(V, 4)
ПОМОЩЬ
(2007)
Видя, что помощи ждать не от кого, я сто тысяч долларов из личных средств положил на специальный счет в банке с письменным обязательством, что накопления от процентов могут использоваться лишь на помощь нуждающимся коллегам.
А помимо того уже более полумиллиона долларов потратил на лекарства, операции, ремонт квартир, издание теоретических книг и сценариев тех членов Союза, кто ко мне обращался за помощью.
Всему этому есть документальные подтверждения.
Заметьте, я об этом не говорил, пока оскорбительные подозрения не переполнили чашу терпения. И что же? Стоило обмолвиться, как меня тут же публично обвинили в нескромности.
Но, господа хорошие, если уж на то пошло, я предпочитаю такую «нескромность» вашей «скромности». Видимо, из-за этой деликатности никто из вас копейки не положит в копилку сообщества. Лекарства больной Нонне Мордюковой покупаете не вы, и в больницу не вы ее устраиваете. Вас хватает лишь на то, чтобы в программе «Время» всенародно выразить ей сочувствие.
А почему бы классику отечественного кино Эльдару Рязанову не взять да и не отстегнуть хоть что-нибудь от подаренного Юрием Лужковым и ведущего коммерческую деятельность клуба имени себя любимого больным и нуждающимся коллегам, со многими из которых Эльдар Александрович работал?..
А может, президент гильдии продюсеров господин Досталь, имеющий, по его же словам, личный годовой доход около семи миллионов долларов, нам подсобит?
Да Господь с вами! Скромность не позволяет!
Проще поливать грязью Клима Лаврентьева, который тянет на себе социальный блок и занимается всем – от больниц и санаториев до организации похорон. Легче в истерическом запале называть с трибуны одного коллегу «сволочью», другого «сатрапом», а третьего «кучером и погонялой».
И уж совсем легко нападать с обвинениями на Мишу Пореченкова, которого я пригласил в Союз и который пробыл на новом месте всего полгода. И он их не устраивает. Молодой, талантливый, энергичный и популярный.
Почему же?
Ярость и зависть слепы, они на подсознательном уровне, не поддаются объяснению и логике, они как данность. (II, 56)
ПОПУЛЯРНОСТЬ
(1984)
Популярность таит в себе коварный вирус самообмана.
Логика развития болезни очень проста. Первое: «Почему отмечают мое нынешнее поражение, когда у меня такие-то и такие-то заслуги, титулы?» Дальше: «Хорошо. Пусть у меня на сей раз не получилось, но вон у того-то и того-то еще хуже?!» И наконец, спасительное: «Да, моя картина (пьеса, книга) не является этапом в развитии искусства. Но ведь всем понятно, что сделал я ее потому-то и потому-то».
На так называемые объективные, посторонние причины сваливать вину, как известно, удобнее всего. Несколько поблажек самому себе, и ты попал в замкнутый круг самообмана, куда попасть легко, а вырваться почти невозможно. И вот уже ты не ждешь, а просто требуешь поблажек к себе от всех других.
И происходит постепенная необратимая подмена истинного авторитета авторитетом положения, завоеванного человеком однажды или доставшегося ему в силу каких-то обстоятельств.
Так случается порой с главными режиссерами театров, которые продолжают оставаться таковыми годами. Вроде все всё понимают, а вслух говорить об этом не принято… (II, 7)
(1986)
Вопрос:Как Вы относитесь к популярности, своей и чужой?
Важна не сама популярность, а отношение к ней.
Я глубочайшим образом убежден и хотел бы, чтобы это убеждение не покидало меня как можно дольше: человек, если у него есть какие-то способности, не должен ощущать себя их хозяином.
Он только проводник.
Если он начинает использовать то, что ему дано, чтобы слаще есть и мягче спать, однажды он может проснуться бездарным.
И что самое страшное – он об этом знать не будет… (II, 13)
(1991)
Интервьюер:Вам еще не надоела популярность?
Отношусь к этому как к специфике профессии.
Как и у каждого явления, у популярности есть две стороны – тебя могут пропустить без очереди и могут не пускать, требуя автограф. Одно приятно, а другое утомительно, но это результат одного и того же…
Вообще я считаю, что очень важна самоирония, она даже важнее, чем ирония по отношению к другим. (I, 37)
(2001)
Я глубоко презираю моих коллег, которые всю жизнь работают на то, чтобы их узнавали, а потом тяжело вздыхают и поднимают глаза к небу, когда у них просят автограф: «Ну хватит!..»
Гад! Ты на это работал всю жизнь! Если ты сегодня выйдешь на улицу и тебя не узнают, ты застрелишься! Стой и работай! Эти люди не виноваты, что ты устал! Они должны быть убеждены, что ты их знаешь так же, как они тебя знают. Это психологический эффект, это обман, человек, который тебя знает, он убежден, что и ты его должен знать.
