И тут произошло чудо!
Они стали двигаться по-другому – так, как музыкальная пластика обязывает. Литавры не могут двигаться, как контрабас, а флейта, как гобой. Вообще, к слову сказать, я уверен, что любое искусство – поэзия, живопись, театр, кино – пытается быть похожим на музыку, ибо она самая абстрактная и самая всеобъемлющая, не надо знать ни языки, ни философию, музыка дословесна.
Таким образом мы стали разбирать каждую сцену, забыв про текст. И, разыгрывая разные музыкальные фразы, я понял, что с этими актерами происходят изумительные превращения.
Безусловно, я проделал с ними все это не оттого, что такой умный, а от ужаса, мне некуда было деваться – лучше пусть так поют, чем так говорят. (XIII, 1)
(2006)
Интервьюер:Когда Вы в последний раз выходили на сцену? Чуть ли не в юности, наверное?
Последний раз, равно как и первый, когда еще в школе учился и в студии при театре Станиславского занимался параллельно.
Но, скажем, я ставил здесь <в Италии> «Механическое пианино» и как будто сам при этом играл. Актерский фермент у меня все равно на репетициях вырабатывался.
Я понимаю – Астров. Но «О вреде табака» – выбор неожиданный.
Итальянцы попросили.
Трудно было непривычный материал осваивать?
Трудно было переключиться. Это как три разные программы: сначала Астров, потом рассказ про Марчелло, потом «О вреде табака». Возблагодарил Константина Сергеевича Станиславского и Михаила Чехова за свою крепкую актерскую школу.
Волновались?
Конечно, волновался. Виски даже тяпнул немножко перед выходом.
Вы сцену любите? Это ваше – по ощущению?
Я люблю сцену, мне нравится это дело – оно такой драйв дает, и смею думать, что я могу увлечь зрителя вот так, вживую. (I, 126)
(2008)
Интервьюер:Вам на драматическую сцену пора – не было таких настроений?
О, я очень хочу. Мне даже как-то короля Лира предлагали сыграть.
А Лира – Вам рано.
Может быть…
Но Вы бы многое могли переиграть и в мировом репертуаре. Какой бы из Вас получился граф Альмавива из «Женитьбы Фигаро»!
Да какой бы из меня получился граф Альмавива?! Просто «граф Армавира»! (I, 132)
(2010)
Давняя мечта – поработать в качестве театрального режиссера (чем я занимался когда-то в Щукинском училище). Поставить на сцене «12». Поставить мюзикл «Раба любви», написанный Эдуардом Артемьевым и Юрием Ряшенцевым.
Но главное – блок из нескольких пьес Чехова. Все время возвращаюсь к этой идее и с удивлением замечаю, что чеховские пьесы – как ртуть. Они меняются вместе с тобой. С возрастом ты выделяешь в Чехове совершенно разные вещи. (XV, 46a)
Театр «Нон-стоп»
(1991)
Это будет не рассчитанный на зрелища театр, где работают двенадцать часов в день – с десяти часов утра до девяти часов вечера. Там будут идти три-четыре программы. (Как в церкви – люди входят и выходят во время службы.) Программы могут быть составлены по письмам Чаадаева, переписке Короленко и Луначарского, статьям Федорова или Бердяева.
То есть мы хотим знакомить людей с серьезной философской литературой, а не суррогатами «под Маркса». Мы хотим, чтобы постоянно там бил такой вот ручеек отечественной философской мысли. Это должно стать местом, где человек получал бы информацию о том, откуда он родом. (I, 36)
ТЕЛЕВИДЕНИЕ
(1993)
Когда жена президента православной страны на Страстной неделе жарит мясные котлеты и никому в голову не приходит, что об этом хотя бы не надо говорить по телевидению, то у меня такое ощущение, что происходит всеобщее помешательство…
Гигантский идеологический напор телевидения, которое учит, что нам говорить, что делать, как думать, – особенность нашего времени.
И обратите внимание: как дружно все это делается… (I, 50)
(1994)
Я просто думаю, что на сегодняшний день извращенность нынешних лет достигла такого совершенства, когда толкование любой идеи, любого фильма может быть повернуто новыми хозяевами в какую угодно сторону, когда как бы поровну все распределено в эфире, по телевидению, по радио и так далее.
Обратите внимание, какая постоянно напряженная идет информация по телевидению и радио.
Народу не дают жить спокойно. Его заводят. Там убили, там застрелили, там сошел поезд с рельсов, там катастрофа. Нагнетание катастрофичности в сознании, и ничего позитивного.
А все для того, чтобы у человека опускались руки. Это все глубоко продуманно и грамотно делается… (I, 64)
(2002)
Я убежден, что, если завтра мы отменим все передачи, которые нас не устраивают, это не даст никакого эффекта. Будут смотреть подпольное кабельное телевидение, покупать кассеты с этими передачами…
Так мы устроены.
Другой разговор, чтобы механизм общения друг с другом стал интересен, важен государству, чтобы мы ощущали себя единой нацией, единым народом в огромной стране.
