И тотчас ее, от макушки до ног,
Покрыла снежная шаль…
Голос Спиро, глубокий, густой, стелющийся, точно черный бархат, гармонично сливался с приятным баритоном Теодора и тенором Ларри. Две рыбины взлетели прямо перед нами, пронеслись над водой и исчезли в сумеречном море.
Стемнело уже достаточно, чтобы различать фосфоресцирующие зеленоватые точки там, где моторка разрезала морскую гладь. Красное вино, еще не так давно ворчавшее в деревянной бочке, приятно булькало, разливаемое из глиняного кувшина по стаканам. Ветерок, теплый и мягкий, как лапа котенка, поглаживал лодку и ее пассажиров. Кралефский задрал голову и с затуманенными от слез глазами пел дрожащим звездам в бархатно-синем небе. Вода за бортом шуршала, точно сухие листья, поднятые ветром и нежно трущиеся о стволы деревьев, когда-то давших им жизненные соки.
Казалось, любимую тронул мороз,
Но я поскорей подбежал
Стряхнуть лепестки с ее плеч и волос
И так ей, волнуясь, сказал…
Стряхнул лепестки с ее плеч и волос
И так ей, волнуясь, сказал…
Вдали, там, где канал отделяет Корфу от материка, темная вода покрылась, как веснушками, огнями рыбачьих лодок. Как будто в море обрушился Млечный Путь. Над черепашьим панцирем Албанских гор неспешно выкатилась луна, красная, как солнце, потом побледнела до цвета меди, пожелтела и наконец стала белой. Морская рябь поблескивала, как рыбья чешуя.
Теплый воздух, выпитое вино и меланхоличная красота ночи погрузили меня в сладостную печаль. Хотелось думать, что так будет всегда. Ослепительный и радушный, полный всяческих тайн остров, моя семья, мои звери и друзья в придачу: высвеченный луной бородатый Теодор, которому не хватало только рогов, чтобы сойти за Пана; слезливый Кралефский – черный гном, оплакивающий свое изгнание из сказочной страны; скалящийся смуглый Спиро, чей звучный голос не уступил бы несметному пчелиному хору; Дональд и Макс, с озабоченным видом вспоминающие слова и старающиеся положить их на музыку; Свен – большой страхолюдный ребенок, осторожно выжимающий задушевную мелодию из своего нескладного инструмента.
Глупышка! Не рано ль снежком заметать
Роскошные кудри твои?
Зачем о зиме отдаленной мечтать,
Когда так поют соловьи?
Зачем о зиме отдаленной мечтать,
Когда так поют соловьи!
А ведь дело как раз идет к зиме, подумал я, но затем снова будет весна, глянцевая, сверкающая, яркая, как щегол, а там и лето с длинными жаркими бледно-желтыми днями.
Глупышка! Не рано ль снежком заметать
Роскошные кудри твои?
Зачем о зиме отдаленной мечтать,
Когда так поют соловьи?
Зачем о зиме отдаленной мечтать,
Когда так поют соловьи!
Убаюканный вином и стучащим сердцем моторки, теплой ночью и дружным пением, я уснул, а лодка несла нас по нагретой морской глади к нашему острову и последним летним денечкам.
Эпилог
Корфу для меня так важен, что его утрата стала бы смертельным ударом для моих планов. Запомните: при нынешнем раскладе в Европе самым большим для меня несчастьем явилась бы потеря Корфу.
Переписка
Дорогая миссис Даррелл,
похоже, войны уже не избежать, так что, пожалуй, Вы поступили мудро, покинув Корфу. Остается лишь надеяться на то, что мы снова увидимся в лучшие времена, когда к человечеству вернется разум. С нетерпением буду ждать.
Если Вы захотите со мной связаться, то пишите мне в Ионийский банк, Афины, до востребования.
Желаю Вам и вашей семье в будущем всего самого хорошего.
Мама,
я перебрался в Афины, держим связь. Здесь чудесно. Акрополь – розовая гора плоти под солнцем. Послал тебе мои вещи. В сундуке № 3 ты найдешь книгу под названием «Анализируя Марло». Пришлешь? Здесь все носят военные каски. А я себе куплю большое копье.
Дорогая мама,
какой-то итальяшка, сукин сын, стибрил все мои дорожные чеки. Я двинул ему в рыло, за что меня чуть не арестовали. Лучше иметь дело с греками.
Не пришлешь мне еще денег в отель «Манифика», Континадипьяцца, Милан? Скоро буду дома. Не беспокойся.
P. S. Похоже, войны не избежать?
Дорогая мама,
спешу тебе сообщить, что в понедельник я отплываю и вернусь в Англию недели через три.
Здесь неспокойно, но что удивляться? Беда одна в ворота не ходит. По-моему, немцы творят ужасные вещи. Я бы им так и сказала.
Скоро увидимся.
P. S. Вкладываю письмо от Спиро. Очень странное.
Дорогая мисс Марго,
сообщаю Вам, что объявили войну. Только никому не говорите.
Послание Фонда охраны дикой природы имени Даррелла
Детское увлечение Джеральда Даррелла животными, которое порой так озадачивало его терпеливую семью, положило начало многолетней деятельности Даррелла по охране исчезающих видов фауны. То, чему Даррелл научился на Корфу от таких наставников, как Тео (Теодор Стефанидес), вдохновило его на крестовый поход за спасение удивительного разнообразия мира животных на нашей планете. Этот поход ради сохранения исчезающих видов не закончился после смерти Джеральда Даррелла в 1995 году, работа которого продолжается благодаря неустанным усилиям Фонда охраны дикой природы имени Даррелла.
На протяжении многих лет читателей книг Даррелла вдохновляют его опыт и видение мира, и у них возникает желание самим участвовать в работе Фонда охраны дикой природы. Мы надеемся, что и вы испытаете сегодня те же чувства, ведь своими книгами и всей своей жизнью Джеральд Даррелл бросает нам вызов. «Звери составляют бессловесное и лишенное права голоса большинство, – пишет он, – и выжить они могут только с нашей помощью». Пожалуйста, не позволяйте своему интересу угаснуть после того, как вы перевернете эту страницу. Напишите нам, и мы расскажем, как принять участие в нашей борьбе за спасение животных.
Чтобы получить дальнейшую информацию или отправить пожертвование, пожалуйста, напишите по этим адресам:
Durrell Wildlife Conservation Trust
Les Augrès Manor
Jersey, Channel Islands, JE3 5BP, UK
Website: www.durrell.org
E-mail: info@durrell.org