На его гранях возникли серые линии, которые постепенно сложились в рисунок. Изображение было выгравировано в кристалле, и легкое прикосновение владыки вывело его на поверхность. Лун сомневался, что Скверны могли создать нечто подобное, даже при помощи магии, и ему стало любопытно, у какого земного народа они украли этот кристалл. Когда рисунок стал четче, Лун увидел изображение окрыленного раксура, но его голова и спина были какими-то не такими… «У него слишком много шипов, а еще гребень на голове. Как у Сумрака».
Молодой консорт с шумом вдохнул. Он был сбит с толку.
– Кто это?
Прародительница ответила:
– Предтеча. Наш общий предок.
Сумрак уставился на рисунок.
– Ты хочешь сказать, что это существо – одно из тех, от кого произошли окрыленные раксура и Скверны?
– Мы заставили земную добычу нарисовать его по нашему описанию. От добычи порой бывает польза, помимо той, что ее можно съесть.
– Так вы пытаетесь воссоздать этих существ? – спросил Сумрак. Судя по голосу, он похолодел, осознав это. – И для этого плодите полукровок?
Лун потрясенно уставился на него. Нет, не может быть. «Они просто хотят стать сильнее, хотят получить сквернорожденных королев и дакти-наставников, которые смогут удерживать нас в земном облике, следить за нами при помощи своего дара и прорицать». Он снова посмотрел на рисунок. Вот только прародительница не проявила никакого интереса к Лозе, хотя наставница-полукровка была явно могущественнее сквернорожденного консорта, на кого он бы ни был похож. Если только Скверны не думали, что у Сумрака есть какие-то особые способности.
Молодой консорт спросил:
– Но зачем? Зачем они вам?
Прародительница ответила:
– Они – ключ, который нужен нашему проводнику.
– Ключ к чему? – Сумрак раздраженно посмотрел на нее. – И кто такой этот ваш проводник?
– Увидишь, когда мы придем к нему.
Сумрак зарычал.
– Как он узнал, что я был в Опаловой Ночи?
– Он многое знает. Он долго наблюдал… – Внезапно прародительница застыла. Следом за ней замерли и остальные Скверны. Все, кроме маленькой прародительницы, которая лишь с любопытством заозиралась по сторонам. Сумрак вздрогнул от напряжения. Лун стиснул зубы. Казалось, что прародительница наложила на всех какие-то чары. «Или это сделала не она?» Может быть, они услышали что-то… или кого-то.
Внезапно наваждение, охватившее Сквернов, прошло. Прародительница снова зашевелилась. Владыки качнулись, дакти встрепенулись и стали перешептываться между собой. Даже Тедей сжал и разжал когтистые пальцы.
Прародительница обратилась к Сумраку, словно ничего и не произошло:
– Неужели ты не хочешь узнать о нас больше? Занять свое законное место среди тех, кто считает, что ты прекрасен?
– Я был на своем законном месте, пока вы нас не похитили, – горько произнес Сумрак.
Прародительница лишь молча смотрела на него. Лун не мог понять, злится она, раздосадована или же ей все равно. Скверны, похоже, проявляли эмоции лишь в особых случаях. Тем не менее Луну стало любопытно, отказывал ли ей кто-нибудь прежде.
Наконец она отвернулась и ушла к своему гнезду.
Тедей сказал:
– Возвращайтесь на свое летучее судно. Мы прибудем на место еще нескоро.
Сумрак удивленно посмотрел на Луна. Затем повернулся к выходу. Лун пошел за ним, заставляя себя переставлять ноги. Его шипы дрогнули, но никто не попытался его остановить.
Без провожатого ориентироваться было трудно, но они смогли пройти темный лабиринт и подняться к выходу. Дакти липли к стенам и потолкам, смотрели на них блестящими глазами и что-то чирикали друг другу. Рядом с лестницей стоял кетель; он был в земном облике и ухмылялся. Сумрак зашипел на него, и кетель подвинулся ровно настолько, чтобы они смогли пройти и подняться наверх.
Пока они летели обратно к летучему кораблю, вокруг них всюду сновали Скверны, словно присутствие чужаков взбудоражило всех обитателей мешка. Казалось, что даже тени движутся, и Лун поднял голову, чтобы понять почему. Солнце светило уже под другим углом, и теперь через мутную стенку мешка просвечивал темный силуэт кетеля, который ритмично поднимал и опускал крылья.
Они приземлились на палубу, и мгновение спустя из люка выскочили Флора и Шафрана. Лун с облегчением зашипел, а затем резким жестом приказал им спуститься обратно. Хорошо хоть Скверны не перебили всех, кто остался на корабле.
Когда воительницы ушли, Сумрак сдавленно сказал:
– Прости.
– Нет, это ты меня прости. – Лун хотел отблагодарить Сумрака, но не мог подобрать слова. Ему казалось, будто он сильно подвел молодого консорта; будто он должен был как-то предотвратить издевательства Сквернов, что-то сказать и остановить их. – Мы живы благодаря тебе.
Сумрак с несчастным видом поджал шипы.
– Неужели они и правда думали, что… если я это сделаю, то стану одним из них… – Он вдруг вздрогнул и прошипел: – Кетель!