Трудно?
Безумно трудно. Но для этого и существует, как мне кажется, то самое, что называется властью. (I, 92)
Народное телевидение (2002)
Давайте начнем с простой мысли: Россия – это не только Москва, не только Санкт-Петербург. Это страна гигантская, великая, с проблемами того же масштаба. И что тревожно: не наблюдается обратной связи между страной и центром в той степени, в которой она должна быть.
Я как-то в разговоре с президентом говорил, что необходим особый телевизионный канал – народное телевидение. Из его передач о регионах страны будут узнавать не по репортажам о пожарах, убийствах, катастрофах, а благодаря взаимному обмену самой разнообразной информацией, в том числе и обязательно культурной.
Вот тогда в регионах возникнет ощущение, что они не только слушают центр, но и услышаны им. (I, 92)
ТЕЛО
(2002)
Это глубочайшее интеллигентское заблуждение, антиправославное по сути, что тело ничего для человека не значит, а главное для него – душа и дух.
Нет!
Между развитием души и тела, тела и духа, духовного и физического здоровья человека лежит глубочайшая органическая связь. «В здоровом теле – здоровый дух» – это не просто пословица. Это норма жизни и заповедь современного человека: ребенка, взрослого, старика… (IX, 1)
ТЕРПЕНИЕ
(2003)
Бояться приходится одной очень важной вещи: нарушения процесса терпения. В России все с этим связано. Даже с географической точки зрения.
Я вывел интересную теорию: например, в Италии из пункта А в пункт Б нужно передвигаться два часа.
В России – девять дней.
Зато в Италии люди могут растянуть процесс пития в дороге на четыре часа. У нас же народ, чтобы быстрее схватить состояние блаженства, набирает много водки. И страх возникает, когда понимаешь, что для этих людей желание получить «все и сразу» превалирует над возможностью широко дышать и медленно идти. Много людей сломалось на быстрых деньгах. Какое количество студий, которые быстро снимали чернуху и порнуху, просто прогорело.
Я благодарю Бога, что меня с детства научили терпению… (I, 99)
(2010)
Вообще, без того, что называется терпёж, работать в кино просто невозможно. Терпёж – это единственная возможность сосредоточиться и дать актеру силы и необходимость выговориться, даже если он говорит не то, не так, не в ту сторону, ты все равно обязан держать эту атмосферу, это состояние для того, чтобы потом ввести его в нужное русло. Поэтому, конечно, терпёж – дело наиважнейшее.
Я вообще сказал бы: Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья, и терпение, вот пятое, что необходимо. (VI, 9)
ТЕСТЫ
(2006)
У меня есть тест: если мне неудобно разговаривать с человеком, глядя ему в глаза, значит, мы вместе работать не сможем.
Интервьюер:Но у Вас еще есть тесты для мужчин: водка и охота?
Вообще было четыре теста. Теперь появился пятый: как человек играет в теннис, как он проигрывает…
Еще один тест: как человек ведет себя за столом, как выпивает… Вообще как человек относится к еде – это очень показательно!
Следующий тест: как человек ведет себя на охоте? Стреляет ли он по невидимой мишени?
Это как?
Ну вроде что-то там такое шевельнулось, вроде кабан… И он стрельнул!
И что?
Никогда с этим человеком не буду охотиться, потому что не уважает чужую жизнь и чужую смерть.
А если там оказалась корова, а не кабан?
Или человек, который стреляет в дичь, понимая, что она упадет в камыши и он ее не найдет, но все равно стреляет.
Это этика!
Абсолютно понимаю!
Или вот еще: стреляет ли человек в самку, даже если разрешили?
А есть люди – я вообще таких боюсь, – которые, когда видят дичь, трястись начинают, могут несколько выстрелов подряд сделать, бровь себе оптикой разбить.
Вообще, мгновение перед выстрелом очень ответственное: ты должен абсолютно точно видеть все то, что может произойти после того, как нарушишь тишину природы.
И был четвертый тест еще в советские времена: как мужчина себя ведет за границей, когда мало денег. Купит ли он чашку чая товарищу или женщине? (II, 53).
ТИТРЫ
(2010)
Вы знаете, я проделал некий эксперимент такой, театр для себя, что ли, я решил дать возможность зрителям покинуть зал прежде, чем зажжется свет. Объясню почему.
За день до показа фестивального «Утомленных солнцем – 2», ночью, приходит группа (оператор, режиссер, те, кто нужны) и на экране во дворце (на каннском экране) прокручиваются те или иные куски картины, которые просит группа (вот это послушать, это посмотреть, там у нас темный кусок может быть и так далее, и так далее), такой тестовый просмотр, выборочный. И когда мы все посмотрели, все отладили, то инженер, который отвечает за изображение, за проведение показа, говорит: «А как с финалом, когда вы хотите, чтобы включили свет?» – «А как у вас обычно делается?» – «Понимаете, обычно картина зако