город.
Затем он заметил в воздухе какое-то движение. Чуть ниже, справа от него, у вершины плато против ветра плыл летучий корабль. Но он был настолько непохож на знакомые Луну суда, что даже не заслуживал такого названия. Над неуклюжим деревянным корпусом возвышался огромный, бронзового цвета пузырь, наполненный воздухом. Пузырь был со всех сторон обхвачен канатами. Из разных мест торчали короткие крылышки и гребни из натянутой ткани; они привязывались к снастям, которыми земные обитатели меняли их положение и управляли кораблем. Лун в жизни не видел более неуклюжей воздушной посудины.
Заложив вираж, Лун приблизился и наконец понял, что это пузырь поддерживает судно в воздухе, а не наоборот. «Ничего себе». Другие летучие корабли держались на волшебных камнях из недр небесных островов. Этот метод казался гораздо сложнее.
Деревянный корпус под пузырем был сложной формы, с округлыми выпуклостями и открытыми балконами, которые сейчас пустовали. Луну показалось, что кто-то промелькнул в овальном окне, но из-за солнечных бликов и искажений в прозрачном кристалле он не смог разобрать деталей.
Селадонна поравнялась с ним и крикнула:
– Не подлетай слишком близко! Они испугаются.
Неудивительно – посудина выглядела очень ненадежной. Когда Селадонна изогнула крылья и заскользила наперекор ветру в сторону города-статуи, Лун последовал за ней.
Облетая озеро вместе с Селадонной, Утесом и остальными, Лун решил, что земные хищники и племена вряд ли смогли бы напасть на такой город, а подземные существа не умели рыть туннели в скалах и обычно избегали воды. Но для Сквернов этот город мог стать легкой добычей.
Еще несколько летучих пузырей были пришвартованы к большой плоской площадке на коленях статуи. Лун видел и другие судна, поменьше, с небольшими пузырями и площадками, на которых едва мог уместиться один земной обитатель. Они сновали вверх и вниз по склону, а некоторые были привязаны канатами к балконам и колоннам.
Селадонна стала снижаться, направляясь к коленям статуи, и Лун последовал за ней.
Королева приземлилась на открытой площадке в центре. Лун опустился рядом и сложил крылья, чтобы освободить место для остальных. Воины задержались, давая возможность Утесу перевоплотиться, и лишь затем приземлились. Только после этого Лун принял земной облик. Холодный ветер растрепал его волосы, потянул за одежду и шепотком прошелся по пузырям привязанных кораблей. Площадка была вымощена зеленым мрамором и подступала к трем большим аркам, вытесанным в груди статуи. Каждую арку обрамляли высокие спирали колонн.
В арках собрались земные обитатели, видимо, вышедшие, чтобы поприветствовать гостей. Прежде Лун думал, что эти создания либо хорошие скалолазы, либо копатели и поэтому построили свой город на статуе в скале. Но у земных обитателей, которые стояли между колонн и смотрели на них, не было ни когтей, ни широких плеч, ни сильных рук, свойственных тем, кто от природы наделен даром строить туннели. Они были высокими, стройными и гибкими, с очень бледной, сероватой кожей и кутали свои тела в длинные парчовые пальто. Над их вытянутыми глазами нависали высокие лбы с выступающими бровями, а темные или серебристо-серые волосы были уложены кольцами в сложные прически.
Вперед поспешно вышла женщина, одетая в пальто из шелковистой ярко-зеленой и голубой ткани. Выступив из-за колонн, она сказала:
– Селадонна, пожалуйста, входи, не стой на ветру. – Она говорила по-кедайски, на одном из самых распространенных языков Трех Миров.
– Благодарю, Энния. – Селадонна оглянулась на воинов, убедилась, что они все приняли земной облик, и прошла вслед за женщиной.
За арками открывался высокий зал с колоннами – рынок или место собраний. Посреди него бил фонтан, выложенный цветной плиткой и почти касавшийся струей купольного свода. По залу были разбросаны прилавки торговцев, и Лун заметил на них свертки тканей, цветное стекло и разные металлические безделушки. Повсюду стояли мужчины и женщины, но им, похоже, было интереснее болтать друг с другом и таращиться на раксура, а не разглядывать товары. Сначала их внимание привлекла яркая чешуя Селадонны, а затем непривычный вид Луна и Утеса. Похоже, их снедало любопытство, но они не боялись гостей.
Лун не сомневался – Скверны это изменят.
Энния сказала Селадонне:
– Одно из наших торговых судов только что вернулось из далекого путешествия на запад. Теперь товар распределяют по лавкам и продают, а те, кто ставил на успех торговцев, пришли, чтобы узнать новости.
Селадонна притворилась, будто ей интересно, хотя Лун сомневался, что это так. Раксура плохо понимали, что такое деньги и зачем крупные земные поселения используют их в торговле.
Энния повела гостей на другой конец зала, затем вверх по широкой лестнице в просторную галерею. Там ждали двое земных мужчин, которые распахнули перед ними тяжелую дверь.
За ней оказалась большая приемная. С потолка свисала бронзовая люстра, состоявшая из светящихся стеклянных шаров, которые держались на металлических звеньях. На толстом круглом ковре кольцом стояли скамьи с темно-синими подушками и изящные бронзовые кресла с высокими спинками. Лун почувствовал приторные ароматы духов и дыма, которые смешивались с запахами камней, воды и металла.
