— Именно это я и собирался предложить вам, — просиял Пуаро. — Причем без каких-либо исключений. Надеюсь, мосье адмирал простит меня, но даже лучшие из жен…
— Никаких обид! — воскликнул сэр Гарри. — Что делать, если женщины действительно не умеют держать язык за зубами? Хотя лично я предпочел бы, чтобы Джулиет пореже бы играла в бридж, нежели точила лясы. У меня такое ощущение, что современные женщины просто жить не могут без танцев и карт. Так я пойду разбужу Джулиет и Леонарда, да?
— Очень тебе признателен, Гарри, — отозвался лорд Элловей, — а я пока схожу за горничной. Думаю, мосье Пуаро все равно захочет поговорить с ней — вот пусть она сама и будит свою хозяйку. Так я пошел. А пока пришлю вам Фицроя.
Мистер Фицрой оказался худосочным молодым человеком, на бледном и безжизненном лице которого холодно поблескивало пенсне. Его рассказ слово в слово совпал с тем, что мы слышали от лорда Элловея.
— А вы сами что думаете? — спросил вдруг Пуаро.
Мистер Фицрой пожал плечами.
— Никаких сомнений, что некто, безусловно, человек осведомленный, ожидал снаружи подходящего случая. Он мог наблюдать за происходящим в окно и проскользнуть внутрь, когда я вышел из кабинета. Очень жаль, что лорд Элловей не организовал погоню тотчас, как его увидел.
Пуаро не стал выводить мистера Фицроя из заблуждения.
— А вы верите в историю, рассказанную горничной — ну, в привидение? — спросил он вместо этого.
— Нет, мосье Пуаро, в привидения я не верю.
— Я имею в виду: не лгала ли она вам?
— Ах, это! Трудно сказать… Вообще-то она действительно выглядела испуганной. Даже лицо руками закрыла.
— Ага! — вскричал Пуаро с видом человека, сделавшего важное открытие. — Да неужто? А она красивая девушка?
— Я особенно не разглядывал, — сдержанно сообщил мистер Фицрой.
— А ее хозяйку, надо полагать, вы и вовсе не видели?
— Почему же? Она стояла наверху рядом с лестницей и пыталась докричаться до своей горничной. Леони — так зовут горничную. Потом увидела меня и, естественно, ретировалась.
— Наверху рядом с лестницей, — разочарованно повторил Пуаро.
— Разумеется, я понимаю всю сомнительность положения, в котором оказался — вернее, оказался бы, не заметь лорд Элловей настоящего злоумышленника. Тем не менее мне было бы гораздо спокойнее, если бы вы сочли нужным обыскать мою комнату — и меня лично.
— Вы в самом деле этого хотите? — удивился Пуаро.
— Разумеется.
Даже не представляю, что собирался ответить ему Пуаро, но в этот момент вернулся лорд Элловей и сообщил, что дамы и мистер Леонард Вэйрдейл ожидают в гостиной.
Зрелище было просто очаровательным — я, понятно, имею в виду облаченных в пеньюары дам Миссис Конрад оказалась красивой тридцатипятилетней женщиной с золотистыми волосами и легкой склонностью к полноте Леди Джулиет Вэйрдейл, вероятно было уже под сорок. Это была высокая, черноволосая, очень худая и все еще красивая женщина с изящными руками, но выглядела она издерганной и усталой. Ее сын был по-женски жеманным созданием — настолько полной противоположностью своему грубоватому простодушному отцу, что это просто поражало.
Пуаро рассказал собравшимся о пропаже важных документов, естественно умолчав, каких именно, после чего заявил, что хочет выяснить, не видел ли — или не слышал — кто из гостей чего-нибудь, что пролило бы свет на эту историю.
Начав с миссис Конрад, он попросил ее не отказать в любезности и подробно описать, что она делала в этот вечер.
— Дайте подумать. Я поднялась наверх… Позвонила горничной. Она и не подумала явиться — тогда я вышла и позвала ее. Я слышала, что она разговаривает с кем-то на лестнице. Потом она расчесала мне волосы, и я отослала ее — уж слишком она нервничала… Потом немного почитала и улеглась.
— А вы, леди Джулиет?
— Я поднялась наверх и тут же легла. День выдался тяжелый.
— А как же ваша книга, дорогая? — напомнила ей миссис Конрад со сладкой улыбкой.
— Моя книга? — Леди Джулиет покраснела.
— Ну как же? Когда я отослала Леони, вы как раз поднимались по лестнице. Вы еще сказали, что забыли в гостиной книгу.
— Ах да! Я действительно спускалась. Я… я забыла.
Леди Джулиет нервно стиснула руки.
— А вы слышали, как кричала горничная миссис Конрад, миледи? — спросил Пуаро.
— Н-нет, не слышала.
— Довольно странно — учитывая, что в тот момент вы должны были находиться в гостиной.
— Я ничего не слышала, — уже тверже повторила леди Джулиет.
Пуаро повернулся к юному Леонарду.
— Вы, мосье…
— Ничего интересного. Поднялся наверх и тут же отключился.
Пуаро потер подбородок.
— Увы! Боюсь, мы даром потратили время. Медам, Мосье… Я сожалею — бесконечно сожалею, что нарушил ваш покой ради таких пустяков. Покорнейше прошу простить меня.
