– Послушайте, сэр! – перебил его Финч. – У нас совсем нет времени. Идите вперед! Вы ведь настоящий доктор?
– Да, я настоящий…
– Идите!
Доктор развернулся и продолжил путь по ступеням.
– Ты не должен этого делать, Финч, – сказал он. – Я бы и так пошел. Если кто-то болен или ранен, мой долг – помочь этому человеку. Тебе не нужен револьвер, чтобы…
– Нет, нужен, – упрямо проговорил Финч. – Я вам не верю.
– Что ж, я признаю: быть может, во время нашего знакомства я и вел себя несколько… гм… подозрительно, но на это есть свои причины. К тому же, я знаю, многие дети боятся докторов.
– Нет! – гневно воскликнул Финч. – Просто вы взрослый! А я больше не верю взрослым!
– Но почему?
– Они… то есть вы гадкие, подлые и лживые. И злые.
– Но ведь не все…
– Почти все! А те, которые не злые, глупые, и они… они… становятся жертвами злых! Я не хочу вырастать! Не хочу становиться взрослым! Не хочу быть таким, как вы!
– Финч, ты в чем-то прав, разумеется, но нельзя обвинять всех и…
– Еще как можно! – ответил мальчик. – Вот вы! И ваша тайна! Я уже знаю, что вы не Кэрри. Я думал, что вы Кэрри, но вы не он. И все равно у вас есть тайна! Вы говорили о мисс Коллн! Вы участвуете в заговоре моего… – он запнулся, – Птицелова!
– Что? – удивился доктор Нокт. – Какого еще Птицелова?!
– Не прикидывайтесь! Вы все знаете! Вы появились здесь, а потом я нашел мистера Франки, а мистер Дрей убил младенца мадам Клары!
Доктор Нокт остановился и обернулся. Они были уже на четвертом этаже.
– С меня довольно, Финч, – металлическим голосом сказал доктор. – Я с места не сдвинусь, пока ты мне все не объяснишь. Ты только послушай себя! Ты говоришь ужасные вещи!
– Совсем недетские вещи, да? – гневно выдохнул Финч.
– Вот именно. Но дело не в этом.
– А в чем же тогда?
– Ты говоришь об убийствах! Что еще за младенец? Убили младенца? Мадам Клара поэтому кричала? Кто ее изранил? Что здесь творится, в этом безумном доме?! Что с вами всеми здесь творится?!
– Нет! – воскликнул Финч. – Вам не удастся меня отвлечь. Арабелла сказала, что так и будет, и велела держать с вами ухо востро. Она читала в какой-то книжке, что злодеи всегда пытаются заболтать зубы!
– Правильно будет: заговорить зубы.
– Вот видите! Вы и есть злодей!
– Никакой я не злодей! Ты наглый… – Доктор прервал себя, увидев, как у Финча дрожат руки и оружие в его руках дергается из стороны в сторону, вверх-вниз. Он изменил тон: сделал его мягче, ласковее: – Послушай, Финч, опусти револьвер. Я боюсь, как бы ты не совершил то, о чем можешь пожалеть… Здесь нет никаких злодеев, я простой доктор, живу в Фейни. И я уж точно не собираюсь причинять вред ни тебе, ни кому бы то ни было.
– Я вам не верю!
Глаза доктора блеснули.
– Но у тебя нет выбора, так ведь? Именно поэтому ты, не доверяя мне, все же отправился за мной. Насколько я понял, в вашем доме не живут доктора. Только я могу помочь мадам Шпигельрабераух и тому джентльмену.
Финч поглядел на него со всей неприязнью, на какую только был способен.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Может, я и опущу револьвер. Но сперва вы расскажете, что вас связывает с Птицеловом! И что он вам велел сделать!
– Я снова тебя спрашиваю: какой еще Птицелов? Я не знаю никакого Птицелова.
– Я так и думал! – угрожающе качнул револьвером мальчик. – Вы врете! Вы такой же, как и все взрослые!
– Я говорю правду.
– Вот и говорите ее! Прямо сейчас!
– Здесь, на лестнице? Это не лучшее место для подобных бесед…
– А мне нравится эта лестница! Я по ней каждый день хожу туда-сюда! Это моя, можно сказать, любимая лестница! Хватит забалты… заговаривать мне зубы!
Доктор сдался.
– В вашем доме я оказался из-за мисс Коллн, – сказал он. – Насколько я понял, ты ее знаешь…
– Да! Что с ней?!
Доктор Нокт вздохнул.
– За два дня до начала бури я обнаружил в сугробе под своим окном женщину. Признаюсь, меня испугал ее вид, но я не мог бросить бедняжку там, пусть даже она и… – Он замялся. – Не мне выбирать, кого лечить. Она умирала у меня на пороге, и у меня не оставалось иного выбора, кроме как занести ее к себе в дом и попытаться спасти. Я не должен тебе этого рассказывать, но… с ней произошло что-то ужасное – все ее тело под пальто было изрезано, в некоторых местах отсутствовали целые куски кожи, как будто их с нее срезали лентами. Она пришла в себя, испуганная и не понимающая, что происходит. Назвала свое имя. Ее одолевал горячечный бред: она все твердила, что он вернулся (я так и не разобрал кто), что нужно предупредить племянницу какой-то королевы и что нужно найти племянника какого-то человека из песка. Я пытался узнать, кто с ней это сделал, но она так и не сказала. Вместо этого мисс Коллн попросила дать ей умереть, а потом потеряла сознание. Мы с моей помощницей мисс Тёрнби обработали и перевязали ее раны, хотя это было непросто: кровь долго не желала останавливаться. За все время мисс Коллн приходила в сознание всего пару раз. В последний такой раз она сказала: «Найди Клару Шпигельрабераух». И назвала этот адрес. Это было вчера днем, незадолго до начала бури. Я тут же собрался и отправился в Горри, чтобы найти эту мадам Шпигельрабераух. Вот и вся история. Я не знаю никакого Птицелова!
