Мистер Риввин был великолепен. В своем простодушии. Он, видимо, считал, что ветка дерева – вполне достойное джентльмена место, поскольку совсем не торопился с нее слезать.
– Что вы там делаете? – спросил Финч.
– Прячусь, разумеется.
– А что, взрослые тоже прячутся?
– А чем взрослые хуже детей? – Мистер Риввин улыбнулся.
– И от кого же прячутся взрослые? – спросила Арабелла.
– От многих напастей, – туманно пояснил собеседник, но, увидев синхронное осуждающее качание головами, поспешил уточнить: – К примеру, от старых дев.
– Старых дев? – поморщился Финч.
– Мистер Риввин, – велела Арабелла, – слезайте! Здесь никого нет. Она ушла.
Тон девочки был непреклонен, и молодой человек (а не-птица был в своем человеческом обличье) нехотя спустился. Проделал он это одним ловким движением – на зависть Финчу.
Арабелла с тревогой глядела на дерево: как оно отреагирует, не поспешит ли осыпаться. Но дерево проигнорировало как вселение незваного постояльца, так и его выселение.
– Она точно ушла? – озираясь кругом, спросил мистер Риввин.
– Да, отправилась вас искать.
– Хорошо-хорошо, – пробормотал молодой человек и ловко подхватил пирожное с блюдца проходившего мимо слуги.
Мистер Риввин выглядел довольно изысканно – так и не скажешь, что всего мгновение назад он прикидывался белкой. На нем был новенький черный костюм: штаны, жилет и сюртук сидели идеально. В правой руке не-птица держал цилиндр и черную маску с полукруглыми, будто прищуренными прорезями для глаз. Единственное, что было в нем неизменным, – это красный клетчатый шарфик: «хрупкое здоровье», видимо, так и осталось хрупким.
– А почему она старая? – спросил Финч.
– Что? – удивился мистер Риввин, пытаясь прожевать пирожное, которое очень напрасно засунул в рот целиком. – Кто старая и почему?
– Ну, старая дева же, – уточнил Финч. – Вы ведь говорили о той женщине в зеленом платье? Она не такая уж и старая. Ей лет тридцать, кажется, может, даже меньше. Вот я и не понимаю, почему «старая».
– Ах, ты об этом! – рассмеялся мистер Риввин и, не утруждая себя никакими объяснениями, двинулся по коридору в поисках слуги с винным подносом.
Глядя ему в спину, Арабелла раздраженно фыркнула и сама объяснила – иногда Финч являл собой просто невообразимый пример избирательного невежества.
– Старая дева необязательно старая, – сказала она. – Это просто одинокая женщина, которая не была замужем.
– А почему не была? – не понял Финч.
– Ну, я не знаю, – ответила Арабелла. – Мама говорила, что старые девы появляются из-за лени, неряшества и эгоистичности некоторых мужчин.
– Вроде как гремлины! Они тоже появляются из-за…
– Нет! Не как гремлины! – непонятно чему оскорбилась Арабелла. – Ну ты только на него посмотри!
Это уже относилось к несносному не-птице.
Мистер Риввин расселся на диванчике у стены под огромной картиной, на которой был изображен важный и очень злобный с виду старик с моноклем.
Вальяжно закинув ногу на ногу, мистер Риввин с удовольствием потягивал вино из бокала, который сидевшая рядом дама преклонных лет поставила на подлокотник, пока искала веер в необъятном брюхе своего ридикюля. Когда дама обернулась, чтобы взять бокал, и не нашла его на том месте, где оставила всего мгновение назад, она подозрительно поглядела на мистера Риввина и на бокал, лениво придерживаемый рукой в белой перчатке. Молодой человек улыбнулся ей и подмигнул. Возмущенно фыркнув, дама поднялась на ноги и поспешно удалилась.
Дети подошли, и мистер Риввин кивнул им на освободившееся место. Воспользоваться приглашением они не торопились.
– А почему вы от нее спрятались? – спросила Арабелла. – Мне она показалась очень красивой.
– А, банкирша с улицы Мэпл! – презрительно бросил мистер Риввин. – Она даже не удосужилась пояснить, что такое «банкирша». Хотя я догадываюсь, что это нечто унылое и попахивающее безысходностью. «Банкирша». Фу! Это слово даже звучит скучно…
Арабелла поморщилась. По мнению девочки, мистер Риввин представлял собой просто длинного и красивого Финча, который только кажется взрослым. Впрочем, он явно был слишком высокого о себе мнения, чтобы обращать внимание на чье-то недовольство его персоной.
– Обидно, – продолжил мистер Риввин, – потому что поначалу она показалась мне весьма приятной особой, но потом ее… гм… заинтересованность мной стала пугающей, если не сказать немного маниакальной. Как будто рыба подкрадывается к тебе в пурпурном свете – скользкая, немигающая… она вот-вот прикоснется к голой коже отвратным мокрым плавником. Понимаете меня?
Дети не понимали, но мистера Риввина это не смущало. Он подытожил:
– В общем, эта липкая дамочка приклеилась ко мне. Я, конечно, весьма интригующая личность и незаурядный джентльмен во всем, но она засыпала меня целым ворохом вопросов, которые были слишком… слишком… – Подбирая слово, мистер Риввин пошевелил носом и уставился в потолок, словно там оно было написано специально для него. Нужное слово так и не отыскалось, и он нахмурился. – Я сам виноват. Очень рискованно с моей стороны было пытаться пополнить свою коллекцию на балу. Я уж и не знал, как от этой банкирши отделаться. В попытках вернуться в свое гордое и великолепное одиночество я даже сказал ей, что я монстр. Так она – вы не поверите! – ответила, что просто обожает монстров! Это же кем нужно быть, чтобы обожать монстров?
