Пока миссис Поуп разглагольствовала, лысая кошка успела не только заставить котлетку испариться в стиле лучших салонных фокусников, но и съела бумагу, в которую та была упакована. Привалившись к раме окошка, она с довольным видом умывалась.
– Мо, знаешь, кто ты? – раздраженно спросила миссис Поуп. – Ты разочарование!
Кошку оскорбление не особо тронуло – она лишь развернулась спиной к хозяйке и продолжила умываться.
Арабелла спросила консьержку:
– Миссис Поуп, а для нас не было почты? Кажется, там что-то лежит.
Она ткнула рукой за спину консьержки, где на стене висел шкафчик, разделенный на ячейки; каждая ячейка была отмечена номерком, соответствующим номеру квартиры.
Миссис Поуп машинально повернулась, бросив взгляд на шкафчик, и, пока она не видела, Арабелла быстро вставила какой-то тонкий продолговатый предмет в раму окошка.
– Ничего там нет, – буркнула консьержка. – Сегодня мистер Дьюи принес письмо только для мистера Си. Наверное, очередная дама сердца написала этому неудачнику, чтобы забыл ее адрес. Хи-хи…
Арабелла кивнула, и дети, пожелав ехидной консьержке хорошего дня, направились к черному ходу. Выйдя во внутренний двор, прямо под идущий снег, и оказавшись вне зоны видимости миссис Поуп, Финч и Арабелла переглянулись и рассмеялись. Все прошло по плану…
Несмотря на раннее утро, в иллюминаторе «Дженни» горел свет, а из трубы поднимался дымок, распространяя по двору вонь чего-то сгнившего, – судя по всему, мистер Хэмм готовил себе завтрак. Завтрак из старых носков.
Дети прошли по дорожке, протаптывая в снегу дыры башмаками, и постучали в дверь дирижабля. Ответом им стало кряхтение напополам с сопением, и дверь открылась. На пороге стоял сам мистер Хэмм в неизменных летных очках и бордовом твидовом костюме. В руке у него была поварешка, а на седых лохмах сидело какое-то подобие поварского колпака.
– О, Финч! – обрадовался он. – А я уж думал, что это лысая Поуп заявилась требовать, чтобы я расчистил дорожку к дому. А это кто с тобой? – Мистер Хэмм склонился к самому лицу девочки и протер манжетой запотевшие стеклышки защитных очков.
– Это Арабелла Джей, сэр, – сообщил Финч. – Моя подруга.
– Это что, девочка? – удивился мистер Хэмм. – А я думал, какое-то непонятное существо с рыжей головой.
– Конечно, я девочка! – возмутилась Арабелла.
Мистер Хэмм рассмеялся и пропустил детей в свой дирижабль.
– Усаживайтесь! Может, угостить вас завтраком? – спросил он.
– Мы уже позавтракали, спасибо! – не сговариваясь, хором соврали дети, едва сдерживаясь, чтобы не зажать носы от стоявшей внутри вони.
Глядя на то, как старик возится у печки, Финч вдруг подумал, что это прекрасная возможность кое-что уточнить. Раз уж они здесь…
– Сэр, я хотел у вас спросить, – начал он, – о том Человеке в черном, который приходил к дедушке.
– Да, что там? – Мистер Хэмм что-то мешал в казанке, скребя по дну поварешкой.
– Вы говорили, у того старика была трость…
– Никакой то был не старик, – сказал мистер Хэмм.
– Как это? – удивился Финч.
– Ну, он уже не молод, конечно, но не старик. Дымчатые бакенбарды, почти нет седины, да и морщин не так много, как даже у меня. А трость помню, да. Черная трость с блестящей, наверное серебряной, рукоятью – такой жуткой, фигурной.
– Фигурной рукоятью? – взволнованно спросила Арабелла. – Как голова вороны?
– Вороны? Нет! Как песья голова.
Дети недоуменно переглянулись.
– Вы уверены, мистер Хэмм?
– Что же, я ворону от собаки не отличу? Конечно, уверен!
Мистер Хэмм начал что-то бубнить над своим котелком, словно заговаривал варево быть вкусным, но, судя по запаху и зеленоватому дыму, поднимающемуся от печки, явно было уже поздно влиять на процесс приготовления. Разве что вылить этот кошмар за дверь, чтобы не отравиться.
Дети тем временем тихонько обсуждали услышанное.
– Ты понимаешь, что это значит? – прошептала Арабелла.
– Что Человек в черном не один, – ответил Финч.
– Да. У обоих трости, цилиндры и пальто с вороньими воротниками…
Тут откуда-то со стороны приборной доски дирижабля раздался звон. Часы отбивали девять утра.
– Нам нужно спешить! – напомнила Финчу Арабелла. – Он появится через десять минут, мы должны там быть…
– Да-да, – прошептал Финч. – Я помню. – И, повернувшись к старому штурману, громко сказал: – Мистер Хэмм, мы пришли к вам по одному очень важному делу. Хотели у вас кое-что попросить. Может, у вас где-то завалялось…
– Бомбу не отдаю, – тут же ответил мистер Хэмм. – Она дорога моему сердцу.
– Нет, что вы. Нам нужна не бомба. У вас тут много чего со времен войны осталось, вот я и подумал, нет ли у вас… ну, таких штук, которые надевают, чтобы не задохнуться.
– Под водой? – уточнил мистер Хэмм. – Или от газа?
– Скорее, от газа.
– Вон в том ящике посмотри, – старик не глядя ткнул поварешкой в груду сваленных старых шинелей в углу, в глубине которой, вероятно, и находился ящик.
Дети принялись раскапывать завал, чувствуя себя настоящими археологами, и вскоре добрались до указанного ящика, спугнув тощую мышь, которая там пряталась.