Финч молчал. Слушая доктора, он и сам не заметил, как нечаянно опустил револьвер.
– С ней был кто-то? – спросил мальчик. – Мужчина. На нее похожий. Тоже с длинным носом.
– Нет, мисс Коллн была одна. Кто она такая? Или, вернее, что она такое? Есть и другие? Такие же, как она?
Финч не успел ответить.
– Эй! – кто-то негромко позвал сверху, и из-за лестничных перил высунулась невероятно раздраженная мордашка Арабеллы. – Ну что вы там стоите?! Им стало хуже!
– Мы идем, юная мисс. – Доктор мгновенно взял себя в руки. Напоследок он глянул на Финча и сказал: – Знаешь, что еще делают настоящие злодеи, кроме заговаривания зубов?
– Что? – спросил мальчик.
– Стреляют в спину. Смотри под ноги на лестнице. Не хотелось бы, чтобы ты споткнулся с этой штуковиной в руках.
После чего развернулся и поспешно пошагал вверх. Финч ринулся за ним. Вскоре дверь квартиры № 12 хлопнула, и дом снова погрузился в тишину…
…А внутри упомянутой квартиры тем временем происходили вещи, которые, прознай о них кто-то, могли бы поставить на уши весь дом.
Доктора провели в комнату дедушки Финча, где на широкой кровати рядышком лежали мадам Клара Шпигельрабераух, новая домовладелица, и мистер Риввин. Их глаза были закрыты, а лица бледны – не по-не-птичьи, а мертвенно. Рука мадам Клары безвольно свисала, с нее на пол капала черная кровь.
У кровати, заламывая руки от бессилия, стояла банкирша с улицы Мэпл, заплаканная и встревоженная. Стоило двери комнаты отвориться, как женщина бросилась к вошедшим с надорванным всхлипом: «О, вы привели его!»
Доктор Нокт кивнул ей, подошел к кровати и поставил на тумбочку у изголовья свой черный саквояж. Склонившись к мадам Кларе, он взял ее за запястье кончиками пальцев, после чего проверил мистера Риввина и покачал головой.
– Что?! Что это значит?! – воскликнула банкирша с улицы Мэпл. – Я знаю эти вот качания головами! Ни о чем хорошем они зачастую не свидетельствуют!
Доктор раскрыл саквояж, порылся внутри, извлек из крошечного коричневого конвертика пару пилюль и вручил их банкирше с улицы Мэпл.
– Что?! – Она отпрянула с таким видом, будто он предлагал ей либо гремлинскую отраву, либо, что оскорбляло чувство ее достоинства, успокоительное. – Что это такое?! Зачем оно?! Я не буду!
– Мадам, – твердо сказал доктор Нокт. – Вы на грани обморока. Дети в сравнении с вами ведут себя как взрослые. Выпейте и успокойтесь. Вам это нужно, поверьте мне на слово.
– Это возмутительно! Как вы смеете! Ничего я не буду…
– Выпейте, мэм! – гневно велел Финч, и женщина нехотя послушалась: обиженно схватила пилюли и засунула их в рот. После чего принялась с демонстративным отвращением жевать.
Доктора ее театральные страдания не слишком впечатлили.
– Не стоит, мадам, – сказал он. – Я ведь знаю, что они безвкусные.
Доктор Нокт снова закрыл свой саквояж, а затем дернул за какой-то короткий шнурок под ручкой.
В тот же миг саквояж пришел в движение. В боковой стенке открылась дверка, и наружу на раскладывающейся телескопической ноге вылезла лампа. Зашуршал загоревшийся фитиль, и комнату залило ярким, режущим глаза желтым светом. После этого на саквояже со скрипом разошлись соединительные швы, стенки отпали, и то, что всего мгновение назад представляло собой черный кожаный чемоданчик, превратилось в некое подобие мягкого верстака – под ремешками были закреплены иглы, скальпели, пилы, какие-то крючки, а также множество прочих жуткого вида медицинских инструментов. Отдельное место там занимали ряды подписанных склянок и ящичек с конвертиками для пилюль.
Доктор Нокт между тем снял сюртук и, повесив его на спинку стула, отстегнул запонки. После чего, закатав рукава рубашки, заменил свои обычные очки на громоздкие механические со множеством дополнительных линз.
Повернувшись к пациентам, он склонился над кроватью, пристально их осматривая, – окуляры на его очках зажужжали, выдвигаясь, защелкали сменяемые линзы.
Банкирша с улицы Мэпл тут же начала было командовать, властно указывая доктору, что и как ему делать, но тот мгновенно ее оборвал:
– Мадам, если вы будете мне мешать, мне придется вас усыпить… позвольте мне делать мое дело!
– Что? Ах-ах! – возмущенно надула губки банкирша. При этом она явно гадала: как именно вознамерился добрый доктор ее усыплять – на время или же нет. В любом случае испытывать судьбу она не решилась и замолчала.
Вытащив из-под ремешка на разложенном саквояже ножницы с изогнутыми концами, доктор Нокт чуть повернул к ней голову.
– Мне потребуется ваша помощь, – не терпящим возражений тоном сказал он. – Будете ассистировать.