– Не маловата ты еще с консортами разговаривать?
Она остановилась. Лун всегда плохо понимал, что чувствуют Скверны, не умел читать по их лицам, да и вообще считал, что их нельзя сравнивать с обычными существами, однако сейчас ему показалось, что она пришла в замешательство. Он прибавил:
– Может, сначала подрастешь? А то я вообще первым делом подумал, что ты дакти.
Она бросилась на него, Лун отскочил в сторону и очутился на противоположном конце палубы. Один дакти прыгнул на него, Лун взмыл в воздух и, крутанувшись в полете, распорол ему брюхо и грудь когтями ног. Затем он приземлился, а тварь окровавленным мешком рухнула на палубу.
Остальные дакти встрепенулись, словно скоропостижная гибель их собрата пробудила в них жажду крови.
Прародительница прохрипела:
– Храбрый. Но ты бежишь от меня.
– Просто ты мне не нравишься.
Она подалась чуть ближе.
– А ты мне, думаю, понравишься. Моя прародительница говорила, что кожа консортов похожа на шелк.
Луну нужно было поскорее сменить тему.
– А больше она тебе ничего не рассказывает? Что-нибудь важное, например? Она бросила тебя здесь, как дакти – а я, получается, утешительный приз за то, чтобы ты не путалась у нее под ногами?
Прародительница выпрямилась, и ее жесткий гребень внезапно поднялся и расправился, как веер. Лун никогда прежде не видел, чтобы Скверны так делали. Ничего хорошего это означать не могло, но он хотя бы знал, что задел ее за живое. Она сказала:
– Я все знаю. Она оставила меня здесь, чтобы я командовала ее детьми.
– Ты даже не знаешь, кто ваш проводник.
– Никто этого не знает. Но нам известно, что он нам даст. Остальное неважно.
«Скверны даже не представляют, во что ввязались», – подумал Лун. Похоже, опасность они тоже понимали иначе, чем все остальные. И они поволокли навстречу ей Сумрака. Лун думал, что успеет задать еще один вопрос, прежде чем мелкая прародительница поймет, что он делает, но она вдруг пошла прямо на него.
– Воины даже не выходят, чтобы тебя защитить. Похоже, они не очень-то высоко тебя ценят. Или просто боятся… – Она вдруг замерла и резко повернулась к люку.
«Догадалась». Прародительница наверняка поняла, что, раз воины не выскочили на шум прыжков и рычания, значит, они чем-то заняты внутри.
Лун бросился на нее в тот же миг, когда она кинулась к люку. Он зацепил ее когтями и тут же отпрыгнул в сторону, когда она яростно замахнулась на него в ответ. Дакти заверещали и прыгнули на него.
Из трюма донесся громкий треск и стук. Что-то с шипением пронеслось под корпусом, после чего полыхнула ослепительная вспышка. Дакти недоуменно замерли, застыла и прародительница. Затем она одним прыжком очутилась на ограждении палубы.
Лун тоже подбежал к борту и, перегнувшись через него, увидел, как внизу по распоркам и нитям выделений заплясали языки пламени. Затем нечто – похоже, второй бочонок, открытый и обильно истекающий маслом, – ударился о другое сплетение паутины, отскочил и исчез в темных недрах мешка. Сразу после этого в облитые маслом нити и распорки врезался огненный шар, который тут же рассыпался на множество искр, похожих на звезды в ночном небе. Лун зажмурился, когда на миг его глаза застила невыносимо яркая белая пелена.
Дакти завизжали, и юная прародительница взвыла от ярости. В глазах Луна прояснилось как раз в тот миг, когда она врезала ему наотмашь. От удара он отлетел в сторону и растянулся на палубе. Оглушенный, он перекатился и в ту же секунду увидел, как еще один огненный шар вылетел из-под днища корабля и, двигаясь под углом вверх, направился к гнезду. Он врезался в пухлое строение и разорвался на яркие, слепящие частички. «Оружие сработало даже лучше, чем мы рассчитывали», – подумал Лун, шатаясь и поднимаясь на ноги. Неудивительно, что Делин прятал его в своей каюте, подальше от беды.
Прародительница расправила кожистые крылья. Взмыв в воздух, она отчаянно захлопала ими и стала перепрыгивать от одной распорки к другой, спеша к гнезду. Заряд все еще испускал искры, которые растекались по дереву и обломкам. Бочонки с маслом упали вниз, под корабль, а гнездо было слишком высоко, чтобы случайные капли могли на него попасть, однако искры заряда все равно подпалили его, и из темного силуэта начали подниматься небольшие языки пламени. «Слишком много сухой древесины», – сообразил Лун.
Дакти бросились к гнезду следом за прародительницей. Все они были сосредоточены лишь на нем и напрочь позабыли о Луне. «Их выводки внутри», – понял он и подавил шевельнувшееся в душе чувство вины.
Из люка выскочили Флора и Шафрана. Они были готовы драться, но с удивлением увидели, что палуба пуста. Снизу поднимался дым, и Лун снова подошел к борту. Он отшатнулся, когда увидел, что к нему ползет какой-то силуэт, но затем понял, что это Звон – тот карабкался по корпусу корабля с оружием, которое висело у него за плечом на самодельной перевязи. Под Звоном, на дне мешка, языки пламени лизали стенки и распорки, изредка скрываясь за плотным дымом. Среди огня, пытаясь сбить пламя, метался кетель.
Звон залез на палубу.
