— В общем, через милицию делать барыга ничего не станет, плюнет на потерю книг и дальше продолжит работать. Он эти шестьсот рублей за пару дней торговли отобьет спокойно, — уверенно говорю я.
— А если барыга работает под ментами? — вопрос у мужика правильный.
— Ну и что? Если мы там не появимся, никто нас искать не станет и просто не сможет, пока он нас за руку к ним не приведет. Тогда могут на словах чуть-чуть попугать и попрессовать, не больше. Если он и платит паре человек в отделении или даже какому-то знакомому оперу, как они найдут двух обычных подростков среди сотен тысяч подобных без официального розыска по всей области. Даже с фотороботом это — не реально. У нас обычная внешность, меня он видел в шапке, Стаса тоже, знает, что тот носит очки и это все приметы. Нет, привлекать милицию — это полная хрень, — махнул я рукой, — Понимая, что он сам уедет за решетку за спекуляцию, если делом по-настоящему займутся следователи. Мы то со Стасом молчать не станем и утопим его с концами. Он это знает и до смерти боится, как все такие барыги.
— А если он под блатными работает? — мужика не сбить с толку.
— И как нас блатные найдут? Только, если мы сами на рынок снова явимся. У них то таких сил точно нет, как у милиции?
— А если все-таки найдут? Припугнут и на счетчик поставят? Там такие рожи попадаются, что испугаешься сразу, как только увидишь, — все-таки мужик что-то знает или слышал про такое.
— Не найдут — это раз. Даже, если найдут, представим себе на минуту такую невероятную возможность, что они могут сделать? Припугнут, нож покажут или ударят несколько раз? Так я сразу же в милицию с родителями ломанусь, заявление писать про бандитов в нашем тихом городе. Их быстро найдут, потом сами будут деньги мне заносить, чтобы я показания немного поменял, — довольно нагло заявляю я, — И еще обходить за километр.
Был у меня такой опыт в жизни, после драки и назначенной после нее стрелки. Те же котлетчики, с которыми я дрался в одиночку в туалете родного ДК, назначили мне потом стрелку, а еще попросили о прикрытии наших, местных бандитов. Я подтянул своих приятелей, пришел с ними на назначенное место, однако, пару раз прокатившись мимо на своих машинах, ни мошенники, ни братки так и не обозначили себя. Решили, что я с ментами пришел, хотя, никого там из органов со мной не было. Поэтому я подписал уже готовое заявление о сломанной челюсти и назвал одну фамилию, уже условно осужденного котлетчика. Через три дня появилась его мать, передала мне пятьсот долларов, я не вспомнил никого на фото у дознавателя и заявил, что не знаю так же никого.
— Да мы уже знаем, что тебе пятьсот зеленых заплатили! — кипятился дознаватель, на что я заявил, что могу получать возмещение причиненного вреда здоровье, как мне угодно.
— Ты сейчас их покрываешь, потом они тебя прижмут и снова к нам прибежишь! — даже заявил старший лейтенант.
— Интересно будет посмотреть, это им так дешево уже не обойдется, — заверил я дознавателя и ушел.
Понимаю, что настоящий восьмиклассник должен бы сильно перепугаться неведомых уголовников с острыми ножами, однако, как достаточно опытный человек, все расклады понимаю.
— У нас тут не Урал с Дальним Востоком, власти у блатных такой нет, да и не найти нас никак. Вот, если мы припремся и попросим пару сотен за спасение книг, возможны всякие варианты, вплоть до ножей у горла и прочих ужасов. Это — если полными дураками окажемся. Но, мы же не окажемся, верно, Стас? — обращаюсь я к приятелю и он согласно молча кивает.
Я допиваю чай, мы выходим на улицу, где я еще раз внушаю приятелю, что не стоит возвращаться на рынок, пусть и через три недели, радовать барыгу нашим видом и долго извиняться за задержку с товаром.
— А если он или его люди будут поджидать нас с книгами около магазинов? Как ты хочешь продавать книги? — все неймется приятелю.
— Ну ты себя нагоняешь, старина. Он — просто старый интеллигентный дядька, никак не вор в законе, да и тот не сможет у всех магазинов людей своих поставить. Несколько самых простых и недорогих книг продадим по весне, чтобы присмотреться и немного потренироваться в таком деле. Продадим с одного раза и возвращаться обратно не станем, остальные потом реализуем, когда немного разберемся в теме.
Книги мы пока спрятали у меня на шкафу, за вязальной машиной и у Стаса дома. Хорошо бы немного уменьшить их количество, учитывая, что есть еще одна сумка в камере хранения и я собираюсь на днях прокатиться в Ленинград.
Чтобы продать несколько экземпляров и поделить деньги, пока на них не наткнулись предки.
В общем, по итогам разговора я еще сильнее пришел к правильности своего видения ситуации. Тем более, тетка Стаса и ее сожитель еще не знают про выкопанные нами деньги, однако, про наше участие в этом ограблении века может догадываться сам барыга.
Тогда мы не только не получим вознаграждение за спасение книг, но, и рискуем еще лишиться самих денег, как и части здоровья. Кто его знает, какие у него связи на рынке и в городе, поэтому приветствуется только полная наша анонимность и сохранение тайны.