Мгновение спустя Лун почувствовал, как кто-то приближается к нему со спины, но он и Сумрак уже неслись к люку. Едва они сбежали по ступеням, догнав Флору и Шафрану, как кетель приземлился. Корабль качнулся и затрещал под его тяжестью. Внизу лестницы Лун остановился и приготовился к нападению.
Несколько долгих секунд ничего не происходило. Затем кетель прошелся по палубе и улегся, отчего корабль чуть накренился на один борт. Лун напряг слух, но услышал лишь глубокое дыхание.
– Он нас стережет? – прошептала Флора.
Лун кивнул и тихо отошел от лестницы. Сумрак протянул руку и закрыл люк. Дощатая дверь, конечно, не остановила бы кетеля, но Лун ничего не сказал. Бесполезная преграда между ними и чудовищем все же была лучше, чем никакой преграды.
Флора перевела взгляд с Луна на Сумрака и спросила:
– Вы в порядке? Они не пытались…
– Мы в порядке, – быстро прервал расспросы Лун.
Сумрак тряхнул встопорщенными шипами.
– Там кое-что произошло. И не только… В общем, когда прародительница заговорила о том, откуда их проводник узнал об Опаловой Ночи, они все застыли, как статуи, словно в комнату кто-то вошел. Но я никого не видел. Лун, ты заметил?
– Я заметил, что они прислушались к чему-то, чего мы не слышали. – Если загадочный проводник умел становиться невидимым, то Скверны стали еще более опасными – хотя, казалось бы, куда уж больше.
Шафрана сказала:
– Твой воин как раз говорил, будто слышит какие-то голоса.
Флора раздраженно ответила:
– Я же тебе объясняла: раньше он был наставником. Он не такой, как все. – Затем она пояснила Луну: – Звон что-то услышал, как в городе на левиафане.
Они вошли в кают-компанию, и Лун увидел, что Лоза и Звон сидят на полу. Наставница пристально смотрела Звону в глаза, а воин при этом был совершенно неподвижен. Похоже, она проверяла, не повлияли ли Скверны на его рассудок.
Наконец Лоза подалась назад, и Звон заморгал, приходя в себя. Лун хорошо знал, что он чувствует – однажды Цветика точно так же проверяла и его. Лоза сказала:
– Ничего плохого я в тебе не вижу.
У Луна чуть не вырвался смешок, и он подумал, что у него начинается истерика. Он сел на пол, принял земной облик и закрыл лицо руками.
Когда он наконец поднял голову, все встревоженно смотрели на него. Звон сидел прямо перед ним, а Сумрак принял земной облик и озабоченно присел рядом на корточки. Звон подался вперед, вглядываясь Луну в лицо. Он спросил:
– С тобой все хорошо?
– Да. – Лун помотал головой. – Нет. Лоза, тебе придется проверить еще меня и Сумрака.
– Но они ведь не… – Молодой консорт с досадой запнулся. – Если бы они что-то сделали, разве мы бы не запомнили?
Они оба сели, чтобы Лоза могла их проверить. Сначала наставница заглянула в Сумрака и вскоре объявила, что он чист. Молодой консорт облегченно вздохнул, и Лун ощутил, как напряжение, сдавившее ему грудь, отпускает его. Раз Скверны не околдовали Сумрака, то и Луна они не трогали. Однако ему все же хотелось, чтобы Лоза проверила, а остальные убедились, что он не околдован.
Как и с Цветикой, Лун не сразу смог расслабиться и впустить наставницу в свое сознание. Но едва у него получилось, все тут же и закончилось. Лоза улыбнулась и сказала:
– С тобой тоже все в порядке.
– Хорошо. – Лун легонько подтолкнул Сумрака локтем. – Расскажи им, что говорила прародительница, и про тот рисунок тоже. А еще о том, что ты почувствовал, когда они замерли.
Лун постарался намекнуть молодому консорту, что про пиршество рассказывать не стоит. Виновато посмотрев на него, Сумрак пропустил эту часть и поведал остальным лишь о загадочном проводнике Сквернов, о рисунке, который им показала прародительница, и о том, что, как ему казалось, все это означает.
Когда Сумрак заговорил про то, как ощутил в зале чье-то присутствие, Звон мрачно кивнул. Он произнес:
– Пока вас не было, я кое-что услышал. Чей-то голос. Я не понял, что именно он сказал. Но, кажется, говорил он на нашем языке, а я просто не смог разобрать слов. – Воин кивком указал на наставницу. – Поэтому-то я и попросил Лозу заглянуть в мой разум. Хотел убедиться, что Скверны не пытаются заставить меня что-нибудь сделать.
– Но ведь так не бывает, разве нет? – сказала Шафрана. – Они не могут никого подчинить на расстоянии.
– Да, я знаю. – Звон сердито оскалился. – Но…
– Но ты не такой, как все, – подсказал Лун.
– Да. – Звон поежился. – Вот только Лоза ничего не нашла.
– Я не понимаю, как Звон мог когда-то быть наставником? – спросил Сумрак у Луна.
– Он родился арбором, но из-за того, что в старой колонии Тумана Индиго двор слабел, он изменился и стал воином, – пояснил Лун.
– Не по своей воле, – пробормотал Звон, когда Сумрак удивленно уставился на него.
Лун продолжил:
– Он больше не мог творить чары или предсказывать. Но когда мы искали семя нашего исполинского древа, он слышал левиафана. Это было в пресноводном море к западу от Пределов. Его чутье сильно нам тогда помогло.