти. Лишь жалость и отвращение. Он попытался припомнить, какой видел её в последний раз, но не смог. Он смотрел бесстыдно и бесстрастно, как ведьма обнималась с оборотнем посреди заснеженного поля. Её спутник оглянулся на княжича, оглядел внимательно с головы до ног и погладил Дарину по взлохмаченным волосам, прошептал ей что-то на ухо.
Гнев и страх утихли. Стало душно, тошно и стыдно. Будто Вячко ворвался в спальню к любовникам.
– Ты пришла поговорить? – проговорил он, голос охрип, предал его. – Так говори.
Рука потянулась к горлу. Он вдруг почувствовал комок внутри, и стало трудно дышать.
– Говори! – громче прикрикнул Вячко, разозлившись на себя.
Ведьма обменялась взглядами со своим спутником, попыталась отстраниться, но он прижал её ещё крепче.
– Может, сначала подсобишь нам с одеждой, княжич? – крикнул он через плечо. – Мы летели весь день, чтобы увидеться с тобой. Было бы неплохо поужинать и поспать, прежде чем говорить, но мы согласны и просто на одежду.
– Они могут помочь тебе, князь, – тихо напомнила Чичак.
Князь.
Вячко посмотрел на жену с недоумением.
Конечно, Чичак хотела видеть его князем, а не княжичем. Заботили ли её чувства мужа? Или все добрые слова, все поцелуи и уговоры были только для того, чтобы он пошёл на перемирие и принял помощь лесной ведьмы?
– Князь, – повторила Чичак. – Позовать слуг надо.
Князь не должен плакать, как мальчишка. Даже по любимой и навеки утерянной. Он должен оставаться справедлив и рассудителен. А по справедливости лесная ведьма должна была умереть.
Голая девчонка на снегу не казалась опасной. Он мог убить её позже, когда придёт время. Вячко отпустил рукоять меча.
Он крикнул дузукаланским слугам, чтобы те принесли одежду. И стоило оборотням скрыть наготу под чужими нарядами, от городских ворот прибежал гонец.
– Княжич Вячеслав, – поклонился он с почтением, и Вячко узнал в нём одного из дворовых холопов. – Княгиня велела тебя привести, если это на самом деле ты.
Чичак фыркнула с презрением, а Вячко только пожал плечами.
– Какая княгиня? Фиофано или Гутрун? – на всякий случай уточнил он.
– Великая княгиня Гутрун.
Чародей подошёл, натягивая на ходу валенок на босу ногу.
– А что с княгиней Фиофано? – встрял в разговор он.
Слуга растерянно покосился на княжича.
– Я пришёл от княгини Гутрун.
Чародей обратился к Вячко:
– Это даже к лучшему. Я бы предпочёл не показываться на глаза Фиофано.
Он говорил так, будто имел хоть какое-то право принимать решения.
– Я тоже, – неохотно согласился Вячко.
– Значит, Гутрун, – усмехнулся оборотень. – Пошли. – Он взял лесную ведьму за руку. Она молчала и не смотрела на княжича.
– А ты что скажешь, лесная ведьма?
Наконец Дарина подняла голову.
– Не думаю, что хоть кто-то в этом городе будет рад меня видеть.
Губы плотно поджаты, глаза колючие.
– И ты тоже, княжич, желаешь мне смерти, как и твоя мачеха, как и жена Ярополка. Но ты явно получил послание от Горыни, раз медлишь нападать. В прошлую нашу встречу ты сразу схватился за меч.
– Умеешь же ты заводить врагов.
– Зато я умею заводить друзей, – сверкнул улыбкой её спутник. – Меня зовут Милош, я был чародеем при князе Ярополке и пришёл, чтобы помочь тебе, как он нам и велел.
– Что именно велел вам брат?
– Помочь тебе побороть кагана Шибана из Дузукалана и вернуть чародеям силу, чтобы они смогли участвовать в бою.
Вячко не смог скрыть удивления.
– И как вы мне поможете? Говорите быстрее, княгиня нас ждёт.
Он вспомнил про гонца от Гутрун и жестом велел ему отойти прочь. Милош подошёл ещё ближе, и конь под Вячко беспокойно заплясал.
