— Что было на самом деле?
— Все было примерно так, как я тебе рассказала. Где-то на середине пути мы съехали с основной трассы, и я стала подозревать, что что-то не так. Спросила прямо, он подтвердил. Пыталась вразумить, сказала, что беременна, но он это уже знал. Ему было плевать. Он… героинщиком оказался, влип по самые уши, и за меня ему много заплатили, так что отступать не собирался. Сказал, что я сама виновата: надо думать головой, когда ложишься в постель к мажору. От таких, как мы — детей не делают. Очевидно, он не знал, с кем на самом деле говорил…
— Твой отец…
— Он на самом деле подоспел в последнюю секунду. У меня маячок стоит в зубе — оплот его паранойи, — и он меня отслеживал. Когда свернули не туда, понял, что что-то не так и втопил. Он нашел нас по выстрелам и моим крикам, а когда увидел, то не смог сдержаться — убил его на месте. Мы потом об этом жалели, не допросить же мёртвого все-таки…
— И вы решили подстроить твою смерть?
— Тогда непонятно было, откуда шла угроза — меня заказали, а кто? Не ясно. Его телефон — пустой. Номер анонима — подделка. Хан, папа и Гриша быстро организовали поддельное тело, которое так удачно выбросили на обочину почти около Москвы. Меня увезли в Рязань. Он повредил мне связки, когда душил… — слегка касаюсь шеи, хмурюсь, — И я не могла разговаривать и еле дышала. И руки… я очень много крови потеряла, он порезал меня почти до кости и вообще под вопросом было, смогу ли я ими шевелить нормально…
Макс закрывает глаза, а я, опомнившись, перестаю вдаваться в подробности, выдыхаю и слегка киваю.
— В общем… я рассказала, что думаю — это кто-то из вас. Пришлось рассказать про ваш план, про все, чтобы они поняли. Я же изначально была угрозой, все они тебе это говорили…
— Почему именно Марина?
— Потому что вас всех проверили. Когда мои братья приходили, Маркус поставил вам парочку своих программ: никаких следов, и только у Марины было все снесено под чистую. Она просто взяла и удалила всю информацию с ноутбука. Это достаточно странно, чтобы начать подозревать ее больше, но и Лекс…
— Поэтому ты подослала к нему свою девчонку?
Слегка улыбаюсь.
— Вообще-то, это совпадение.
Макс приподнимает брови, но я вижу — не реагирует. Он настолько закопался в себе, будто в плотном коконе, и, кажется, все, что ему нужно — это сухие факты. Поэтому я сникаю. Поэтому мне снова неприятно и как-то липко. Больно. Потому что ему больно… черт возьми.
— Алена ездила на Пхукет за работой, но ее там послали. Лекс тоже был на Пхукете и, чисто случайно, клянусь, они встретились в баре. Она, конечно, знала, кто он, но ей было плевать, ей нужно было выдохнуть. Они занялись сексом, а на утро он предложил ей работу, и она подумала: все так хорошо складывается, проверю, а заодно и поработаю. Она проверила его с головы до ног, но ничего не нашла, а сама влюбилась. Алена не смогла его оставить, так что попросила нас ее отпустить. Костя был против, но у него не было выбора. Она его на самом деле любит, Макс. Их отношения — не фикция, только ее имя.
— И осталась только Марина… но этого недостаточно, Амелия. Ты слишком уверенно говоришь…
— Тот мужик в лесу — я его уже видела. И ты его видел.
— В смысле?!
— Это твой помощник, Макс… — тихо признаюсь, внимательно глядя ему в глаза, — С родинкой на щеке. Который привозил мне тесты…
Макс опускает глаза на свои руки и хмурится, а я еще тише добавляю.
— Мне правда жаль, но это кто-то из вас. Марина — самый очевидный выбор, но да, доказательств железобетонных нет. Точнее их не было.
Прикрывает глаза, словно хочет отгородиться, я же сжимаюсь так, как до этого никогда — чтобы не взять его за руку.
— Когда мы уехали, папа кинул ей сообщение якобы от тебя: Поеду до Матвея, она останется дома. Хочу отдохнуть. Пятнадцать наемников пришли за мной, Макс. К ночи. Извини, но… это она.
— Почему ты мне сразу все не рассказала?
— Потому что я не знала, как ты отреагируешь. Кому бы ты поверил? Своей любимой сестре или такой, как я?
— Такой, как ты? — с болью переспрашивает, все таки подняв на меня глаза, — То есть ты действительно веришь в то, что сказала у них дома?
— А разве это не так?
Мы замолкаем. Макс усмехается и снова разглядывает свои руки, а я… я не вижу смысла продолжать, поэтому встаю и хочу пересесть, но останавливаюсь в проходе, когда мы ставим последнюю, тихую точку.
— Ты сказала, что получила инструкции?
— Да.
— Какие? Тебя бы просто так не пустили на территорию.
— Аноним сказал тоже самое.
— Как ты прошла?
— Она сказала мне, что нужен пароль.
— Какой?
— Я доставляю желтые тюльпаны в триста пятую квартиру.
Вижу в его глазах всполох, который означает одно: он узнал этот пароль.
Глава 16. Идиот
Английский здравый смысл — унаследованная глупость отцов.
Оскар Уайльд
Амелия; 23
Папа встречает нас у самого трапа. Он, прижавшись спиной к своей машине, курит, смотрит так сурово, лишь завидев меня его взгляд на миг проясняется и теплеет.