– Я выпал из дыры, когда мы выломали квадрат, и решил остаться снаружи.
– Стреляй в кетеля! – Лун указал вниз.
Звон обернулся и вынул из сумки еще один заряд. Чиркнув фитилем о шероховатую пластину сбоку от трубки, он подпалил его. Затем сунул сверток в трубку, поорудовал рычагом и прицелился в кетеля. Оружие сработало с глухим хлопком, и заряд, превратившийся в огненный шар, полетел по воздуху.
– Когда фитиль подпален, нужно сразу же стрелять, не медлить, – пробормотал Звон.
Флора подошла к Луну.
– Лоза осталась внизу с ранеными. – Она помедлила. – Ты нашел Сумрака?
– Я его видел. – Дым быстро сгущался, но Лун все же разглядел, как заряд врезался в спину кетеля и разлетелся на пылающие кусочки. Скверн взревел от ярости и боли. Он не загорелся, но оружие явно ранило его. Кетель забился в конвульсиях, рухнул вниз, прямиком на пылающее дно мешка, и исчез. И тогда же Лун увидел яркий дневной свет. – Мешок открыт.
– Что? – Звон и Флора посмотрели вниз. Звон прибавил: – Да, там дыра, я ее вижу!
Нижняя часть мешка, где собралось масло и горящие обломки, расплавилась от жары. Оттуда внутрь ворвался красно-рыжий свет; он подсветил клубы дыма так, что стало казаться, будто загорелся сам воздух. Но Лун не мог понять, насколько большим получилось отверстие.
– Сможешь опустить туда корабль?
– Могу попробовать. Если он уже не слишком низко… – Звон удивленно уставился на него. – Думаешь, у нас получится сбежать?
– Нет, – ответил Лун, – но попытаться определенно стоит.
Разрываясь между отчаянием и надеждой, Звон все же передал трубку и огненные заряды Луну и бросился к рулевой рубке. Лун крикнул:
– Шафрана, иди за ним! – Дакти могли вернуться, и кто-то должен был охранять Звона.
Шафрана прыжками помчалась за Звоном, а Лун повернулся к Флоре. Пламя сверкало уже по всему гнезду, скрываемое лишь дымной завесой, и Сквернам сейчас было не до них. Лун указал в ту часть мешка, куда они понесли Сумрака.
– Прародительница и владыки полетели туда. Попытайся пересечь мешок и следуй за ними. Они утащили с собой Сумрака; если не увидишь возможности вызволить его, то продолжай преследовать их и выясни, куда Скверны его несут. – Лун рассчитывал на то, что рано или поздно Нефрита, Малахита и Утес выследят стаю и придут сюда. Но он не мог сказать, как скоро это случится, потому что не знал, сумела ли Селадонна или кто-нибудь из ее воинов сбежать. Кто-то должен был рассказать остальным, что произошло.
Флора склонила голову набок.
– Почему ты просишь меня, а не Шафрану? Она ведь из его двора, ей его и защищать.
Лун нетерпеливо зашипел, но ответил:
– Потому что она не бросит Кораллу, а ты знаешь, что я не брошу Песню и Корня.
Воительница секунду колебалась, но затем согласно опустила шипы.
– Да, и правда. – Она шагнула в сторону. – Удачи!
Флора взмыла в воздух, захлопала крыльями и исчезла в густом дыму, который стремительно заполнял весь мешок. Корабль начал плавно опускаться вниз и дрогнул, когда задел одну из распорок. Лун поджег еще один заряд, сунул его в трубку, нажал несколько раз на рычаг и выстрелил в сторону дна. Судя по получившемуся взрыву, куда-то он все-таки попал, но куда именно, не увидел.
Он снова зарядил трубку и выстрелил в гнездо. Снарядов осталось немного, и Лун задумался, как ему поступить – растратить их все сейчас или подождать, когда подвернется мишень получше; например, еще один кетель. Гнездо горело не так хорошо, как распорки и паутина на дне, но ведь его и не обливали горючим маслом.
Из дыма возникла стайка дакти, которые приземлились на палубу и кинулись на Луна. Он повесил трубку за плечо и бросился им навстречу.
Один прыгнул ему на голову, и Лун рассек его в воздухе, откинув в сторону; второй попытался схватить оружие. До трубки он не дотянулся, но его когти зацепились за сумку с зарядами, и дакти рывком стащил ее с Луна. Лун попытался поймать сумку, но дакти, презрительно захохотав, швырнул ее за борт.
За борт, прямо на дно мешка, где бушевало пламя. Лун заорал:
– Шафрана, Звон, пригнитесь! – и сам бросился на палубу, закрыв лицо руками.
Внизу раздалось оглушительное, страшное шипение, и по палубе прокатилась волна жара. Лун дождался, когда вспышка света, который сочился через его пальцы, погаснет, и лишь тогда вскочил на ноги. Дакти валялись на палубе или еле держались на ногах, ошеломленные ярким взрывом.
Пока Лун кромсал наполовину ослепших дакти на куски и уворачивался от их попыток навалиться на него гурьбой, он ощутил, как судно качнулось, опускаясь ко дну мешка. Палубу окутал удушливый дым, и вскоре Лун уже не мог разглядеть, что находится на другом конце корабля. Похоже, где-то наверху мешка тоже было отверстие, потому что дым поднимался туда, и только благодаря этому им было чем дышать. Лун лишь надеялся, что это так и у Флоры получилось выбраться.