Вслед за ними в комнату вошло несколько земных обитателей, и двое захлопнули тяжелую бронзовую дверь, отрезав их от шумного рынка. Луну это не понравилось, но он напомнил себе, что Селадонна уже здесь бывала. И все же он настолько привык скрывать от земных обитателей свою природу, что теперь опасался меняться при них, особенно когда на него вот так таращились.
Селадонна тоже заговорила по-кедайски:
– Энния, это мой… – Она замешкалась, вспоминая нужное слово. – Мой брат, Лун. И Утес, старейшина двора Туман Индиго.
Энния улыбнулась и изящно опустилась в кресло.
– Приветствую вас. Пожалуйста, садитесь. Селадонна, ты не рассказывала, что у тебя есть брат.
Раксура всегда появлялись на свет выводками по пять детей, но Селадонна не стала об этом говорить.
– Он недавно прилетел к нам в гости. – Сев на скамью напротив Эннии, она посмотрела на Луна и кивком указала ему на соседнее место. Обычно на встречах с другими правителями консорты сидели позади королев, однако Селадонна решила следовать обычаям земных обитателей. Лун подумал, что она поступает мудро. Чем больше они расположат к себе авентерцев, тем проще будет их убедить.
Трое спутников Эннии – двое земных мужчин и пожилая женщина – тоже сели, но отодвинулись от раксура подальше. Под пальто у них были теплые одежды: штаны, длинные рубахи и жилеты, все окрашенные редкими, дорогими цветами и либо вязаные, либо сшитые из тяжелой парчи. На вид в их худых тельцах почти не было мяса, так что они не могли обойтись без теплой одежды, которая защищала их от ветра и постоянного холода, царившего среди каменных стен. Разглядев авентерцев поближе, Лун заметил, что вытянутыми были не только их глаза, но и головы, и руки, и ноги – даже окрыленные раксура выглядели по сравнению с ними не такими худыми и длинными.
Воины сели на скамью и на пол позади Луна и Селадонны; они чуть потолкались локтями, но не произнесли ни слова. Утес, не обращая ни на кого внимания, пошел по периметру комнаты, стал разглядывать расписанные панели, которые висели на стенах, и вселять страх в авентерцев.
По спине Луна пробежал холодок. Обычно Утес относился к земным обитателям доброжелательно, не чурался их в странствиях, а подходил, чтобы узнать новости и просто поговорить. Сколько Лун его знал, праотец всегда был с ними вежлив. Лун принюхался, стараясь сделать это незаметно.
Энния посмотрела на Утеса, нахмурила темные брови, а затем недоуменно улыбнулась Селадонне. Однако та не смутилась и никак не попыталась объяснить или оправдать чудачества праотца. Через некоторое время Энния сдалась и сказала:
– Я уже послала за моим отцом, так что он скоро придет. Он всегда рад встретиться с тобой.
– Мне тоже не терпится снова поговорить с ним, – непринужденно ответила Селадонна. – А еще я хотела показать брату ваш город и познакомить с вами.
– Понимаю. – Энния снисходительно посмотрела на Луна. – Наверное, Авентера кажется тебе очень необычным местом. Твоя сестра рассказывала, что вы живете совсем не так, как мы, «земные создания».
– Я уже жил в земных городах, – сказал Лун. Позади кто-то удивленно заерзал – видимо, воины не привыкли к тому, чтобы молодые консорты говорили с чужаками и тем более с земными обитателями. Что ж, придется им привыкнуть. Лун не хотел торопить разговор, но когда-нибудь речь все же зайдет о Сквернах, и к тому моменту Энния должна была понять, что Лун знает, о чем говорит.
– Вот как. – Энния, заметно оторопев, приподняла брови. – Я думала, что ваш народ живет… уединенно.
Луну стало любопытно, что она хотела сказать прежде, чем передумала. В отличие от Эннии ее друзья – или родные, или слуги, или кем они ей там приходились, – вели себя не столь хладнокровно; они с испугом смотрели на раксура, словно оказались заперты в тесном помещении с опасными хищниками. Утес, который все так же разглядывал художества авентерцев, уже оказался на противоположной стороне комнаты, прямо позади них, отчего пугал их еще больше. Лун произнес:
– Я путешествовал гораздо больше, чем многие другие раксура.
Энния с интересом подалась вперед.
– Ты очень хорошо говоришь по-кедашски.
– На востоке этот язык называют кедайским. – Похоже, «кедашским» прозвали местный диалект. Стало понятно, почему Энния так странно произносит некоторые слова. Лун подумывал сказать, что в империи Киш, откуда и пошел этот язык, считалось страшной грубостью указывать другим на то, хорошо или плохо они на нем говорят. Однако он не хотел настроить Эннию против себя, как бы высокомерно та себя ни вела.
– Правда? – Энния недоуменно нахмурилась, явно о чем-то задумавшись. – Я слышала об этом, но…
Дверь в конце комнаты отворилась, и в нее стремительно вошел земной мужчина, за которым, как прилипалы за хищной рыбой, тащились еще трое. Ростом он был ниже Эннии, но из-за копны седых волос, стоявших почти дыбом, казался выше. На нем было темно-зеленое парчовое пальто, обшитое окрашенной кожей и мехом. Земные обитатели, сидевшие в комнате, вскочили на ноги, и даже Энния встала, чтобы поприветствовать вошедшего. Она подошла и взяла его за руки.