Нефрита с обеспокоенным видом нахмурила брови.
– Нам сказали, что ты болен.
Он помотал головой.
– Я просто почти не ел и не спал, и это сказалось.
Ее брови взметнулись вверх.
– Не ел и не спал?
– Так случайно получилось. – Он надеялся, что ему больше не придется никому это объяснять. – Утес сказал, что ты дралась с хватателем и он сломал тебе крыло. Оно уже срослось?
– Да, все в порядке. – Нефрита пожала плечом, чтобы подтвердить свои слова, но тут же закусила губу, словно сдерживаясь, чтобы не поморщиться.
– Дай-ка я посмотрю.
Она повернулась, и Лун, подойдя ближе, приподнял ее гребни и шипы. Крупный сустав, который присоединял крыло к спине, слегка припух и казался на ощупь чуть теплее обычного, однако ран на чешуе не было. Скорее всего, она слишком рано приняла земной облик. Лун осторожно потрогал припухлость.
– Отек у кости еще не сошел.
Нефрита повернула голову так, что он увидел ее профиль. Ее глаза были опущены и прикрыты защитной мембраной, которая заменяла им в крылатом облике ресницы.
– Глупо получилось. Я позволила той твари подобраться слишком близко.
Нефрита говорила спокойно, но Лун чувствовал, как она напряжена и почти что дрожит от волнения. Он всем сердцем скучал по ней, но даже не думал, что и она скучала по нему не меньше. Лун понял, что если останется рядом еще хоть секунду, то они окажутся на полу, в объятиях друг друга, и плевать, что об этом подумают Селадонна и бдительно стерегущие его арборы.
Каким бы привлекательным все это ни казалось, Лун подозревал, что так у них точно не получится договориться с Малахитой.
Когда Нефрита потянулась к Луну, желая взять его за руку, он отпустил ее гребни и сделал шаг назад.
– Охотники в порядке? – Его голос почти не дрожал.
Нефрита медленно повернулась и посмотрела на него.
– Да. Они испугались, но, надеюсь, усвоили, что нужно быть осторожнее. – Она опустила глаза, все еще взволнованная. – Так… тебе понравился твой родной двор?
– Нет. Хотя некоторые из них вроде бы ничего. Не знаю. – Он не хотел этого говорить, но слова сами вырвались: – Я думал, что ты не прилетишь.
Лун ждал, что Нефрита удивится или разозлится, но этого не произошло. Она лишь обреченно вздохнула.
– Знаю. Поэтому я так сюда и спешила. Цветика перед смертью сказала мне, что ты нам все еще не доверяешь, а просто… делаешь вид. Поэтому важно раз за разом доказывать тебе, что на нас можно положиться, хотя поверишь ты в это нескоро. И еще она сказала, что пройдет не один цикл, прежде чем ты по-настоящему почувствуешь себя одним из нас.
– Я думал, что… – Лун замолчал и откашлялся. Как же ему было трудно говорить об этом честно. – Я думал, что уже почувствовал. – Он только сейчас начал понимать разницу между тем, чтобы доверять кому-то, и тем, чтобы притворяться, будто он доверяет, готовясь при этом к предательству.
Нефрита чуть улыбнулась.
– Мне тоже так показалось. – Она тряхнула гребнями, словно пытаясь отвлечься от неприятной темы. – Мы придумали, как тебя украсть. Но, я так понимаю, это уже не нужно?
У Луна отвисла челюсть.
– Украсть меня?
– Да. Делин предложил помочь, так что мы собирались отправить летучий корабль куда-нибудь в другую сторону и отвлечь их. Еще мы хотели вовлечь Утеса, но я не знала, где он и смог ли найти тебя.
Лун сначала подумал, что она шутит, но Нефрита, похоже, говорила всерьез.
– Сложный, похоже, был план.
– Ну, у меня было несколько дней, чтобы его придумать – на корабле же больше нечем заняться. А еще Звон и Елея помогали. Так что мы, наверное, немного увлеклись, – признала она.
– Ты поэтому отправила Утеса вперед себя?
– Нет. Я боялась опоздать. Боялась, что ты махнешь на все рукой и улетишь.
Значит, это она тоже предвидела. Луна раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, облегчение, ведь ему не придется ничего скрывать или подбирать слова, чтобы все объяснить Нефрите. А с другой стороны, его мучило чувство вины за то, что он вообще хотел улететь.
Нефрита внимательно посмотрела на него и кивнула сама себе.
– Я подумала, что другой двор вряд ли поймет, насколько ты отличаешься от обычных консортов. Ведь ты не побоишься улететь один и покинуть Пределы. – Она снова уложила шипы. – Я думала, что, с одной стороны, это хорошо. Если с тобой обойдутся совсем дурно, ты просто уйдешь от них. Но если это случится, я не смогу тебя найти, потому что не буду знать, куда ты направился.
Он сделал глубокий вдох.
– Я подумывал о том, чтобы уйти. Но мне не хотелось так скоро опускать руки.
– Что ж, хорошо. – Хвост Нефриты непрестанно дергался, выдавая, как сильно она переживает.
– Как дела у Стужи, Шипа и Горького? – спросил Лун. Он правда хотел узнать, как там птенцы, да и говорить о них было не так больно. – Стужа сильно безобразничала? – Когда Лун улетел в прошлый раз, юная королева до самого его возвращения сеяла в яслях хаос и пророчила ему погибель.
