— Ладно-ладно, понял! Успокойся!
— Так что?
— Зачем мне ему звонить в таком случае?
— Ты разве здесь не для того, чтобы держать меня от него за километр?
— Я здесь для того, чтобы все было по твоей воле. Ты сама этого хотела.
— Уверенно говоришь.
— Настолько, что мы между собой даже поспорили. Ох, как давно я не спорил, что кому-то перепадет…
Оскорбленно открываю рот, но не нахожусь, что ответить, поэтому только закатываю глаза и меняю вектор разговора.
— Так чем все кончилось?
— О. Все ровно. Мы с Лив разыграли небольшую сценку, и она развела их всех на мобильники. Программа стоит, Эрик уже нашел то, что нам нужно.
— Оперативно.
— Да это было просто, у чувака никакой защиты, и он вообще все в открытую обсуждал. Ну как, почти в открытую… Угадаешь кто?
— Не хочу сейчас играть.
— Понимаю. Устала, — уже снова замахиваюсь для очередной оплеухи, но брат опережает, — Это кадровик.
— Серьезно?
— Ага. Воровал бабки через левые контракты.
— И много так можно украсть?
— Достаточно, чтобы хватило на тачку и квартиру в центре.
— Ого…
— Вот-вот. Думаю, что завтра вечером уже будет отчет, и ты сможешь отдать его своему единственному сексу.
Я бы непременно его ударила, но тут до меня дошло — время то кончилось. Опускаю глаза на свои руки и хмурюсь, кивая. Не хочу, чтобы он видел, что я на самом деле не рада, а скрыть не могу — Богдан сразу это замечает.
— Слушай, если хочешь, я могу потянуть время…
— Что? Зачем?
— А ты хочешь уезжать?
Вопрос ставит в тупик. Нет, но еще больше я не хочу, чтобы об этом кто-то знал, поэтому лихо выкручиваюсь.
— Дело не в этом.
— А в чем?
— Просто теперь все будет иначе, и… сейчас самое сложное начнется. Надо договариваться насчет опеки и все такое…
— Ты все таки внесла его в свидетельство?
— Да… — жму плечами, — Забрала два дня назад.
— Он знает?
— Да, я ему говорила. Он прав, Богдан, эта черточка… как приговор, понимаешь? Все вечно тыкают ей прямо в лицо! Не хочу, чтобы Август думал, что он какой-то не такой.
— Ты сделала это для Августа?
— На что ты намекаешь?!
— Я имел ввиду… только для Августа?
Боже… ну за что?! Я не хочу отвечать на такие вопросы, отворачиваюсь, и тогда Богдан окончательно смягчается и сжимает мою руку.
— Мел, послушай… если ты хочешь дать вам шанс, тебя поймут. Ты же любишь его…
— Хватит.
— Я серьезно…
— Я тоже! Хватит! — психую, вырываюсь и резко встаю, но потом останавливаюсь и шепчу, — Как ты не понимаешь? Разницы нет.
— В смысле нет?
— В прямом! Мои чувства только мое дело! Они не взаимны!
— Бред… все видят, как он тебя смотрит!
— Он думал, что я умерла, а через два дня трахнул Ли. Мы оба это знаем, она сама призналась!
— Но ты же жива…
— И что это меняет?!
— Не знаю… — тихо отвечает Богдан, мотая головой, — Я просто не знаю, что сказать…
— Ничего. Не надо ничего говорить. Завтра я отдам ему отчет, договоримся по сыну, а потом мы с Августом уедем домой. Я все сказала!
Забавная вещь — слово. Мы говорим что-то, чего на самом деле не имеем ввиду, или что-то, что не сможем исполнить. Когда на следующий день я захожу в его кабинет, сразу отмечаю, что взгляд Александровского холоднее льда и напрягаюсь, пусть и делаю вид, что ничего не вижу.
— Можно?
— Да, заходи.
Говорит спокойно, расслабленно откидывается на спинку своего кресла, слегка в нем покачивается. Макс за мной наблюдает с интересом, пусть и не дает ни одного знака или намека на ночь, которую мы провели вместе. Плевать, я на самом деле просто побыстрее хочу развязаться, может поэтому и не замечаю очередной хорошо расставленной ловушки?
— В общем, мы нашли твою крысу. Это кадровик, вот доказательства.
Кидаю на стол папку, сама присаживаюсь на стул и смотрю точно на него, подмечая следующее: Макс как-то слишком лениво заглядывает в документы, которые ему словно и не особо важны, потом также спокойно их убирает и кивает.
— Я почитаю, спасибо.
Немного теряюсь, хмурюсь, но решаю не тянуть кота за всякие места, продолжаю.
— Хорошо. Значит… эм… Вот и все? Работа закончена, с Августом ты сблизился за это время, пора и честь знать. Я отпущу своих, пока побуду здесь, чтобы мы спокойно обо всем поговорили, а через недельку примерно, мы уедем обратно. Сразу говорю…
— Остановись.
— В смысле?
— В прямом. Не продолжай, это не имеет никакого значения.
— Что именно?
— Твой шикарный план. Ты остаешься в Москве вместе с нашим сыном.
Глава 10. Искусство войны
Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны воины, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает.
«Искусство войны» — Сунь-цзы
Амелия; 23
Я захожу в квартиру и ожидаемо слышу ругань, веселый смех и нарекания Эммы.
