– Я скажу правящей королеве, что вы устроились.
Поскольку все уже и так наплевали на обряд приветствия, и никто не смог бы упрекнуть Луна в том, что это он все испортил, он решился спросить:
– Высота, а других гостей здесь нет? К вам собиралась прилететь королева из Тумана Индиго.
Воительница потрясенно уставилась на него, но затем ответила:
– Нет, консорт. К сожалению, никто больше не прилетал.
К горлу Луна подкатил ком. Он и в самом деле думал, что воительница сейчас скажет, будто Нефрита здесь; или была здесь и ее отправили восвояси; или сказали ей вернуться позже, или еще что-то.
Сбитая с толку, Высота прибавила:
– Но в последние несколько дней погода была почти нелетная. Возможно, они задержались в пути.
– Уверена, что так и есть, – сказала Буря. Ее голос звучал спокойно, но шипы дрожали от гнева. – Спасибо.
Высота кивнула, бросила еще один взволнованный взгляд на Луна, а затем ушла.
Звезда повернулась к Луну и с упреком сказала:
– Ты с ней заговорил. Разве ты не знаешь…
– С ней все говорили, – рыкнул в ответ Лун.
Звезда попятилась, остальные воины вздрогнули и настороженно посмотрели на него. Буря только набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но передумала и уложила шипы. Чуть помолчав, она произнесла:
– Скорее всего, это неважно. Если их королевы не выходят к гостям, то обвинить в грубости нас они точно не смогут.
Лун понимал, что выдал своим вопросом гораздо больше, чем хотел. Злясь на себя, на Звезду, на Бурю, на всех и вся, он подошел к очагу и швырнул походный мешок на скамью, что стояла у боковой стены. Его мысли лихорадочно сменяли друг друга; сначала он думал: «Нефрита солгала мне», – потом: «По дороге сюда что-то случилось, и Нефрита, Звон, Елея и все, кого они взяли с собой, погибли», – потом: «Перед их отлетом что-то случилось в колонии, и они все погибли».
В комнате повисла неловкая тишина.
Долгое время все молчали, затем Звезда откашлялась и негромко сказала Буре:
– Значит, у этого двора и правда два основных рода.
– До меня доходили подобные слухи, – сказала Буря. – Но до сегодняшнего дня я им не верила.
Награда посмотрела на Луна.
– Если он и правда единственный консорт из последнего выводка правящей королевы, то почему же она не вышла?
Тогда Рывок вставил:
– Она его увидела.
Шквал хохотнул, решив, что это шутка, а Звезда устало посмотрела на Рывка.
Однако тот запротестовал:
– Я серьезно. Королева собралась войти в зал, увидела его и ушла.
Остальные притихли. Лун похолодел и уставился на Рывка. Затем сказал:
– Ты лжешь.
Рывок вздрогнул, но ответил:
– Нет. Я ее видел. Она была темно-зеленая, это я точно разглядел. И смотрела прямо на тебя.
Лун отвернулся, чувствуя, как каждый нерв в его теле натянулся, как струна.
Никто ничего не говорил. Наконец Буря неловко повела шипами и произнесла:
– Рывок, хватит.
В тишине Лун услышал шаги, донесшиеся из коридора. На миг он понадеялся, что это Нефрита и она просто опоздала. Затем в комнату вошла Высота и несколько арборов.
Они принесли блюда с сырым мясом и корзинки с фруктами и хлебом. Воины Бури сразу же оживились.
Арборы положили еду у очага, поставили на горячие камни чайник, а затем почти все ушли. Высота вежливо кивнула Буре и Звезде. За ней остались стоять трое арборов: одна пожилая женщина, терпеливо ждавшая на своем месте, и двое юношей, которые вытягивали шеи и пытались выглянуть у Высоты из-за спины. На них были красновато-коричневые и серебристо-серые балахоны, наверное, спешно накинутые поверх обычной одежды, как это случилось в Тумане Индиго, когда к ним нагрянули нежданные гости. Один из юношей увидел Луна и толкнул второго локтем. Они таращились на него, пока пожилая арбора не заметила и не зашипела на них. Пристыженные, оба отошли к выходу.
Снова обратившись напрямую к Буре, Высота сказала:
– Правящая королева нашего рода спрашивает, не желает ли консорт остановиться в отдельной опочивальне.
Теперь все уставились на Луна. «Ну конечно», – с горькой усмешкой подумал он. Он мог выбрать между гостеприимством королевы, которая испытала отвращение от одного лишь взгляда на него, и Бурей с ее шумными, тупыми воинами. Он ответил:
– Нет.
Буря повернулась к Высоте и перевела:
– Консорт благодарит правящую королеву за ее предложение, но вежливо отклоняет его.
Высота нахмурилась. Стоявшие за ней арборы испуганно переглянулись. Воительница поджала губы, явно соображая, что же ответить, и наконец произнесла:
– Ясно. Я передам королеве его ответ.
Высота ушла, и трое арборов неохотно потащились за ней. Лун слышал, как, выйдя в коридор, они начали шепотом препираться, но слов разобрать не смог. Все, кто остался, неловко молчали, пока наконец Буря не опустила шипы.
– Мы в сухости, у нас есть еда и, надеюсь, горячая вода в купальнях. Пользуйтесь этим, пока есть такая возможность. Если ничего не случится, то надолго мы здесь не задержимся.