Не обманывай его! Не разрушай этой иллюзии, ты на нее работал… (V, 6)
(2003)
Когда в ресторане пьяная компания проявляет ко мне бурное внимание, я, конечно, могу ее жестко проигнорировать, сказав: «Извините, я занят». Но когда люди, которые действительно любят меня, просят автограф или сфотографироваться, я никогда не отказываю. Другое дело – я не даю автографы в церкви и не расписываюсь на деньгах.
Да, бывает, внимание надоедает, раздражает. Но, в конце концов, ты сам этого добивался. И если человек тебя знает, нельзя унижать его отношением: «А ты вообще кто такой?»
Это пошло!
Если ты что-то делаешь для того, чтобы тебя люди любили, надо и со своей стороны любить людей.
И это не пустой звук. (XII, 9)
(2003)
Интервьюер:Скажите честно, когда Вам в последний раз доводилось просто так погулять по городу?
Печально, но я не помню. Лет десять назад, наверное.
И как?
Это страшно. (Не поймите меня превратно: мол, Михалкова популярность замучила.) Я почувствовал себя беззащитным. И сейчас я ужасно жалею, что не вернуть те времена, когда можно было просто сидеть и пить с друзьями пиво в обычной кафешке.
Мои самые счастливые годы прошли в институте, когда мы жили в одной коммунальной квартире с Сережей Никоненко.
Значит, трудно быть Никитой Михалковым?
Быть легко. Стать трудно. (I, 95)
ПОСТ
(2004)
Вопрос:Скоро время Великого поста, Вы его соблюдаете?
Не по самому строгому монастырскому чину, но соблюдаю.
Хотя работа иногда преподносит сюрпризы. Помню, мы снимали сцены Масленицы для «Сибирского цирюльника» под стенами Новодевичьего монастыря в Чистый понедельник. В монастыре колокола звонят, а у нас – фейерверки, музыка, гулянья. Неудобно. Пошел к владыке. Он мудрый и понимающий человек. Простил, ведь кино – это мое послушание.
А один из самых мною почитаемых русских святых, Серафим Саровский, говорил: «Паче поста и молитвы есть послушание, то есть труд». (I, 104)
ПОТРЯСЕНИЕ
(2010)
Вопрос:Высоцкий целью своего творчества и в кино, и в театре, и в песне ставил человеческое волнение, считая, что только оно может помочь духовному совершенствованию. А какую цель перед собой ставили Вы, снимая фильм <«Утомленные солнцем – 2»>?
Я совершенно согласен с Высоцким, только я бы усилил на сегодняшний день эту точку зрения. Сегодня мне нужно в определенном смысле человеческое потрясение – потрясение в кино как бы прежде, чем это потрясение, не дай бог, коснется нас в жизни.
Мы потеряли иммунитет. Нам хочется приятного, мы окружаем себя комфортом во всех смыслах этого слова, кто может и кто не может. И мы окружаем себя, забывая о том, что, если взглянуть на наши сегодняшние, сиюсекундные человеческие проблемы, о которых нам говорит телевидение, допустим, и если мы сравним это с тем, что пришлось испытать людям в 1941 году, они становятся ничтожными, абсолютно ничтожными. Поэтому для меня вот это внутреннее содрогание, что ли, от того, что пришлось пройти этот быт войны, намного важнее, чем победные фанфары…
Вы знаете, как говорил гениально Бергман (я не гарантирую точность цитаты, но смысл такой): искусство должно потрясать, попадая в сердце и душу, минуя промежуточную посадку в области интеллекта. Вот это для меня очень во многом как бы цитата желаемого. (VI, 9)
ПОЧВЕННИЧЕСТВО
(2001)
Я убежден, что почвенничество – это основа любого просвещения и любой политики для России.
Использую этот термин несколько в ином смысле, чем тот, который традиционно прочитывается. Для меня – это все, соприкасающееся с почвой: культурной, исторической…
Если истоки просвещения, политики, реформ черпаются в почве, они полезны и эффективны. (I, 81)
ПОШЛОСТЬ
(2004)
Когда у Антона Павловича Чехова попросили одним словом объяснить, что происходит в государстве Российском, он ответил: «Пошлость».
А ведь какое точное слово, правда?! Оно даже по буквосочетаниям такое, да?
Пошлость – мерзкая такая ассоциация звуковая.
Происходит пошлость…
Когда ансамбль Александрова в фуражках, в погонах, в офицерской одежде поет «Гоп-стоп» – это пошлость! Когда они поют с Борей Моисеевым – это пошлость! Я не против Бори Моисеева, но должна быть зона Бори Моисеева и зона ансамбля Александрова. Если бы покойный
Александров узнал и посмотрел бы, он бы поднялся из гроба с автоматом Калашникова, чтоб прекратить то, что он начал много лет назад! (V, 18)
ПРАВДА
(1992)
Правда, любая правда (жестокая в особенности) без любви есть ложь… (I, 45)
(1998)
Мы долгие годы жили во лжи, и среди картин замечательных было огромное количество картин, которые были лживы, говорили неправду, но помогали этим жить.
Но «Летят журавли», «Баллада о солдате» – правда. Романтические картины 1941-го – правда. И, что самое главное, люди, делавшие эти картины, имели сострадание.