Я не собираюсь также писать законы, по аграрной реформе например. Хотя у меня есть по этому поводу своя гражданская позиция. Я не умею писать законы. Меня интересует прежде всего защита культуры, наших исторических памятников… (II, 29)
(2005)
Интервьюер:Вообще Вы довольно часто высказываетесь на политические темы.
Я, поверьте, реально к себе отношусь и не преувеличиваю своего влияния на процессы.
Когда спрашивают мое мнение, я его высказываю… (II, 49)
(2010)
Интервьюер:Есть люди, у которых масштаб личности больше, чем профессия. Их обычно не любят, с ними воюют, и, по-моему, это как раз ваш случай. Но раз для кино масштаб великоват, могли бы Вы, например, армией командовать? Или даже страной руководить?
Нет. То есть мог бы, наверное, но мне это неинтересно.
Политика не терпит созерцательности. Мережковский сказал: «Герой – поэт действия, поэт – герой созерцания».
Так Вы герой созерцания?
Ну приходится быть и героем действия, когда снимаешь картину масштаба «Утомленных солнцем – 2». Но мое самое любимое занятие – наблюдать за людьми в кафе. Там, где меня никто не знает, за границей где-нибудь. Гадать, кто эти люди, о чем они говорят, куда идет эта женщина, что за мысли у нее в голове… Самому приходят мысли, которые особо не озвучишь… Из этих наблюдений многое можно затем использовать в работе.
А теперь представьте себе полководца или политика, который часами разглядывает людей в кафе… (I, 144)
Политические партии и движения
(2003)
Вопрос:Какую партию Вы поддерживаете?
Я сам себе партия, и этим горжусь. (I, 93)
(2007)
Вопрос:Как думаете, где больше ваших единомышленников? В стане Бориса Грызлова? Или, может, в ЛДПР?
У меня, брат, профессия другая, и голова занята не поиском отличий в партийных программах, а тем, как в пасмурную погоду лучше снять солнечный день. Да еще – нужно посчитать, сколько немецких танков понадобится для сцены боя… (II, 59)
КПРФ (Коммунистическая партия Российской Федерации)
(1996)
Теперь об общей картине выборов < в Государственную думу, 1996 года>.
Я был убежден, что победят коммунисты. И это естественно сегодня. Я думаю, что это последняя, может быть, предпоследняя их победа.
Объясню почему.
Я ничего не имею против коммунистов, особенно против тех, кто вынужден был вступать в ту партию, играть в их игры, чтобы учить детей, чтобы заниматься наукой и так далее. Но я против большевизма, против безбожия и беспамятства.
Нынче победила партия, представители которой находятся в наиболее тяжелом положении. Это партия пожилых людей. Сегодня победила партия людей уходящих. Эти люди требуют государственного отношения к себе. Переделывать их, перестраивать, пытаться ввести в новое русло жизни, объяснять им, что это хорошо, а это плохо – бессмысленно, не нужно и безбожно. Они прожили свою жизнь, они сделали все, что необходимо сделать. Сделали все, что от них зависело.
Но все они во многом были обмануты… (I, 66)
НДР (Наш дом – Россия)
(1995)
Я пришел в движение «Наш дом – Россия», чтобы помочь удержать ту стабильность, которая позволит мне снимать то, что я хочу, а зрителям – свободно выбирать и смотреть то, что им нравится.
Повторю: я согласен с Черномырдиным и другими здравомыслящими людьми, что сегодня радикальные перемены в стране приведут к насилию и крови. (II, 29)
(1995)
Когда я получил предложение Черномырдина вступить в это движение и принять в нем участие, я попросил его сначала меня выслушать…
Сорок минут я высказывал то, что думаю по поводу происходящего в стране. На что он после этого сказал, что полностью разделяет мою точку зрения, и попросил принять участие в движении.
Но и тогда я не сказал – да.
А поехал в Свято-Данилов монастырь, где два с половиной часа беседовал с одним из высших иерархов нашей церкви. И только получив благословение, я пошел на этот шаг и совершил этот поступок как гражданин.
Так что в данном случае моя совесть абсолютно чиста, и я не совершил ничего, что противоречит моим представлениям о происходящем. Это раз. А во-вторых, за моей спиной стоит вера моих предков, поэтому я себя спокойно и уверенно чувствую. (V, 4)
(1996)
Я принципиально пришел в НДР…
В нашем движении существуют люди, которые пытаются что-то делать и делают. Но на основании эволюционных реформ, а не революционных…
У меня есть надежда, что устанавливается стабильность. Когда мы вели избирательную кампанию, то выбрали путь для себя – без оскорблений. Никто из нас, выступавших, никого не оскорблял, не обижал, не хватал за лацканы, не уличал ни в чем. Мы вели себя так, как, полагаю, должно вести себя движение, стремящееся к стабильности…
Идет сложный процесс. Он требует покоя. И требует руки – определенной, направляющей. Но не руки, которая будет инакомыслящего пригвождать к стенке, а руки, которая будет помогать тому, что здорово.