Она обращалась не к Луну. Тот подошел к скамье, которую выбрал, лег на нее, положил под голову походный мешок и повернулся к остальным спиной. Он старался не обращать на них внимания, а они тем временем поели, поговорили, затем посетили умывальню и наконец улеглись спать. Одеяла были мягкими, и от них пахло свежей зеленью, словно их совсем недавно сушили.
Путь отсюда до Тумана Индиго был неблизкий, и даже Нефрита, закаленная в путешествиях, могла быть ранена или погибнуть. А еще она, в отличие от Бури, не знала Пределы; она не смогла бы найти малоизвестные дворы вроде Бирюзового Моря, не знала бы, где просить помощи и укрытия. Если, конечно, она вообще вылетела из Тумана Индиго.
Раздираемый отчаянием и страхом, Лун почти не спал. Он слышал каждый шорох, который издавали воины, каждый вдох, каждый едва слышный шум, доносившийся из коридора. В какой-то миг он все же задремал, но быстро пробудился, уверенный, что кто-то – или что-то – притаилось в коридоре, замерло и прислушивается. Лун не шевелился и долгое время почти не дышал, напрягая все органы чувств. Наконец он повернул голову ко входу, но там никто не стоял, и на полу не было даже тени. Вскоре ему показалось, что он услышал один-единственный шаг, а затем ощущение того, что за ним следят, постепенно улетучилось.
Когда солнце начало подниматься, Лун испытал облегчение. Он встал и, пока Буря и ее воины еще ворочались, пошел в умывальню. Та была огромной. В ней могло поместиться двадцать или даже тридцать раксура. Небольшие купальни подпитывались ручейками воды, которая стекала по каменным стенам, лианам и извилистым корням-колоннам. Лун выбрал купальню, в которой лежали горячие камни, и впервые с тех пор, как они покинули Бирюзовое Море, принял настоящую ванну. Даже с мылом, от которого пахло незнакомыми цветами. Затем он переоделся в запасную одежду, которая почти не промокла в его мешке, и постирал грязную.
Когда он вернулся в комнату, арборы, приходившие вчера с Высотой, вернулись. Они принесли чай и блюда с фруктами и хлебными лепешками. На этот раз они не стали таращиться на Луна, хотя он все же заметил, как юноши изредка поглядывают на него.
– Королева-дочь уже вернулась? – спросила Звезда пожилую арбору, которая ставила чайник на горячие камни в очаге.
– Должна вернуться сегодня, – сказала та, поднимаясь на ноги. – Мы думали, что она прилетит еще прошлым вечером, но она, видимо, решила переждать ливень. – Арбора быстро посмотрела на Луна. – Она точно расстроится, что не встретила вас.
– Ночью после нас больше никто не прилетал? – Вопрос сорвался с губ Луна прежде, чем он успел подумать о том, а стоит ли его задать.
Арбора удивленно захлопала глазами, но с готовностью ответила:
– Нет, кроме вас, никого.
Лун отвел взгляд. Другого ответа он и не ждал.
Буря села на скамью, аккуратно обернув хвостом ноги. Она спала в облике арборы, но, когда к ним пришли, снова приняла крылатый облик. Она заявила:
– Я желаю видеть одну из королев, и неважно какую.
В ее голосе прозвучали стальные нотки, и пожилая арбора удивленно вскинула голову. Ее молодые помощники, которые ждали у входа, неловко вздрогнули, зашелестев шелковыми балахонами. Звезда равнодушно сложила руки на груди, но остальные воины не смогли скрыть того, насколько им стало неудобно.
Буря приблизилась к опасной черте, рискуя нагрубить арборам и оскорбить Опаловую Ночь. Она не подняла шипы, но и не смягчила тон голоса, когда продолжила:
– Нам предстоит долгий путь домой, и я хочу поскорее избавиться от этого бремени. Пожалуйста, передай мои слова той королеве, которую больше всего волнует его судьба.
«Бремя, значит», – подумал Лун. Его губы изогнулись в язвительной усмешке. Он постарался не обижаться на слова Бури. Все-таки он к ней тоже теплых чувств не испытывал.
Арбора поднялась на ноги. Лун прикинул, что она уже немолода, но ее темно-бронзовая кожа еще не начала сереть. У нее были прямые темные волосы, круглое лицо и приятные черты. Она посмотрела Буре прямо в глаза и произнесла:
– Я – Гнедая, учитель Опаловой Ночи. Я передам нашей королеве, что ты сказала и как ты отзываешься о консорте, который якобы находится под твоей защитой.
Лун не ожидал такого ответа и захлопал глазами. Даже Буря, похоже, не столько оскорбилась, сколько удивилась.
Арборы занимали при дворе более высокое положение, чем воины, но отпор королевам они давали редко.
Звезда и остальные воины были потрясены. Буря, словно не веря собственным ушам, медленно проговорила:
– Я вовсе не желала оскорбить консорта.
Гнедая прищурилась. Явно не поверив Буре, она резко кивнула ей и вышла вон. Молодые арборы бросились врассыпную, уступая учительнице дорогу.
Буря вздохнула, нахмурилась и посмотрела на Луна, давая ему понять, что это он во всем виноват. Лун зашипел на нее и ушел в глубь комнаты. Проходя мимо Рывка, он услышал, как воин тихо сказал Шквалу: