– Какого черта тебе от меня надо?
Я сообщил ему про двух типов в экипаже, которым он якобы пообещал выпивку.
– О боже! Скажи им, что я уехал в Дубровник.
Пришлось объяснить, что это невозможно, так как Марго уже провела их в дом, а мать совсем слабая и ее нельзя беспокоить. Ларри со стоном выбрался из постели, влез в халат и тапочки, и мы вместе спустились по скрипучей лестнице в гостиную. Долговязый Макс, этот добродушный живчик, развалившись в кресле, размахивал перед Марго канделябром без свечей, а мрачный Дональд ссутулился в другом кресле и производил впечатление помощника гробовщика.
– У ваз глаза голубые. – Макс поводил длинным пальцем, нацеленным на Марго. – Мы как раз пел про голубые глаза, скажи, Дональд?
– Мы пели про голубые глаза, – последовала поправочка.
– Прекразно, мои злова, – благодушно согласился Макс.
– Ты сказал «пел».
Макс на секунду задумался.
– Короче. Глаз был голубой.
– Глаза были голубые, – уточнил Дональд.
– Ну наконец-то, – нервно обратилась к нам Марго. – Кажется, это твои друзья, Ларри.
– Ларри! – проревел Макс, подаваясь вперед с грацией жирафа. – Ты наз позвал, и мы пришли.
– Отлично. – Ларри постарался придать своему помятому после сна лицу подобие улыбки. – Ты не мог бы говорить потише, а то моя мать болеет.
– Матеры – это замое главное в мире, – убежденно выговорил Макс.
Он повернулся к Дональду, приложил длинный палец к усам и произнес «Шшш!», да так громко, что Роджер, до сих пор мирно спавший, вскочил на ноги и разразился диким лаем, который тут же подхватили Писун и Рвоткин.
– Эт ты неудачно, – во время небольшой паузы вставил Дональд. – Гость не должен доводить хозяйских собак до такого.
Макс опустился на колени и заключил лающего Роджера в свои длинные ручищи. Я с некоторой тревогой проследил за этим маневром – не дай бог Роджер неправильно поймет гостя.
– Тише ты, гав-гав, – сказал Макс, лучезарно улыбаясь прямо в ощетинившуюся, воинственную песью морду.
К моему изумлению, Роджер тут же перестал лаять и принялся вылизывать лицо Максу.
– Выпить… э… не желаете? – спросил Ларри. – К сожалению, долго посидеть не получится из-за болезни матери.
– Вы такие гостеприимные, – сказал Дональд. – Правда. А за него я извиняюсь. Что вы хотите: иностранец.
– Пожалуй, я пойду спать. – С этими словами Марго робко двинулась к выходу.
– Никуда ты не пойдешь, – рявкнул на нее Ларри. – А кто будет разливать напитки?
– Пжалста, – жалобно воззвал к ней Макс, обнимаясь на полу с Роджером. – Ваш глаз должен быть в моей орбите.
– Тогда я схожу за напитками, – выдавила из себя Марго.
– Я вам пмогу. – Макс оторвал от себя Роджера и резво вскочил.
Все это время Роджер пребывал в приятном заблуждении, что Макс проведет ночь с ним в обнимку перед догорающим камином, поэтому неудивительно, что он снова залаял, когда от него так бесцеремонно избавились.
Дверь в гостиную распахнулась, на пороге стоял Лесли в чем мать родила, с дробовиком под мышкой.
– Что здесь, черт подери, происходит?
– Лесли, оденься, – сказала Марго. – Это друзья Ларри.
– О господи. Только не это, – в ужасе воскликнул он и потопал обратно наверх.
– Напитки! – Макс в восторге подхватил Марго и завальсировал с ней по комнате под истерический лай Роджера.
– Еще раз прошу, потише, – обратился к нему Ларри. – Макс, ради всего святого.
– Эт он неудачно, – прокомментировал Дональд.
– Моя мать. – Ларри решил напомнить о той, чье существование однажды, похоже, отозвалось в душе Макса.
Тот мгновенно прекратил вальсировать с запыхавшейся партнершей.
– Где твоя матер? – вопросил он. – Женшина болеет… Отведите меня к ней, я ее выучу.
– Выручу, – поправил его Дональд.
– Я здесь, – прогундосила появившаяся в дверях мать. – Что тут происходит?
Поверх ночной рубашки из-за простуды она набросила на плечи огромную шаль. Под мышкой она держала слюнявого, отдувающегося, но совершенно апатичного Додо, своего денди-димонт-терьера.
– Как ты вовремя пришла, – сказал Ларри. – Познакомься. Дональд и Макс.
Впервые оживившись, Дональд встал с кресла, быстро пересек комнату и, взяв в руки ее ладонь, отвесил матери поклон.
– Я очарован, – сказал он. – Покорнейше прошу извинить, что побеспокоили. Мой друг с континента, сами понимаете.
– Очень приятно, – сказала мать, собирая остаток сил.
Когда она появилась, Макс раскинул руки и воззрился на нее с благоговением крестоносца, впервые увидевшего Иерусалим.
– Матер! – воскликнул он с неподражаемым драматизмом. – Вы матер!
– Здравствуйте, – подрастерялась она.
– Вы больная матер? – уточнил Макс.
– Это всего лишь простуда, – сказала она, словно оправдываясь.
– Мы ваз пробудили. – Он схватил себя за грудки, а на глаза навернулись слезы.
– Разбудили, – тихо поправил его Дональд.