– Монстром? – предположил Финч.
– И вот мне пришлось залезть на дерево. – Мистер Риввин вздохнул. – Как же тяжело быть мной! Одни меня вечно шпыняют, постоянно в чем-то винят и обзывают монстром, другие пытаются снять шкуру и повесить на стену, как трофей. Я балансирую, – с трагичным видом он сделал глоток вина, – между двух шестерней, и если оступлюсь, то меня раздавят.
– А с чего вы взяли, что банкирша хочет снять с вас шкуру? – с подозрением спросила Арабелла. – Она что-то такое говорила?
– Нет, но то, как она смотрела…
Финчу надоела беседа о старых девах и невероятных страданиях самовлюбленного мистера Риввина. Они с Арабеллой и так провозились здесь слишком долго.
– Мистер Риввин, – сказал мальчик, – вы знаете что-нибудь о не-птицах, прибывших на станцию под этим домом?
– Что? Какую еще станцию?
Судя по этому наивному лицу, его обладатель просто не умел скрытничать.
– И что еще за не-птицы? – добавил мистер Риввин и помрачнел. – Ну вот, вероятно, Тристан послал кого-то за мной! Он хочет испортить мне все веселье! Я так и знал!
– Это не Тристан, – поспешила утешить его Арабелла. Очевидно, мистер Риввин не знал, что произошло с господином Борганом, и она не была уверена, стоит ли ему это сообщать. Неизвестно еще, как он отреагирует: вспылит или, наоборот, обрадуется, ведь он был так подавлен, когда рассказывал о своем вынужденном заточении на чердаке.
Финч тоже считал, что мистеру Риввину не стоит говорить о пленении… родича?.. вожака?.. соседа?.. Он так и не понял, кем приходится Тристан Моротт Борган всем не-птицам, что жили на восьмом этаже дома № 17.
Финч спросил:
– А вы не видели здесь, случайно, гостя в белом костюме и в белой треуголке с перьями? У него еще должна быть белая трость.
Мистер Риввин задумался.
– Здесь много треуголок и тростей, – сказал он. – Но белых… Да, постойте-ка, видел! Был гость в белом! Около получаса назад, когда все выходили из бального зала, я на него наткнулся. Только он был в коридоре, а не в зале. Я еще подумал: и как этот увалень смог избежать такой смертной скуки, как это жалкое подобие танца.
– Куда он пошел, вы видели?
– Он был там, у дверей зала. – Мистер Риввин неопределенно махнул рукой и сделал еще глоток вина. – А потом, кажется, направился к лестнице.
– Может быть, вы пойдете с нами? – спросил Финч. – Покажете точнее?
– Еще чего! Я слишком занят своим прекраснейшим времяпрепровождением.
Дети переглянулись. Финч покачал головой, предлагая не спорить с этим эгоистичным, самодовольным типом.
– Та лестница, вы сказали? – уточнила Арабелла, и, дождавшись ленивого утвердительного кивка «слишком занятого» собеседника, они с Финчем отправились в указанном направлении.
Гостей в коридорах Уэллесби, ожидавших сигнала к новой партии танцев, собралось очень много, вот только мистер Сонн среди них никак не обнаруживался, несмотря на то что джентльменов в белом кругом было предостаточно…
Финч всматривался в скрытые масками лица, оглядывал костюмы, и подчас ему даже казалось, что он видит этого Сонна, но всякий раз у того или иного гостя не оказывалось либо треуголки, либо трости или же форма маски была другой.
– А зачем вы его ищете, позвольте узнать? – спросил мистер Риввин, появившийся за спинами детей, как дурное предзнаменование нависающей мигрени. – Гостя в белом.
– Передумали? – хмуро спросил Финч.
– Не так уж я и занят, – вынужденно признал мистер Риввин. – Скучно.
Дети не торопились отвечать, и мистер Риввин принялся канючить:
– Ну скажите, зачем вам этот человек в белом? Ну скажите…
– Может быть, вы вернетесь к своим важным делам? – грубо поинтересовался Финч. – Вы там что-то говорили о какой-то коллекции.
– Вдохновение пропало, – угрюмо сообщил мистер Риввин, но тут же воодушевился: – Помогу вам найти этого человека в белом…
– Его зовут мистер Сонн, – сказал Финч.
– Но это ненастоящее имя, – добавила Арабелла.
– Все интереснее и интереснее! – Мистер Риввин широко улыбнулся. – Человек в маске с вымышленным именем, затерянный среди гостей, как снежинка в метели! Так зачем он вам нужен? – Не-птица вдруг подозрительно прищурился. – Вы что-то плохое затеваете? Я ведь так и не знаю, хорошие вы или плохие. Так какие вы?
– Когда как, – буркнул Финч. – Некоторые говорят, что мы плохие.
– Значит, вы хорошие, – быстро успокоился мистер Риввин. – Плохие ведь сразу же начали бы утверждать, что они хорошие.
Дети снова переглянулись. Даже Финч понимал, насколько мистер Риввин доверчив и простодушен. Да в сравнении с ним сам Финч был просто воплощением подозрительности.