— Где она? — тихо спрашиваю, он переводит взгляд на Макса и усмехается.
— А что? Если я не скажу, твой сучонок что-то сделает?
— Пап…
— Я ничего не буду делать, — бесцветно отвечает Макс, а потом вдруг смотрит на меня и говорит, — Я и не собирался.
Я почти верю ему, но во время себя отдергиваю, закатываю глаза и снова смотрю на папу, чтобы говорить о деле, но… Макс останавливает.
— Ты свободна, Амелия.
Резко поворачиваюсь на него, и мне вот интересно: он совсем идиот? При папе такое говорит, жить надоело?! Но ему, кажется, плевать. Он вообще словно и не понимает, что мы не одни, а точнее этого не замечает.
— Все, что я сказал тебе — это блеф. Я не собирался использовать папку, да и там, если честно, половина — фуфел. Просто я знал, что так я смогу тебя контролировать, ведь раньше же мог.
Папа привстает, я быстро ставлю ему руку на грудь, чтобы не допустить до этого придурка, а потом шиплю.
— Ты совсем больной?! Закрой свой рот.
— Арай привезет тебе подписанное заявление о разводе, — продолжает холодно, — Так что ты свободна. Я тебе соврал. На самом деле, я тебя правда не люблю, но думал, что так будет проще. Я хотел жить со своим сыном, а без тебя это было бы нереально.
Это больно. Я знала, что так и есть, но это, черт возьми, больно, ведь… я снова ему поверила. Пусть не полностью, пусть где-то в глубине души, но… черт, она же там самая мягкая — в глубине то.
— Я вдруг понял, что все это лишнее. Нам необязательно быть вместе, чтобы Август оставался моим сыном. Надеюсь, что ты после всего, не станешь препятствовать нашему общению.
— Ты сейчас… серьезно?! — шепчу, — Ты серьезно все это говоришь?!
— Прости меня, Амелия, но пока я со всем не разберусь, тебе оставаться тут — не вариант. Подвергать Августа опасности? Нет, этого не будет. Я бы не сдал назад, если бы не это, но… к чему притворяться? Лишено это смысла. Тебе лучше уехать обратно в Питер, а я позвоню, чтобы договориться о встрече с сыном. Попозже.
Я снова хочу что-то сказать, но Макс уже на меня и не смотрит — на отца.
— Я с Мариной сам разберусь. Амелия все рассказала, так что я проверю информацию. Если это она… Она больше никому не навредит, даю свое слово. Уезжайте обратно в Петербург, вам ничего не угрожает больше.
Он даже не дает ответить, просто разворачивается и уходит. Матвей медлит пару мгновений, смотрит на нас как-то странно, но потом идет в след за Максом, который кому-то звонит. Я остаюсь с папой. Хмурюсь, смотрю ему в спину, молчу, а потом шепотом говорю:
— Пап… он соврал.
— Знаю.
— Он что-то задумал. Глупость какую-то.
— И это я тоже знаю. Прямо как его глупый отец.
Папа сам привез меня в снятую им квартиру, а потом поехал искать Макса, но проблема всех миллиардеров в том, что они слишком хорошо охраняют свои тайны. Его телефон был запаролен и прошит так, что не отследишь, сколько бы Алена не билась.
— Это бессмысленно… — откидывается на спинку стула и прикрывает глаза руками, — Мы его не найдем.
— Его нет в особняке Марии, — шепчу тихо, нервничаю.
У меня какое-то ужасное предчувствие, что та глупость, которую задумал Макс, кончится очень плохо, поэтому я не могу найти себе места. Вспоминаю, прокручиваю наши последние часы вместе — он точно понял, кто это все сделал.
— Он знал.
— Что?
Откашливаюсь и говорю громче.
— Макс понял, кто этот аноним, Ален.
Она молчит. Смотрит в экран своего компьютера и молчит, а мое сердце набирает обороты, и я резко встаю, чтобы подойти к окну.
— Мел, честно хочешь?
— М?
— Я сомневаюсь, что это была Марина. Арнольд тоже.
— Он ее любит до сих пор, естественно он сомневается. Но она удалила всю информацию…
— Это вопрос хороший, но, черт, Мел, я же ее не люблю.
— Тогда кто?! Кто пытается меня убить?!
— Не знаю… — рассеянно качает головой, я же фыркаю.
— Потому что в Марину сложно поверить. Я сама не хотела… мне казалось, что мы с ней поладили. Это было притворство, конечно, но…
— Иногда притворство лишь на поверхности, — грустно заканчивает, и я украдкой смотрю на нее и тихо спрашиваю.
— Что Лекс?
— Не разговаривает со мной.
— Мне очень жаль.
— Да брось… — вздыхает и снова приближается к компьютеру, — Сейчас это неважно, давай найдем твоего идиота сначала.
Клацанье клавиш возобновляется, а я смотрю на Москву и хмурюсь. Черт, где же ты, придурок? Что ты задумал? Куда тебя понесло? Что ты понял?..
— Знаешь, — вдруг усмехается Алена, — Марине бы духу не хватило.
— Она сука.
— Это да, но опять же — только на поверхности. Лекс часто смеется над ней, в плане… У нее года полтора назад конфликт случился с одним испанцем. Он тоже отели строит, так взял и слизал весь ее авторский дизайн. Надо было в суд подавать, как-то решать этот вопрос, а она ступор словила: все те люди, которые на него работают, пострадают. Я не могу.