Здорово – для страны и народа… (I, 66)
(1999)
Как только я начинаю что-то говорить о политике, мне сразу же говорят: вы метите на какой-то высокий пост…
Вы, наверное, знаете, что я помогаю НДР. Но у меня нет никаких политических амбиций, в Думу я не собираюсь. Я надеюсь, что моим коллегам там будет сопутствовать успех и что они правы.
Хотя они и в меньшинстве… (I, 78)
ПРЕС (Партия российского единства и согласия)
(1993)
В выпуске вашей газеты <«Вечерний клуб»> от 13 ноября я с сожалением обнаружил свою фамилию в списке кандидатов в депутаты Государственной думы от Партии российского единства и согласия.
На конференции по случаю учреждения Земского движения на вопрос корреспондентов по поводу моего выдвижения в Думу я ответил, что переговоры о вступлении в ту или иную партию, а тем более о депутатстве со мной не велись.
Информация прошла по каналам ИТАР-ТАСС и была опубликована в ряде газет. Поэтому наличие моего имени среди претендующих я рассматриваю скорее как недоразумение со стороны редакторов, готовящих этот выпуск газеты, нежели злой умысел.
Как председатель президиума Российского Фонда Культуры, находящегося вне политических баталий и партийных интересов, я не вижу возможности считать себя принадлежащим к той или иной политической партии, тем более сегодня. (I, 55)
Справедливая Россия
(2011)
Интервьюер:Разговоры о том, что Вы можете стать лидером «Справедливой России», не имеют под собой основания?
Как можно стать лидером пустоты?
Быть лидером нуля – это мазохистское занятие. У меня есть намного более интересные занятия, чем делать из нуля что-то. (XV, 51)
ПОЛИТИКИ
Будущие политики (1993)
И как бы наугад или, наоборот, вполне осознанно, зряче ни экспериментировали реформаторы, как бы коллективно ни суетились в поисках нового вожделенного кумира толпы интеллектуалов – истинная, сокровенная суть России была, есть и будет в ее Вере, ее Надежде, ее Любви.
И только те политики обретут силу и мудрость, которые поймут, почувствуют это душой, чья деятельность по-настоящему будет, как ни банально это звучит, освящена любовью к людям. Не пребыванием в том или ином месте, когда там вспыхивает забастовка, или взрывается очередная шахта, или возникает необходимость заручиться поддержкой местной элиты, а сердечной неотступной любовью к сирым бабам, надорвавшимся на строительстве социализма, к износившимся в войнах и трудовых битвах работягам-мужикам, ко многотерпеливой «разночинной» земской интеллигенции – ко всем людям земли нашей, которые заслужили лучшей участи, чем та, что имеют сегодня.
Пока такого политика я на горизонте не вижу… Но он обязательно появится из тех, для кого Россия – не место прописки, а земля, которая называется Родиной. (I, 53)
(1995)
Не вырос еще тот, кто может сменить существующую власть.
Нет лидеров, которые бы не голосовали на партсъездах и не обкатывались в обкомах и горкомах. И потому – смену нужно готовить последовательно и спокойно, а не разыгрывать власть на «орла-решку» или уступать ее тому, у кого голос громче или дубина толще… Если мы хотим уйти от разрушительного большевизма, сегодня нужно обеспечить хоть какую-то стабильность…
Я за просвещенный консерватизм.
Если сегодня удержать ситуацию, можно вырастить и воспитать тех, кто придет нам на смену. (II, 29)
Сегодняшние политики
(1992)
Политики сегодня в массе своей одномерны.
Это – технократы, умеющие логически мыслить и просчитывать варианты, отбрасывающие такие «иррациональные» понятия, как совесть, нравственность, любовь…
Умение просчитать «все и вся» – это на сегодняшний день, возможно, и благо, но нечто иррациональное. Моя многим уже поднадоевшая «культурная рефлексия» подсказывает мне, что сегодняшнее благо неизбежно обернется завтрашним неблагополучием и еще одной трагедией, если планируемые экономические реформы (технократически выверенные и математически безупречные) будут опять лишены гуманитарного содержания. Если реформаторы вновь «забудут», что речь идет не об абстрактных моделях, вариантах или программах, а о конкретном человеке, связанном (пока еще) кровными узами со своей историей, религией, землей… (I, 42)
(1995)
Политики?
Они строят свою политику на основе «вместо». То есть – вместо этих будем мы! А мы говорим – вместе.
Вот одна буковка меняется в слове, но от замены этой буковки зависит – кровь или не кровь в стране, вера или не вера в стране, стабильность или не стабильность в стране, покой или не покой в стране…