А последнее возможно только в том случае, если у школьника достаточно свободного времени для себя и своих интересов. Если отсутствует гармония между выполнением обязанностей и досугом, у ребенка возникает внутренний и внешний дисбаланс: либо школа занимает слишком много времени, либо ребенок теряется в свободах, которые на самом деле таковыми не являются. С одной стороны, подростки нуждаются в продуманной среде обучения, фиксированном времени выполнения уроков, родителях, которые справляются с воспитательной нагрузкой; с другой стороны, дети, которые ходят в школу и потому уже «большие», хотят быть вовлеченными в процесс и участвовать во всех его стадиях. Интересы родителей и детей, правда, не всегда совпадают. В результате возникают трения. И поэтому тут действуют те же принципы, что и в других областях: речь идет не о том, чтобы избежать конфликтов, а о том, чтобы разрешить их, обеспечив и сохранив уважение друг к другу.
Начало трудовой деятельности
Снова и снова появляются ужасные сообщения о том, что трудовая мораль молодежи снижается, отношение к работе (например, зарабатывание денег) становится сугубо инструментальным, все активнее идет потребление, все сильнее жажда отдыха и досуга. Эти наблюдения не только ошибочны, они искажают честные намерения подростков. Наоборот, им очень важно найти профессию, заниматься делом. Ведь это необходимо для формирования собственной идентичности. Метания в поисках профессии и прежде всего угроза безработицы могут стать для подростков одной из самых больших проблем.
— Для меня, — говорит Хельга, пятнадцать лет, — важна профессия, в которой я не сразу стану безработной.
— Точно, деньги мне не так важны. Тут скорее ценна возможность работать самостоятельно, взять на себя ответственность, — делится шестнадцатилетняя Беатрис.
— Это очень непросто, я разослал резюме в тридцать компаний, — рассказывает Райнер, — и вот наконец-то получил место стажера. Но ожидание было ужасным!
— Я езжу на работу по три часа каждый день, я тоже стажер, и мне важно, что у меня есть это место, — говорит Таня, семнадцать лет.
Подростки часто формулируют следующие претензии к своей профессии.
1. Им важна результативность, то есть они хотят быть самостоятельными, проявлять инициативу и брать на себя ответственность. Они идентифицируют себя через работу, успех. Вот почему приподнятое настроение и интерес к профессии играют большую роль.
2. Приличный заработок — это, конечно, приятно, но гораздо важнее защита от безработицы.
3. Подростки ждут помощи от родителей в выборе профессии. Им нужны советы, например при сборе информации о разных видах деятельности, когда они оценивают требования к соискателю или пытаются понять, достаточно ли у них навыков и умений.
Но, несмотря на тщательную подготовку, первое время на рабочем месте бывает трудно, пока не найдешь собственный стиль. Мать пятнадцатилетней Юлии рассказывает: «Моя дочь только и делает, что ноет из-за работы, говорит, что она ей больше не нравится. У нее ужасный стресс, шеф постоянно недоволен, ее коллега обращается с ней как с новичком. Она бы давно с удовольствием ушла оттуда, хотя сама выбирала себе профессию».
Первые месяцы работы оказываются труднее, чем многие думали. Вставать надо рано, начальство требует дисциплины, в рабочий ритм встроиться непросто. Некоторые начинают унывать, ощущают пренебрежение коллег. Тогда подростки ждут поощрения, подтверждения, что смогут справиться с желанной должностью. Им хочется, чтобы их принимали, чтобы родители выражали поддержку и участие.
В поиске профессии есть гендерные различия. Например, у девочек уже на ранней стадии — как показывают опросы — видно стремление объединить работу c последующим созданием семьи. Социолог Кэрол Хагеманн-Уайт говорит в связи с этим об «основном требовании к нормальной женской биографии». Как правило, девушки предпочитают профессии социальных работников, воспитателей или продавцов. У них есть определенный, очень личный набор требований. Если юные особы подчеркивают, что ищут профессию, «имеющую какое-то отношение к людям», то они выражают таким образом и женскую идентичность. Речь идет не только о зарабатывании денег, но и о том, чтобы найти себя:
• нужно учитывать, что девушка может захотеть стать матерью, и это право за ней должно быть закреплено;
• она должна найти себя в профессии;
• не в последнюю очередь важно, как окружающие смотрят на ее профессиональный выбор. Физико-математический уклон или профессии, требующие более длительного срока обучения, часто оцениваются отрицательно — ведь девушке еще создавать семью.
Часть IV. Наиболее распространенные риски в подростковом возрасте
Нейроны и гормоны — как меняется мозг
«Когда у моего сына началось половое созревание, где-то в двенадцать лет, — вспоминает Герберт Альбрехт, — я решил, что весь предыдущий воспитательный процесс пошел коту под хвост. Потому что его как подменили». Он качает головой. «К нему невозможно было подступиться, он стал забывчивым, вспыльчивым, постоянно обижался, — Герберт Альбрехт хмурится. — Сейчас ему восемнадцать, он отличный парень. Знать бы тогда, как оно все обернется, — он делает паузу, — было бы гораздо проще все это вынести». Он на секунду задумывается. «И все равно для меня это остается загадкой. Такая разительная перемена! Все ведь не может зависеть только от нас, от родителей? Или может?»