— Кстати, Стас. Ты, получается, проболтался о наших делах без моего разрешения. С этим спорить не будешь? — начинаю я наезд на приятеля.
— Так я хотел получить мнение опытного человека, — пытается все же поспорить Стас.
— И что, получил? На меня сожитель твоей тетки не произвел впечатления мужика при делах, просто крепкий дядька и что-то слышал про уголовные расклады, как и всякий взрослый мужик. Однако, у нас с тобой уговор — обсуждать все между собой сначала, и ты сразу же его нарушил. Ты хоть про деньги не растрепал ничего? — появляются у меня сомнения в приятеле.
— Нет, про деньги из канавы ничего не говорил, — открещивается приятель.
— Смотри, чтобы больше никому не трепал! И так подставляешь нас!
— Это же моя родная тетка! — спорит Стас, но, я знаю, как объяснить парню его неправоту.
— Тетка родная, не спорю и она тебе сознательно не станет вредить. А вот этот ее мужик, насчет него я так не уверен.
— Да ему то зачем это? — спорит снова Стас.
— Да как зачем? Сегодня он шпехает твою тетку, у них мир да любовь, завтра она его со скандалом выгонит, например. У нее такое часто бывает, ты сам рассказывал. Он же моряк, ходит в загранку, на Ульянке они много продают всего, попадет он случайно или даже нет, на эту самую Ульянку. Где, из недружелюбных чувств к твоей тетке расскажет, может за пару десятков рублей, может и просто так, про таких ловких парней, как ее племянник с товарищем. Как мы с тобой ограбили местного барыгу и где нас теперь искать интересантам этого дела.
Опять слово употребил, которое как бы не должен знать.
Стас молчит и не знает, что сказать в свое оправдание.
— Поэтому, за длинный язык и болтовню без нашего общего разрешения ты на три месяца понижаешься в должности. С полноправного компаньона до просто рабочего носильщика, — говорю я, вспоминая заранее обговоренные условия сотрудничества с приятелем.
Зная его слабые стороны, я заранее составил и обговорил с ним эти условия. Это еще хорошо, что сейчас Стас не кочегарит по-черному по причине малого возраста. Вот когда он вырастет и займется этим делом серьезно, тогда и проблемы найдут его размерами с Джомолугму и еще немного повыше.
А что, нарушение договора налицо, просто на ровном месте растрепал приятель про наши дела своей тетке, она своему хахалю и уже скоро полгорода окажется в курсе, как мы подняли прилично денег благодаря счастливой случайности и пониманию именно мной самого процесса, что делать дальше.
Сам Стас дожидался бы мужика в кафе при универсаме, тогда или спалился бы ментам с сумками, или получил целый червонец в награду от барыги, что вполне возможно.
Так что, воспитывать придется трудом и понижением уровня выплат за нашу добычу, что теперь очень кстати.
Так ведь, мне придется продавать книги самому, в свое личное время кататься в Ленинград и рисковать своей шкурой.
Глава 17Г. ШАХТЫ, ВОСПОМИНАНИЯ И ПЕРВЫЙ ОПЫТ
Пока мы с приятелем, вяло переругиваясь, бредем домой, в городе Шахты мои анонимки привели к первому ощутимому результату по своему воздействию.
В кабинете второго секретаря горкома города Шахты вечером, после рабочего дня собираются важные люди на запланированное сегодня же днем совещание.
Сам 2-й Секретарь, Прокурор и Полковник, глава местного МВД, больше никого пока не требуется добавлять в компанию, чтобы обсудить те несколько анонимок, полученных в горкоме, обкоме и смежных ведомствах.
Дело при ближайшем рассмотрении оказалось довольно деликатным, поэтому информацию собирали не так быстро, как хотелось бы, чтобы лишнего не нашуметь и внимание общественности не привлекать.
— Товарищи, мне еще раз звонили из обкома, — начинает разговор 2-й Секретарь, после того, как все поздоровались и обменялись последними шутками и новостями между собой, — Напомнили про полученный ими тоже сигнал, завтра ждут от нас окончательного ответа. Поэтому, придется сегодня решить вопрос полностью и побыстрее.
Он разворачивает перед собой сложенный вдвое лист из тетради, на нем детским почерком написан текст анонимки и заново перечитывает его, освежая в памяти.
Собравшиеся согласны со словами Секретаря, всем хочется домой, хорошо поужинать и выпить пару рюмок хорошего коньяка на сон грядущий.
— Начнем с вас, полковник. Что есть по делу?
— Чикатило, подходящего по всем параметрам мы нашли, и он кое в чем похожем замешан, — тяжело вздохнув, говорит глава МВД, разбирая донесения своих подчиненных, написанных так же на листах мятой бумаги.
— Интересно, продолжайте.
— Чикатило Андрей Романович, 1936 года рождения. Уроженец… — начинает бубнить Полковник.
— Это не важно, где он родился. Давайте по существу, что по нему есть важного?
— Закончил школу на все пятерки, кроме немецкого.