– Мы знаем, что чародеи из Дузукалана слабы. Но лесная ведьма может провести их в Великий лес, где они обретут силу. С ней чародеи принесут победу против степного войска.
Могли принести, если бы ополчение оставалось прежним. Но теперь одни чародеи не решат исход войны.
Но они могли сделать его Великим князем.
– Мы с лесной ведьмой готовы служить тебе, княжич, но у нас есть условия.
– Какие же? – напрягся Вячко.
– Поклянись, что прощаешь Дарину за все преступления, в которых её обвиняешь.
Лесная ведьма молчала. Вячко смотрел на неё, и мысли разлетались. Почему надо было решать так скоро? Ему никогда не стать друзьями с лесной ведьмой, но не стать теперь и врагами.
– А ты заслуживаешь прощения, Дарина? – спросил он.
Девушка посмотрела ему прямо в глаза.
– Ещё нет. Но, к сожалению, заслужу, – она улыбнулась криво.
– Что ты имеешь в виду?
Она покачала головой, всё так же горько улыбаясь.
– Я много чего совершила, но я не убивала твою Добраву. То есть убила, но случайно. Я не хотела.
– Хватит!
Вячко задохнулся от ярости, и вдруг лёгкая рука Чичак коснулась его плеча. Он вздохнул, собрался с мыслями.
– Хватит о прошлом, – выдохнул хрипло Вячко. – Есть вещи поважнее. Поклянись, что ты поможешь чародеям набраться силы и сразиться с каганом.
– Постараюсь, – уклончиво ответила ведьма.
– Тогда покуда ты помогаешь, я тебя не трону.
– И после тоже, княжич, – предупредил мрачно Милош.
– Если она сделает, как обещала, то будет прощена.
Вячко отвернулся в сторону, чтобы не видеть бледного лица лесной ведьмы, и взгляд его упал на родной город, что стал чужим.
Даже месть уже не казалась желанной. Он стоял рядом со своим врагом, и только презрение сочилось с губ. Руки держали поводья, но не меч.
– Не говорите ни о чём из этого княгине. Пусть считает, что чародеи получили силу, – попросил он. – И расскажите, где теперь Горыня.
Он спешился, чтобы пойти рядом. Милош встал по правое плечо от него. Лесная ведьма пошла рядом, держа чародея за руку.
Солнце заходило за стольным градом, озаряя его золотым сиянием. Они двигались втроём мимо обоза к воротам, Чичак молча ехала в седле позади. Вячко подумал, что он, быть может, идёт навстречу смерти, но не смог обрадоваться этому. Даже зная, что его будет ждать Добрава.
Милош держался гордо, точно был одет не в одежду для слуг, а в княжеский кафтан, и говорил с Вячко на удивление спокойно, почти как с равным:
– Горыня был в Лисецком княжестве два дня назад, когда мы улетели. Он искал подходящее место для ополчения.
– Насколько оно велико?
– Люди из Старгорода и Лисецка почти все ушли. Остались княжеские дружины из Златоборска, Яролога и Новисада. Ополчение всё еще созывается. Многие люди из Лисецка, что пытались избежать призыва, теперь к нам присоединились ради пропитания и одежды, да ещё ради возможной наживы после боя.
– Горыня не говорил, когда придёт в столицу?
– Точных сроков не называл. Теперь все заботы о людях на нём, да и военный совет не может прийти к согласию. На твоём месте я бы не стал ждать его.
Вячко насторожился.
– На что ты намекаешь?
– Я не князь и никогда им не буду, княжич Вячеслав, – осторожно произнёс чародей. – Но я видел ополчение, слушал твоего брата и воевод, что его окружают. Горыня спешит, желая посадить тебя на княжение. Сначала нужно сохранить всех возможных союзников и выиграть войну. После можно будет от союзников избавляться.
– А ты на чьей стороне? На моей? Княгини? Или, может, вовсе на рдзенской?
– Нет, – засмеялся весело чародей. – Я на своей собственной стороне. А моей стороне важно, чтобы был мир. Это то, что мне по нраву – спокойная жизнь. Ради неё я тебя и разыскал, ради неё предлагаю помощь. – Произношение у него было чудное и нездешнее.