Финч открыл крышку. Внутри, кое-как завернутые в бумагу, лежали покрытые ржавчиной и плесенью устройства весьма пугающего вида: трубки-гармошки, цилиндрические металлические коробки, были там даже не слишком надежные с виду защитные очки.
– Ты уверен, что оно все рабочее? – с сомнением покачала головой Арабелла. – Выглядит как какое-то старье…
– Вот и проверим, – усмехнулся Финч. – Но ты можешь запереться у себя в квартире и позволить мне все сделать самому.
– Еще чего! – Арабелла возмущенно нахмурилась.
Финч повернулся к старому штурману.
– Сэр, вы покажете, как оно все работает?
Мистер Хэмм что-то сыпанул в котелок (вероятно, это была соль – странная соль черного цвета) и подошел к детям.
– Здесь все просто, – сказал он. – Сейчас уже делают противогазы, которые на всю голову надеваются, а когда-то такие были, раздельные. Эта штука вроде намордника, респиратором называется, к ней снизу крепится этот гармошечный шланг. – Старый штурман стал соединять причудливое приспособление. Дети следили за каждым его движением, боясь моргнуть. – Вставляется вот так и поворачивается. Внутри, в фильтрующей коробке, – он постучал пальцами по коричневой железной банке, похожей на консервную, – то, что просеивает всякую мерзость.
Финч утратил нить после того, как мистер Хэмм сказал, как называется намордник. Его рассеянность, как обычно, сыграла с ним злую шутку, и он понадеялся на то, что Арабелла, которая внимала каждому слову старика с широко раскрытыми глазами прилежной ученицы – разве что не записывала, – в нужный момент все вспомнит.
– Вот так это все просто, – закончил инструктаж мистер Хэмм. – Да оно и делалось, чтобы было просто. В обстановке, когда свистят пули, разрываются бомбы, кругом падают горящие дирижабли, а над землей стелется туман ядовитого газа, особо нет времени разбираться в сложных конструкциях. Не успел надеть – задохся.
– Задохнулся, – исправила его Арабелла.
– Деточка, ты видела когда-то людей, удушенных газом? – хмуро спросил ее мистер Хэмм. – Иссушенные тела? Вывалившиеся глаза? Страшные язвы? А я видел. Буду называть это как хочу.
Арабелла оскорбленно поджала губы.
– А зачем оно вам? – спросил мистер Хэмм. – Шланги, очки и прочее? Замыслили чего?
– Да, сэр, – честно признался Финч. – Это поможет найти дедушку.
– А. Ну, это хорошее дело, – поддержал старый штурман. – Ой, пригорает же!
Мистер Хэмм вспомнил о своем вареве и бросился к печке.
Финч и Арабелла завернули детали защитных дыхательных аппаратов обратно в бумагу.
Дирижабль неожиданно вздрогнул и слегка качнулся, издав натужный скрежет.
– Что это было? – Финч испуганно поднял голову.
– А, – равнодушно бросил мистер Хэмм. – Всего лишь ветер.
Мальчик мрачно поглядел на Арабеллу. Та многозначительно кивнула – она поняла, о чем тот подумал.
– Сэр, вы слышали предупреждения о снежной буре? – спросил Финч.
– Конечно, – отозвался от печки мистер Хэмм. – Эта лысая Поуп сказала, что не пустит меня в дом, если я буду забывать чистить дорожку от снега. Как будто оно мне надо! Я не брошу свою «Дженни».
– Но, сэр, оставаться здесь опасно. Кто знает, сколько буря продлится. Говорят, что она будет очень суровой.
– Ничего-ничего, – беспечно проронил старый штурман. – Это не первая буря, пытавшаяся прощупать своими когтями морщинистую кожу Уирджилла Хэмма. И, думаю, не последняя. К тому же я жду гостей…
– Гостей? – удивился мальчик.
– Ну да. Капитан Борган обещал заглянуть. Что за вечер мы устроим! Вечер воспоминаний и джина! Это будет просто чудесно!
– Но, сэр… – попытался воззвать к голосу разума старого штурмана Финч. – Капитан Борган в своем путешествии. Он далеко отсюда и…
– Ничего-ничего, – пробормотал мистер Хэмм – он словно забыл о присутствии детей и заговорил сам с собой. – Я согрею джин в печке, поставлю фотокарточку напротив, и мы выпьем. И вспомним все, как оно было. В те дни, когда была жива Камилла. В те дни, когда капитан Борган еще был… – Он замолчал и заплакал.
Финч отвернулся.
Дети едва не опоздали. Еще со двора услышав крики, Финч и Арабелла переглянулись и ринулись в дом.
Открывшееся им зрелище походило на бурю, которую почему-то никто не предугадал. Бурю мелкую, размером со стакан…
Бурю в стакане профессионально – с ходу был виден многолетний опыт и отточенный за годы навык – создавал сгорбленный старик в коричневом пальто и шапокляке. Склочный и вечно всем недовольный мистер Эдвинс из восьмой квартиры вел себя как обычно – раздувал ноздри, отчего торчащие из них седые волоски непрестанно колыхались, потрясал тростью, которая больше напоминала клюку, и качал головой, как деревянный болванчик.
Картина эта для дома № 17 была вполне привычной, и все же на сей раз – и это сразу бросалось в глаза – случилось что-то из ряда вон выходящее. Прочие, а у окошка консьержки собралось сейчас еще несколько жильцов, включая мистера Блувина и миссис Чаттни, во мнениях насчет происходящего разделились. Кое-кто был возмущен не меньше старика и гневно с ним соглашался, в то время как другие пытались призвать склочника к порядку и велели ему угомониться.