пела. Она схватила его за голову. Пальцы мадам Крипке вцепились в шапку Финча и через нее – в волосы.
– Ай! Пустите! – завопил он. – Пустите!
– Никуда ты не сбежишь! – зашипела она. – Сейчас мы пойдем к мистеру Горру и…
Финч задергался как безумный, вцепился в руку модистки и попытался сорвать ее с себя. Но она крепко его держала.
– Пустите!
Он резко извернулся и неожиданно даже для самого себя вцепился женщине зубами в запястье. Та вскрикнула и на мгновение его выпустила. Он дернулся и вырвался, оставив в руке мадам Крипке шапку и клок волос.
Финч побежал по лестнице вниз, перепрыгивая через ступени. Оказавшись на первом этаже, он ринулся через ателье к входной двери.
– Держите его! – вопила ему вслед мадам Крипке. – Держите его!
Двери-гармошки разошлись. Финч выбежал из трамвая и ринулся к своему дому.
В голове была лишь одна мысль, которую мальчик проигрывал, словно на граммофонной пластинке, раз за разом: «Нужно как можно скорее предупредить мадам Клару об Одноглазом! Она в опасности! Горр, его компаньон с тростью-вороной и Сергиус Дрей подбираются к ней!»
У дома № 17 стоял бордовый трофф с потертой складной крышей и ржавыми спицами на колесах. Финч не знал, кому он принадлежит, но сейчас ему не было до этого дела. Он прошмыгнул мимо, распахнул дверь и залетел в подъезд.
Появление Финча вызвало ажиотаж, которого он, признаться, не ожидал. Стоило теплорешетке включиться, как к нему тут же повернулись несколько голов.
У окошка консьержки собралось целое столпотворение.
С удивлением Финч увидел Арабеллу – на ней лица не было: слезы катились по щекам девочки, а губы дрожали. Рядом, положив руку ей на плечо, стояла ее мама, миссис Джей, в длинном сером платье, в котором она напоминала призрака. Ее частично заколотые, а частично ниспадающие волнами до самого пояса волосы выдавали то, что она все же пыталась их собрать, но в какой-то момент, видимо, не смогла справиться со шпильками. Миссис Джей выглядела очень больной: она была бледна, под глазами залегали черные круги, а сухие серые губы потрескались.
Слева от мамы Арабеллы стояли незнакомая женщина в полосатом коричневом платье и узком пальто в тон ему, а также двое здоровенных мужчин в черных костюмах и котелках. Из окошка выглядывала миссис Поуп, на лице которой было написано выражение глубокого удовлетворения и злорадства. У лифта на своем стуле сидел, сложив газету, мистер Поуп – что же такого должно было случиться, чтобы он отвлекся от своего неизменного занятия?
Финч не понимал, что происходит, но его посетило мерзкое предчувствие. Он испытывал подобное однажды, когда стащил конфету из жестяной коробки на кухне, вернулся из школы, а дедушка уже ждал его в прихожей, хмурый и огорченный.
Но сейчас дело было явно не в конфете – без сомнения, все обстояло намного хуже.
– О! – радостно сообщила консьержка. – Вот и означенный сирота.
Финч замер. Мерзкое предчувствие превратилось в ощущение западни. И не просто западни, а западни во сне, когда не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой и просто вынужден глядеть на то, как ловушка захлопывается.
– Вы Финч, полагаю? – спросила незнакомая женщина с таким видом, словно у нее был полный рот булавок и она каждую секунду ими кололась. – Мое имя – Кларисса Гриппен, а это, – она указала на двух мужчин, – мистер Торкин и мистер Брэй. Мы из сиротского приюта «Грауэнс». Приехали за вами, молодой человек.
– Что? – Финч наконец обрел голос. – Никуда я не поеду! Я не сирота!
– Но ведь ваши родители мертвы? – безжалостно уточнила мадам Гриппен.
– Они не мертвы! – воскликнул Финч. – И я живу с дедушкой!
Губы мадам Гриппен растянулись в ехидной улыбке.
– Почтенная миссис Джей сообщила почтенной миссис Поуп, а та, в свою очередь, сообщила нам, что ваш дедушка отсутствует уже несколько дней и, вероятно, бросил вас.
– Это вранье! – Финч сжал кулаки. – Никуда мой дедушка…
Мадам Гриппен подняла руку, прерывая его.
– Не стоит, Финч. Мы все знаем. Ваша подруга, юная мисс Джей, все рассказала.
Финч, вытаращив глаза, поглядел на Арабеллу. Та заплакала еще сильнее.
Он не верил. Как?! Как она могла так поступить?! За что?! Что он ей сделал?!
Мадам Гриппен тем временем продолжала:
– Юная мисс Джей рассказала своей матери, что некий ее сосед, мальчик одиннадцати лет, живет в квартире один, что его дедушка, законный опекун, исчез и означенный мальчик одиннадцати лет, лишившись присмотра, прогуливает школу, разъезжает в одиночку по всему городу и встревает в какие-то сомнительные авантюры.
– Это все неправда! – заявил Финч, ненавидяще глядя на Арабеллу. – Она просто дура! И все напридумывала!
Арабелла опустила глаза, не осмеливаясь взглянуть на него.
– Финч, – раздался негромкий блеклый голос – говорила миссис Джей. – Не нужно отпираться. Арабелла правда все мне рассказала. Мы не могли оставить все как есть, понимаешь? Мы просто не могли иначе. Это для твоего же блага.
Но Финч был не согласен:
– Когда так говорят, это значит, что никаким благом и не пахнет!
Мадам Гриппен, казалось, устала от споров. Любой намек на любезность – даже мнимую – исчез с ее лица.