— …Прекратите сейчас же, я вас выгоню! А ты! Богдан, клянусь Богом, если ты сейчас не перестанешь ржать, ты очень об этом пожалеешь!
— О, смотри, Август, она похожа на зажигательный салют. Никогда не любил ее больше…
Август хихикает, потом звучит громкий треск и звон, а за ним его неловкое:
— Ой.
— Не шевелись! — театрально отважно выкрикивает брат, — Это отравленные стекла! Мистер-Зло, разработал специальную формулу, чтобы захватить мир с помощью этих странных тарелок! Ты рассекретил его план, Август Бонд! Твоя работа закончена! Остальное оставим профессионалам! Эмма!
Прижимаюсь головой к стальной двери. Из кухни раздается ее злобное шипение, проклятия так и сыпятся в сторону брата, а Лив с Эриком посмеиваются. Август не понимает, конечно же, почему: она его материт так, как умеет только Эмма, не произнося ни одного плохого слова. И это забавно, правда, так тепло и по-семейному, но мне сейчас не до этого. В этот момент я понимаю, что, наверно, такое слышу в последний раз. Все кончено.
— Вы слышали?! — Богдан перебивает остальных, — Кажется ключи звенели? Неужели это наша мама пришла, а?
Резко выдыхаю, вытирая слезы, так как слышу — мой маленький мир уже слезает со стула, чтобы проверить. Не хочу, чтобы он видел меня такой, поэтому закрываю дверь, беру себя в руки и когда оборачиваюсь, улыбаюсь во все тридцать два зуба.
— Август!
— Мамочка!
Он подбегает и врезается в меня, кое как обнимая. Из-за пухлого костюма, ему рук совсем не хватает, но он этого, кажется, совсем не замечает. Поднимает на меня глаза, улыбается, показывая отчетливые, мои любимые ямочки, и шепчет.
— Хорошо, что ты пришла. Мы ужинаем! А папа придет?
— Эм… он сегодня не может, — тихо отвечаю, поглаживая его по волосам, и сразу вижу, как в его глазах что-то тухнет, — Не расстраивайся, у меня для тебя шикарные новости. Дай только раздеться, ладно?
Воодушевлен и заинтригован. Август тут же отстраняется, теребя в руках ту самую кисточку, которую наконец получил в подарок, конечно же от Эммы, так как Богда опять все на свете забыл. Ждет. Он пристально следит, как я снимаю дешевенький пиджак и старые, страшные туфли, кусает губу.
— Пойдем.
— Что за новости?
— Сейчас расскажу, ты слишком нетерпелив.
— Это с папой связано?
— Да… с ним.
Попадая в гостиную, я сразу встречаюсь взглядом с Богданом. Он молчит, слегка улыбается, но прячет свое веселье за сжатыми в замок руками, остальные так меня не балуют. Конечно, это же веселая и интересная история — мое очередное грехопадение.
— И что же за новости, связанные с его отцом? — протягивает Лив, я мнусь пару мгновений, потому что не хочу это произносить.
Как только скажу — назад пути не будет. Моя старая жизнь кончится раз и навсегда, и все снова вернется на пять лет в обратной перемотке. Но у меня нет выбора… На этот раз его действительно нет. Смотрю на Августа. Он так хочет услышать что-то хорошее. Его отец для него стал почти идолом, героем. Я вижу, как он него смотрит, как повторяет за ним, как пытается даже вилку держать похоже. Он ему слишком нравится, он слишком ему интересен, он ему слишком «слишком».
«Да… у меня действительно нет выбора…» — ведь разбить сердце своему ребенку для меня самый страшный кошмар.
— Твой папа предложил мне кое что, точнее попросил об одолжении.
— О каком, мамочка?
— Он… он хочет слетать на Сицилию. Там когда-то жила семья твоей бабушки, и Макс считает это место своим вторым домом. Он очень хочет показать тебе его, и я сказала, что спрошу твоего мнение и…
— Мы поедем в Италию!
Август моментально загорается, расширяет глаза, улыбается. Черт, его счастье настолько осязаемо, что я, кажется, могу до него дотронуться.
— Я хочу! Я очень хочу с папой в Италию! Мам, поедем? Пожалуйста! Давай поедем!
— Да… мы поедем в Италию. Пойду переоденусь, приму душ и позвоню ему, ладно?
— Дядя Богдан! — Август будто меня и не слышит, подскакивая к брату, — Ты слышал?! Мы едем в Италию!
— Слышал, приятель, я ж прямо тут сидел…
Богдан бросает на меня взгляд, но я сразу разрываю его и разворачиваюсь в сторону комнаты, потому что чувствую — сейчас разрыдаюсь. А мне нельзя. Никто не должен знать… и лишь в душе под напором горячей воды, я позволяю себе вылить все, чем меня в очередной раз наградил этот ублюдок…
Примерно тремя часами ранее
Мы сидим в тишине настолько гробовой, что я слышу даже через толстые двери, как у «законной» помощницы Александровского звонит ее новенький айфон. Пытаюсь изо всех сил понять, это шутка? Прикол? Может быть будет какое-то продолжение? Вдруг я не так его поняла? — это то, во что я особенно сильно верю. Ну не хочется мне начинать полноценные, военные действия, поэтому я смеюсь. Он молчит, продолжает спокойно на меня смотреть, а я смеюсь — знаю, что уловка, это единственный способ вытащить больше вводных данных. Но нет. Он на нее не ведется, лишь слегка наклоняя голову на бок, Макс продолжает за мной наблюдать.