Нефрита ответила:
– Поначалу да, но потом я сказала ей, что тебя украла другая королева и мне нужно с ней сразиться. Тогда она успокоилась. А вот Шип и Горький решили придержать свое одобрение, пока я тебя не верну. – Она прибавила: – Твоя королева-мать меня пока не встретила, но сестра у тебя, похоже, вменяемая. Они не пытались заставить тебя принять другую королеву?
– Нет. – Лун рассеянно почесал затылок. У него все еще не укладывалось в голове, что Нефрита придумала хитроумный план, чтобы вызволить его. – Кажется, они наперед ничего не продумывали. Все твердят, будто хотели увидеться со мной.
– Удивительно, да? – весело подначила его Нефрита.
Из коридора донеслись шорохи, и Лун вспомнил, что времени у них совсем немного.
– Мне нужно рассказать тебе, что здесь творится.
Нефрита нахмурилась.
– Звучит зловеще.
– Еще как.
Они сели на шкуры, и Лун рассказал ей о полукровках, о Сквернах и о том, что говорил владыка в Авентере.
Нефрита с растущим ужасом слушала его.
– Не могу поверить, что твоя мать оставила полукровок. И не могу поверить, что она смогла убедить двор принять их. Она, наверное, очень… волевая.
Лун согласился.
– Это уж точно.
– Но если Скверны их слышат…
– Если и слышат, то, думаю, случайно. – Нефрита косо на него посмотрела, и он сказал: – Знаю, но… – Лун с досадой провел рукой по волосам. – Нет, не знаю. Но мы должны остановить Сквернов. Если они захватят Авентеру, то после двинутся на Пределы.
– Да, только я не могу вовлечь в это наш двор. Нас слишком мало, и мы не сможем отбиться от еще одной стаи, даже если заручимся поддержкой другого двора. Нас едва хватает, чтобы просто выживать. – Она раздраженно махнула рукой. – Только, пожалуйста, не говори этого твоей сестре или матери. Мне и так будет непросто тебя вернуть; не хватало еще, чтобы они думали, что с нами ты помрешь с голоду.
Лун возмущенно зашипел.
– Конечно же, я им этого не скажу. И голодать никто не будет. Я один могу добыть дичи на несколько дюжин раксура.
«А Уголек не может», – подумал, но не сказал Лун. Он вообще не хотел говорить об Угольке, да и Нефрита его не вспоминала; однако Луна тяготило то, что в Тумане Индиго остался другой консорт.
– Так ты все еще хочешь меня вернуть? Даже несмотря на то, что среди моих сородичей есть Скверны-полукровки?
– Ты же не полукровка. А остальное неважно. – Нефрита рассеянно постучала когтями по деревянному полу. – Есть у меня одна мысль.
Лун испытал облегчение.
– Какая?
Она помедлила.
– Расскажу, когда встречусь с твоей матерью.
Выведать у нее больше Лун не успел – в чертог вошла Елея. Она откашлялась и сказала:
– Простите, что прерываю, но сюда пришла их воительница. Она говорит, что если ты еще хочешь побеседовать с Ониксой, то идти нужно сейчас.
Нефрита недовольно дернула шипами. Луну она сказала:
– Лучше предупреди Делина о Сквернах.
Он неохотно согласился, и Нефрита с Елеей вернулись к Ониксе. Луну было любопытно, поможет ли Селадонна Нефрите, или станет спорить с ней, или будет сохранять нейтралитет. Он все еще не понимал, что его сестра думает о нем, или что он думает о ней.
Едва королевы ушли, в чертог заглянула Гнедая и еще несколько арборов. Гнедая спросила:
– Хочешь чего-нибудь поесть? Или отдохнуть?
Лун начал понимать, почему Утеса так раздражали надоедливые арборы. Он сказал:
– Нет, – и вышел вон прежде, чем они успели что-либо ему ответить.
Он вернулся к главному входу в колонию. Летучий корабль все еще окружали арборы, которые расселись на скале внизу, и воины, которые прижимались к уступам хребта и лежали на ветвях упавшей половины исполинского древа. Не обращая на них внимания, Лун переменился и в несколько прыжков оказался на борту.
Звон и остальные еще стояли на палубе, но теперь к ним вышел и Делин. Когда Лун приземлился и принял земной облик, старик радостно подошел к нему.
– Ты в порядке! Мы так волновались, когда прилетели в Туман Индиго и узнали, что тебя забрали.
Несмотря на почтенный возраст, Делин обладал даже большей решимостью и упрямством, чем его внук Ниран. Его шелковисто-белые волосы, борода и усы ярким пятном выделялись на золотистой коже, которая обветрилась в долгих путешествиях, проведенных на летучих кораблях его семьи. Под мышкой он держал планшет с листом бумаги, на котором Лун увидел незавершенный набросок расколотого древа Опаловой Ночи, скалистого хребта и долины.
– Я рад, что ты здесь, – сказал Лун и с удивлением понял, что это чистейшая правда. Ему сильно не хватало кого-то, кто знал о раксура, но не был одним из них. – Мы можем где-нибудь поговорить? – А еще Делин многое знал о Сквернах, которых изучал один ученый-островитянин, интересовавшийся различными хищниками. Одержимость видами, которые пожирали земных обитателей, сгубила того ученого, но перед смертью он успел передать свои знания другим.