– Согласно городскому закону № 186–54/17, – отчеканила она заученную формулировку, – дети не могут проживать самостоятельно. Миссис Джей и миссис Поуп весьма обеспокоены тем, что вы живете один, без опекуна.
– Ничем они не обеспокоены! – закричал Финч. – Эта Поуп просто хочет заграбастать нашу квартиру!
Консьержка скорчила зверскую рожу. Видимо, она пыталась соединить угрожающий взгляд, адресованный Финчу, и снисходительную улыбку под названием «Ох уж эти дети!» для всех остальных.
– Ой! Ну вы только послушайте! – будто бы беззаботно, но в то же время нервно рассмеялась миссис Поуп. – Мальчишка не в себе. Неудивительно, что он так дурно воспитан и склонен к оскорблениям старших, ведь он живет один, без опекуна, надлежащего ухода и воспитания.
Мистер Торкин и мистер Брэй подошли к Финчу. Они выглядели как два головореза – видимо, в их непосредственные обязанности входило избавлять мадам Гриппен от излишних хлопот, связанных с непослушанием детей, которые не хотят добровольно отправляться в приют.
Мальчик отступил на шаг и уперся спиной в дверь.
– Не стоит, дружок, – угрожающе посоветовал мистер Брэй.
– Лучше не дергайся, – добавил мистер Торкин и схватил Финча за плечо.
– Отпустите! – закричал Финч. – Никуда я с вами не поеду!
– Еще как поедешь, – с показной добродушной улыбкой прорычал мистер Торкин. Между тем стоявшим у стойки консьержки не было видно того злобного взгляда, которым он глядел на мальчика.
– С нами все едут, – сообщил мистер Брэй.
Он, в свою очередь, даже не считал нужным скрывать раздражение. Было видно, что громила с трудом сдерживается, чтобы не ударить Финча. Останавливало его лишь присутствие миссис Джей и миссис Поуп. Хотя последняя вряд ли бы была сильно против.
Несмотря ни на что, угрожающий вид этих головорезов не мог заставить Финча молчать.
– Мой дедушка просто уехал ненадолго! – Мальчик умоляюще глядел на миссис Джей. Только мама Арабеллы не была здесь злобной, только она могла что-то предпринять. Нужно просто ей как следует все объяснить! – Дедушка вернется! Сразу после бури! Он оставил мне сообщение на граммофонной пластинке! Он вернется!
Но миссис Джей ничего не предпринимала. Она опиралась на плечо плачущей дочери и смотрела на него сонным мутным взглядом.
– Какие только истории не выдумывают эти дети! – рассмеялась мадам Гриппен. – Но нужно признать: сообщения на граммофонной пластинке – это что-то новенькое!
Ее помощники поддержали и тоже рассмеялись – хрипло и каркающе.
– Ты бы знал, сколько раз мы слышали отговорки, – сказал мистер Брэй.
– «Наши родители вернутся!» – пропел, имитируя детский голосок, мистер Торкин. – «Они нас любят!»
– Но никто не возвращается, – заключила мадам Гриппен и повернулась к маме Арабеллы. – Благодарю вас, миссис Джей. Вы поступили правильно. Мы позаботимся о мальчике. Больше не смеем вас задерживать.
– Пойдем, дорогая, – сказала миссис Джей и повела Арабеллу прочь от стойки консьержки.
Мистер Поуп поднялся со стула и, нехотя отодвинув решетку, открыл дверь лифта, пропуская девочку и ее маму в кабинку.
– Ненавижу тебя! – закричал вслед Арабелле Финч. – Ненавижу!
Девочка не осмелилась что-то ответить. Было видно, что она жалеет о том, что сделала, но Финча это не волновало. Он не понимал, как можно было быть такой подлой и предать его! Он ведь так ей верил! Вечно одинокий мистер Си из семнадцатой квартиры был прав, заявляя: «Женщины двуличны и склонны к предательствам». И хоть он это говорил, будучи в весьма нетрезвом состоянии после очередных романтических злоключений, сейчас Финч был с ним согласен.
Когда дверь лифта закрылась, а кабинка поползла наверх, миссис Поуп сказала:
– Это все, конечно же, очень печально, – в ее голосе тем не менее не было ни намека на печаль, – но могу я получить ключ от двенадцатой квартиры? Нельзя, чтобы он оставался в руках сироты с таким дурным характером. Что там говорится в вашем протоколе, мадам Гриппен, на такой случай?
«Ну вот, – в холодной и бессильной ярости подумал Финч. – Она добилась своего! Дрянная Поуп! А еще дрянная Арабелла! И дрянная ее мама! И зачем я только решил помочь этой рыжей дуре? Нужно было просто не обращать на нее внимания! Бьет ее кто-то – и поделом ей! Проклятая предательница!»
Мадам Гриппен же тем временем ответила консьержке:
– Разумеется, миссис Поуп, вы получите ключ. Но сперва мы позволим молодому человеку собрать кое-какие вещи.
– Конечно-конечно! – Консьержка удовлетворенно потерла руки. – Но квартира…
– Нас интересуют только дети, – прорычал мистер Брэй.
– Мой помощник хотел сказать, их благополучие, – поспешила уточнить мадам Гриппен.
Финч понял, что мистер Брэй вовсе не оговорился: их действительно интересовали только дети. О приюте «Грауэнс» ходили жуткие слухи. Говорили, что дети живут там словно в тюрьме и их постоянно наказывают. Но хуже всего было то, что сироты в «Грауэнс» днями и ночами напролет трудятся в подвальных цехах, как в работном доме. Финч слышал, что, когда они уже не могут работать, их душат подушками во сне, а тела потом сжигают в огромных печах.