– Значит, ей нужна помощь, – произнёс он негромко.
– От Малого человека? – спросила жена сапожника. – Вряд ли, тут как поможешь? Нужно просто задобрить его. Конечно, он недоволен, что столько чужаков поселилось в Твердове. У нас гороху теперь негде упасть.
– Зато навьим духам будет чем поживиться. Может, до нас не доберутся, – пробурчал сапожник.
– Вот ты скажешь, – захохотала его жена, игриво хлопнув по плечу. – И правда, пусть сначала лопают совинских. Нас-то, своих, Малый человек защитит.
– Раз он защищает людей, то почему хочет обидеть Белую Лебёдушку? – робко спросил Ежи.
– Да я же говорю, – женщина поставила локти на стол и наклонилась ближе к Ежи, чтобы тот, видимо, лучше понял, – Малый человек принимает только своих. Чужаков он не любит. Хорошо, если не убьёт Белую Лебёдушку. Ей бы или дары ему принести или вовсе уехать из крепости.
– Какие дары? Духу? Ты в своём уме? Да её саму тогда Охотники…
Ежи больше не слушал весёлой перебранки супругов. Коротко он поблагодарил их за рассказ, вышел из лавки и пошёл обратно к корчме. Сапожник с женой могли не соглашаться, но Ежи готов был поклясться: Малый человек был злым и мстительным домовым духом.
Утром Горица успела сходить на рассветную службу и вернулась ещё более взволнованная, чем уходила.
– Ох, Ежи, не показывался бы ты им на глаза, – попросила она. – Уедем, ради Создателя, куда-нибудь подальше. Есть ведь места, где спокойно.
– Почему ты передумала?
– Да я не передумала, – махнула рукой мать. – Давно уже мне покоя нет. Страшно всё-таки. Куда тебе против, – она заговорила тише, – нечистой силы? Ты не воин, Ежи.
– Да я знаю, мам, – пробормотал он нерешительно.
Действительность обрушилась на него со всей тяжестью. Какой из него воин? Что за нелепый дорогой наряд он нацепил на себя? Зачем он носил меч, если толком не умел им пользоваться? Ни меха, ни серебряная вышивка, ничто не могло изменить истинного порядка вещей: Ежи являлся обычным слугой.
– В конце концов, ну куда тебе тягаться с нечистью? – продолжила Горица. – Они же тебя задерут, как щенка.
– А Венцеславу? – робко возразил Ежи.
– А что её?
– Малый человек её преследует.
– У невесты принца достаточно охраны, – фыркнула Горица. – Ежи, – добавила она шёпотом, – золота у нас достаточно, спасибо Милошу. Уж как-нибудь проживём, бедствовать не будем.
Постоялый двор, на котором они остановились, стоял на берегу Тасмы, из низины открывался хороший обзор на старую крепость. Ежи невольно пригляделся к чёрным провалам окон, точно надеялся заметить Белую Лебёдушку. Это правда, что у неё было много охранников, но среди них не осталось Охотников. Смогли бы они совладать с нечистой силой?
Подул ветер, и ткань на телеге вздыбилась, Ежи пришлось плотнее перевязать её верёвками. Он наморщился. Воняло тухлятиной.
Это сделал он, Ежи. И мор в Лисецке, и неприкрытый страх Здиславы, и мёртвая лесавка, и все разбежавшиеся духи Нави по дороге из Ратиславии в Рдзению – это всё тоже Ежи. Он больше не был просто слугой. Он был сыном чародея, пусторождённым и проклятым. Он мог убивать создания Нави.
– Я пойду, – негромко произнёс он.
– Что? Ежи, умоляю, не придумывай глупостей. Я послушалась тебя сначала, но…
– Я пойду! – упрямо повторил он. – Без меня она не справится.
Мать схватила его за руку, и Ежи буквально протащил её на себе по двору.
– Хватит, на нас смотрят!
С трудом он взял старую лошадку под уздцы. Лошадь, взволнованная криками Горицы, заупрямилась и попыталась вырваться.
– Мам, хватит! Пожалуйста, отпусти меня.
Народ у конюшни и вправду оборачивался на них. Наверное, Ежи выглядел жалко: высокий остолоп, которого мать не выпускала со двора. Он покраснел от смущения.
– Я уже взрослый!
– Умрёшь ты, взрослый! Ради чего?
– Ради кого!
Он остановился. Лошадь радостно вырвалась, заплясав на месте.
– Из-за меня погибла Веся.
– Из-за ведьмы, – поправила мать.
– Из-за того, что я доверился этой ведьме. Не спорь. Я… меня теперь даже Милош боится. Я чудище, мама…
Горица хотела возразить, но только открыла рот, как выброшенная на берег рыба.
– Я ещё хуже, чем чародеи. Я настолько ужасен, что даже они меня боятся. И я должен искупить свою вину, а это единственный возможный способ.
– Ежи…
– Ты хочешь, чтобы Создатель меня отправил в пустошь после смерти?
– Нет, конечно, – мать испуганно осенила себя священным знамением, подумала, и осенила знамением Ежи. – Я желаю тебе счастья и чтобы ты был жив и здоров.
– Тогда отпусти меня. Я должен искупить свои грехи.
Наверное, было жестоко так играть с чувствами матери, но Ежи не покривил душой. Он и вправду стал чудищем. Он был противен чародеям, духам и самому себе. Но его уродливая чёрная душа могла теперь защитить невинного человека от зла.