Рассыпаясь в извинениях и поклонах, Пуаро выпроводил всех из комнаты. Элловей и Вэйрдейл каким-то непостижимым образом также оказались за дверьми. Пуаро вернулся в обществе горничной-француженки — хорошенькой и довольно бойкой девушки.
— А теперь, мадемуазель, — весело обратился он к ней, — расскажите нам правду. Сказками я сыт по горло. Итак, почему вы закричали?
— Ах, мосье, оно было такое большое, такое белое..
Пуаро ожесточенно замахал перед ее носом указательным пальцем, и она смолкла.
— Но я же просил! Никаких сказок! Хорошо, я попробую догадаться. Он поцеловал вас, так? Я имею в виду Леонарда Вэйрдейла.
— Eh bien[271], мосье. В конце-то концов… Что ж тут такого?
— Помилуйте, ровным счетом ничего, — галантно ответил Пуаро. — Глядя на вас, я сам или вот капитан Гастингс… Но расскажите мне, что же все-таки случилось?
— Он подкрался сзади и обнял меня. Я испугалась и закричала. То есть, если бы я знала заранее, то, понятно, не стала бы кричать, но он подкрался как кошка. А потом прибежал этот секретарь. А мосье Леонард тут же улизнул вверх по лестнице. И что же я могла сказать? Ведь jeune homme comme са — tellement comme il faut?[272] Ну, вот я и выдумала привидение.
— И все сразу встает на свои места! — весело воскликнул Пуаро. — После этого вы поднялись в комнату хозяйки… Где она, кстати, находится?
— В самом конце коридора, мосье. Вон там.
— То есть прямо над кабинетом. Bien, мадемуазель, не буду вас больше задерживать. И la prochaine fois[273], не кричите.
Проводив девушку, Пуаро с улыбкой повернулся ко мне.
— Интересный случай, не правда ли, Гастингс? У меня уже появляются кое-какие идейки… Et vous?[274]
— Ну, интересно было бы знать, что это юный Вэйрдейл забыл на лестнице. Не нравится мне этот молокосос, Пуаро. Распутник какой-то.
— Согласен, друг мой.
— А вот Фицрой кажется мне честным малым.
— А уж как в нем уверен лорд Элловей!
— И все же есть в нем что-то такое…
— Чересчур уж добродетелен, да? Я тоже почувствовал некую неестественность… А с другой стороны, у нашей приятельницы миссис Конрад ее маловато, добродетели, я хочу сказать.
— И комната у нее прямо над кабинетом, — добавил я, внимательно наблюдая за Пуаро.
Но он только улыбнулся и покачал головой.
— Нет, друг мой, я не в силах представить себе эту утонченную леди спускающейся по водосточной трубе или прыгающей с балкона.
В этот момент дверь отворилась, и, к величайшему моему удивлению, в комнату проскользнула леди Джулиет Вэйрдейл.
— Мосье Пуаро, — проговорила она, как следует даже не отдышавшись, — мы можем поговорить наедине?
— Капитан Гастингс, миледи, мое второе «я». Можете говорить при нем, словно он ничего не слышит — точно его и нет тут вовсе. И садитесь же, прошу вас.
Она уселась, не сводя с Пуаро глаз.
— То, что я должна сообщить… Как это трудно! Вы ведь ведете это дело, да? Если… если бумаги найдутся, кончится ли все на этом? Я хочу сказать… можно было бы обойтись без дальнейших вопросов?
Пуаро устремил на нее пристальный взгляд.
— Если я вас правильно понял, миледи, ваше предложение состоит в следующем: я получаю документы и передаю их лорду Элловею при условии, что он не спрашивает, каким образом они мне достались, так?
Она потупилась.
— Да. Но я должна быть уверена, что не будет… огласки.
— Думаю, лорду Элловею она тоже ни к чему, — холодно заметил Пуаро.
— Значит, вы согласны?
— Одну минутку, миледи. Это зависит от того, как скоро вы сможете предоставить мне бумаги.
— Практически сразу же.
Пуаро взглянул на часы.
— И все же, если быть точным?
— Ну…, минут через десять, — прошептала она.
— Решено, миледи.
Когда она поспешно вышла из комнаты, я присвистнул.
— Ваше резюме, Гастингс? — повернулся ко мне Пуаро.
— Бридж, — лаконично ответил я.
— А-а-а, так вы запомнили фразу, оброненную мосье адмиралом. Какая память, Гастингс! Итак, всем очень повезло.
Наш разговор прервался с появлением лорда Элловея. Он вопросительно посмотрел на моего друга.
— Что же дальше, мосье Пуаро? Боюсь, ответы вы получили самые невразумительные.
— Отнюдь, милорд. Они многое прояснили. И, поскольку в дальнейшем моем пребывании здесь нет нужды, — я, с вашего позволения, немедленно возвращаюсь в Лондон.
Лорд Элловей, казалось, онемел.
— Но, — выдавил он наконец, — что же вы узнали? Вам известно, кто взял чертежи?
— Да, милорд. Вам остается только обещать мне, что, в случае их анонимного возвращения, вы тут же прекратите расследование.
Лорд Элловей изучающе посмотрел на Пуаро.
— Вы имеете в виду: по выплате некоторой суммы?
— Нет, милорд, никаких выплат — все совершенно безвозмездно.
— Разумеется, самое главное: вернуть их, — нерешительно проговорил лорд Элловей. Он выглядел вконец растерянным.