Шарлотта Байер горько усмехается, когда слышит это. «С моей Эленой было то же самое. Примерно в 11 лет она вдруг заявила мне, что у нее начинается половое созревание. И нам следует готовиться к худшему. Три года она не давала нам спуску: один раз не пришла домой ночевать, два раза была пьяна в стельку, она не мылась, красила волосы, школа ее вообще не интересовала». Шарлотта Байер смотрит очень серьезно. «Нам было неловко! Я обратилась за консультацией, где избавилась от чувства вины, что это я не справилась с воспитанием. Правда, результат длился всего несколько дней. Когда опять начались ссоры, я почувствовала собственную беспомощность и оказалась во власти своей дочери. Мне казалось, она не от мира сего». На ее лице застыла ухмылка. «А на пятнадцатый день рождения она пришла ко мне, обняла меня и сказала: „Ты достаточно настрадалась, мам!“» На глаза Шарлотты Байер наворачиваются слезы. «Она еще крепче прижала меня к себе и сказала: „Но знаешь, мне все это время тоже было хреново!“»
Мать Элены качает головой. «И вдруг весь этот морок закончился. Эта внезапная перемена от славной девочки к мерзкой стерве, когда ты уже думаешь, что твой ребенок не может себя так вести. А потом она вдруг становится молодой женщиной. Все это для меня загадка и останется ею!» Она замирает на мгновение, потом говорит: «Может, и со мной так было? Да, наверное». Она смеется. «Должно быть, я просто не помню, как было трудно, а мои родители постарались об этом забыть!»
В разговорах с родителями, которые только выпускают или уже выпустили детей во взрослую жизнь, можно выделить некоторые пункты.
• Родители недоумевают, почему подростки так резко меняются в одну секунду. Они относят это к половому созреванию, но что конкретно происходит на этом этапе развития, никто доподлинно не знает. Конечно, есть какие-то соображения, но в целом это остается загадкой данного периода.
• Как нельзя объяснить стремительность, с которой половое созревание ребенка врывается в семейный уклад, переворачивая все с ног на голову, так невозможно и понять, почему этот морок проходит и перед вами снова оказывается не «инопланетянин», а нормальный человек, с которым можно обо всем договориться.
Физические и психические изменения, столь характерные для полового созревания, десятилетиями сводились к гормональным процессам, но детские психиатры, такие как, например, Джей Джидд[25], в результате неврологических исследований предложили еще одну модель, более адекватно объясняющую действия подростков и потому позволяющую их лучше понять.
Однако сразу оговорюсь: несмотря на то что неврология подняла так много вопросов и нашла на некоторые из них удовлетворительные ответы, нельзя обобщать выводы ученых — они корректируются в зависимости от индивидуального опыта и повседневной жизни взрослеющего ребенка.
И все же о многом уже можно говорить с уверенностью: нейроны подростка отличаются от нейронов ребенка или (молодого) взрослого. Они определяют их мышление, поступки и чувства. В начале полового созревания многие нервные связи в мозге отмирают, а какие-то, наоборот, становятся крепче. Это касается прежде всего тех нейронов, которые отвечают за мотивацию и чувства. В сочетании с гормонально обусловленными изменениями эта неврологическая перестройка приносит с собой перепады настроения, а также выливается в отсутствие мотивации (к учебе, занятиям спортом — одним словом, ко всему) или приводит к рискованным увлечениям. Мозг подростка продолжает формироваться. Это можно сравнить с реконструкцией универмага, где снесено все, кроме опорных столбов, и пространство можно полностью переделать, а здание выстроить заново. Тем временем на двери висит табличка: «Магазин работает в обычном режиме, несмотря на ремонт!»
Если вернуться к подростку, то легко заметить нечто похожее: нейронные структуры, которые были так важны в детстве, отмирают, разрушаются, но в то же время возникают новые. Мозг постепенно взрослеет, но не прямолинейно, время от времени происходят сбои. Те связи и соединения, которые используются нечасто, исчезают. Перестраиваются отделы мозга, но не все одновременно: некоторые изменения (например, моторика) происходят быстро, другие (например, пространственное мышление, ориентация во времени или моральные убеждения) требуют больше времени. Многие родители жалуются на то, что утром дети с трудом встают, чувствуют себя разбитыми, потому что вечером ложатся поздно. Причину этого объясняет невролог: гормон мелатонин, отвечающий за ощущение усталости, вырабатывается у подростков днем, с задержкой во времени. В результате они устают позже, потом не хотят спать, потому что не могут заснуть, а утром встают невыспавшимися, усталыми, долго ковыряются и все делают медленно.