Горица осталась стоять на месте. Ежи снова взял лошадь за поводья, потянул на себя, легко поглаживая по голове.
– Прости, мам, – протянул он плаксиво. – Но я должен…
Спотыкаясь, он вывел лошадь со двора. Телега, стуча колёсами по неровной заснеженной дороге, медленно поехала по пригорку.
Ежи остановили у самых ворот.
– Что везёшь?
– Подарок для госпожи Венцеславы Белозерской на её свадьбу.
Он заставил себя отвлечься от разглядывания незнакомой крепости и посмотрел на стражников. Те, в свою очередь, рассматривали его.
– Имя?
Он не ответил, молча развязал поясной кошель и достал оттуда три серебряных монеты.
– Загляните в телегу, – сказал он стражникам.
Они переглянулись между собой, один осторожно подкрался, остриём меча приподнял ткань, которой было прикрыто тело.
– Святой Константин! – воскликнул он и отскочил в сторону. – Ты что, курва, притащил в город?
– Подарок для госпожи Белозерской, – упрямо повторил Ежи, надув губы. – Я же сказал. Это то, что её порадует.
– Дохлая нечисть?
– Убитая нечисть.
Он с удовольствием наблюдал, как менялись лица стражников.
– Я пришёл, чтобы предложить свою помощь по защите города, – сказал Ежи.
– Так ты это… Охотник? – один из стражников осмотрел его с недоверием, и Ежи нарочито медленно поправил меч. Пусть сражался он им по-прежнему скверно, но держать правильно умел.
– Да.
– Король Властимир прогнал всех лойтурцев.
– Так я не лойтурец.
Уверенность в собственных словах и делах начала его покидать. Он занервничал, протянул руку, схватил ближайшего стражника и всучил ему монеты.
– Возьмите. Пропустите меня в замок, я должен поговорить с госпожой Венцеславой.
– А чего это с ней? Охотнику лучше пойти к принцу или в Тихую стражу, – предложил стражник, но монеты взял.
– Мне надо к госпоже Венцеславе. Она знает меня, я уже помогал ей, когда её муж связался с ведьмами, – произнёс он с каменным лицом.
Стражник удивлённо присвистнул.
– Так это ты его разоблачил?
Ежи растерянно потряс головой, что можно было одинаково принять как за согласие, так и за возражение.
Стражник забрал одну из монет, незаметно спрятал в рукав.
– Мы тебя и не заметили, – сказал он.
Простодушная улыбка чуть не расплылась на лице Ежи. Он натянул капюшон ниже на лоб и повёл лошадь вперёд по подвесному мосту.
Крепость Твердов была совсем небольшой. Стены в некоторых местах обвалились, а каналы заросли кустарником. Ежи всерьёз испугался, что мост под его телегой обвалится, так сильно он покачивался, но остальные люди и всадники двигались уверенно и не обращали внимания на то, как доски прогибались под колёсами и копытами.
Мимо прошли люди из королевской стражи. Ежи спрятал лицо, опасаясь быть узнанным, и сам себя одёрнул, расправил плечи. Он не должен больше вести себя, как сын кухарки. Все должны понять, что отныне он один может бороться с духами. Один во всей Рдзении.
Во дворе крепости было привычно шумно и людно, совсем как в Совине. Ежи остановил повозку недалеко от конюшен и подозвал мальчишку-конюха.
– У тебя найдётся товарищ? Нужно понести вот это.
Раньше он бы справился сам, без чужой помощи. Теперь Ежи стоило ходить с важным видом, напоказ выставляя дорогую одежду и меч на поясе. Поэтому он заплатил мальчишкам.
– Только не разворачивайте, – предупредил он.
Если бы они увидели, какую мерзкую тварь несли в руках, то дали бы дёру. Всего год назад Ежи тоже потерял бы сознание от ужаса. Но теперь создания Нави боялись его больше, чем он их.
Внутри крепости оказалось тесно и темно. Твердов строили давно, ещё до того, как стало принято звать мастеров с Благословенных островов или из Лойтурии, и потому построили неумело. Ступени оказались слишком высокими, а потолки низкими. Оконные проёмы сделали узкими, и коридоры крепости были погружены в полумрак.
Ежи запыхался, пока поднялся к покоям Белозерских. Мальчишки, что тащили следом тяжёлую ношу, едва переставляли ноги.
– Я к госпоже Венцеславе, – заносчиво объявил Ежи стражнику на дверях. – Позови её служанку Щенсну, она меня знает.
Он положил на рукоять меча руку, чтобы скрыть дрожь, вторую упёр в бок и встал с таким гордым видом у двери, точно был самим принцем Карлом. На самом деле ему хотелось упасть на пол и разрыдаться в голос. Куда он лез? Куда он лез?!
– Щенсну? – переспросил стражник.
– Служанку госпожи Венцеславы.
– Её не так зовут, – ответил стражник с тупым выражением лица.
– А как?
– Марыля.
– А где Щенсна? – растерялся Ежи. Неужели Венцеслава оставила свою верную служанку после всего, что произошло?
Краем глаза он заметил, как мальчишки попытались развернуть мешковину, и прикрикнул на них, чтобы не смели.
– Мне нужно к госпоже Венцеславе, – он снова полез в кошель на поясе. – Скажи ей, что пришёл Ежи.
Стражник недовольно покосился на серебряную монету. Ежи вздохнул и достал ещё одну, обе перекочевали к стражнику в калиту. Тогда он приоткрыл дверь и позвал кого-то.