– Ну-ка…
Макс приобнял мать своими длинными ручищами, подвел к креслу возле горящего камина и усадил с особой бережностью. Снял пальто и укрыл ей колени. Присел рядом на корточки, взял за руку и, доверительно заглянув в глаза, спросил:
– Что матер желает?
– Чтобы ее не будили среди ночи, – заявил с порога слегка приодевшийся Лесли, в пижамных штанах и сандалиях.
– Макс, прекрати тянуть одеяло на себя, – сурово сказал Дональд. – Ты забыл, зачем мы приехали?
– Я не забыл, – просветлел Макс. – Ларри, у наз прекразные новости. Дональд решил стать писателем.
– Пришлось, – скромно пробормотал тот. – Не все же только вам, ребята, купаться в роскоши. Получать сумасшедшие гонорары. Вот и я решил попробовать.
– Отличная идея, – откликнулся Ларри без всякого энтузиазма.
– Вот, закончил первую главу и сразу к тебе, так сказать, на всех парах, чтобы прочитать вслух.
– О боже, – ужаснулся Ларри. – Дональд, давай не сейчас. В два часа ночи у меня мозги вообще не варят. Может, оставишь, а утром я прочту?
– Рассказ короткий. – Дональд проигнорировал его слова и достал из кармана листок. – Я думаю, мой стиль покажется тебе интересным.
Ларри тяжело вздохнул, сел, и мы все приготовились слушать. Дональд прочистил горло.
– Неожиданно, – начал он вибрирующим грудным голосом, – неожиданно, неожиданно, неожиданно возник он, а затем неожиданно, неожиданно, неожиданно возникла и она. Неожиданно он взглянул на нее, так неожиданно, неожиданно, неожиданно, и неожиданно она на него взглянула, неожиданно. Неожиданно она раскрыла ему объятья, неожиданно, неожиданно, и он ей раскрыл объятья, неожиданно. И вот они неожиданно сошлись, и неожиданно, неожиданно, неожиданно он ощутил тепло ее тела, а она неожиданно, неожиданно ощутила ртом его теплые губы, и неожиданно, неожиданно, неожиданно они вместе упали на тахту.
Последовала долгая пауза. Все ждали продолжения. Дональд пару раз сглотнул, явно взволнованный собственной историей, потом аккуратно сложил листок и снова убрал в карман.
– Что скажешь? – спросил он.
– Как-то коротковато, – осторожно заметил Ларри.
– А как тебе стиль? – спросил Дональд.
– Ну, гм, интересно. Хотя… что-то подобное уже бывало.
– Исключено. Мне это пришло в голову сегодня ночью.
– По-моему, ему не стоит больше наливать, – громко сказал Лесли.
– Дорогой, тише, – попросила мать. – Дональд, и как вы собираетесь его назвать?
– Я думаю назвать это, – вид у него был глуповатый, – «Неожиданная история».
– Эффектный заголовок, – заметил Ларри. – Я бы только на твоем месте немного разработал характеры персонажей, прежде чем они упадут на тахту.
– Да, – согласился Дональд. – Тут ты, пожалуй, прав.
– Да, очень любопытно, – сказала мать и оглушительно чихнула. – А теперь я предлагаю всем выпить чаю.
– Матер, я вам помогу сварить чай. – Макс вскочил с кресла, и все собаки тут же залаяли.
– Я вам помогу, – вызвался Дональд.
– Марго, дорогая, помоги им найти все, что нужно, – сказала мать.
Когда все трое покинули комнату, мать обратилась к Ларри:
– И эти люди, по-твоему, без причуд? – сказала она ледяным тоном.
– Дональд без причуд. Просто немного навеселе.
– И неожиданно, неожиданно, неожиданно он напился, – пропел Лесли и, подбросив в камин полешки, еще поддал ногой, чтобы огонь скорее разгорелся.
– Они славные ребята, – заверил мать Ларри. – Дональд половину Корфу поставил на уши.
– О чем ты?
– Ты же знаешь, как корфиоты любят из каждого вытаскивать его потаенные секреты. Они уверены, что истинный британец и к тому же при деньгах должен иметь шикарную родословную. А он забавляется, рассказывая им всякие байки. Он уже побывал старшим сыном герцога, кузеном лондонского епископа и внебрачным сыном лорда Честерфилда. А образование он получил в Итоне, Хэрроу, Оксфорде, Кембридже и, что меня особенно порадовало, в Гиртоне, в чем меня сегодня утром заверила миссис Папанопулос.
Тут в гостиную вошла Марго в некотором смятении.
– Мне кажется, Ларри, тебе надо пойти и с ними разобраться. Макс только что разжег огонь с помощью пятифунтовой банкноты, а Дональд вообще пропал и откуда-то аукает.
Мы все помчались в просторную, выложенную каменной плиткой кухню, где уже на раскочегаренном огне запевал чайник, а перед ним стоял задумчивый, даже скорбный Макс, держа в руке то, что осталось от пятифунтовой банкноты.
– Макс, ну что за ребячество? – обратилась к нему мать.
В ответ он ей широко улыбнулся:
– Ради матеры ничего не жалко. – С этими словами он сунул ей в руку обгорелую банкноту. – Это вам, матер, от меня на память.
– Ау, – донесся печальный крик.
– Это Дональд, – с гордостью сообщил Макс.
– Где он? – спросила мать.
– Я не знаю. Если он спрячется, то ищи-пищи.
Лесли подошел к черному ходу и распахнул дверь:
– Дональд, ты где?
– Ау, – донесся дрожащий голос, подхваченный эхом.
– Господи! – ужаснулся Лесли. – Этот болван свалился в колодец.