На палубе стало жарче, и из-за борта показались языки пламени. Лун вспорол брюхо следующему дакти, который кинулся на него, и отшвырнул тварь в сторону. Поскольку летучие корабли держались в воздухе за счет камня, который парил на волнах магической силы, они не могли полностью опуститься к земле. Лун видел, как островитяне опускали свои суда до тридцати или даже двадцати шагов над землей, но не знал, получится ли это у Звона. Если мешок уже летел низко, то они останутся здесь, в огненной ловушке.
Очередной дакти врезался в Луна сзади и опрокинул его на палубу. Лун поднял шипы и перекатился, чтобы насадить на них тварь, затем поднял ноги и поймал пяточными когтями второго, когда тот попытался спикировать на него сверху. Дакти с воем отлетел в сторону, и Лун, повернувшись, стряхнул с шипов его умирающего собрата. Он встал – и потрясенно отшатнулся от борта.
Остальные дакти сбежали, когда палуба поравнялась с дном мешка и стала опускаться в огненную бурю. Страшный жар опалял порезы и царапины на чешуе Луна, обжигал глаза. Повсюду клубился дым. Глядя на огненное кольцо, Лун заметил, что мешок сгорает вовсе не так быстро, как ему бы хотелось. Разлитое масло и падающие обломки хорошо распалили дно, и огонь постепенно пожирал стенки, но сжечь весь мешок он явно не мог.
К счастью, их корабль не загорелся, хотя на него и упали тлеющие ошметки паутины. Похоже, растение, из которого построили это судно, выдерживало не только пилу, но и пламя. Лун на всякий случай поспешил потушить те очаги, которые увидел, и обжег чешую, затаптывая их. Еще он нашел один заряд для трубки, который, видимо, выпал из мешка, и поспешил поднять его – приземлись на заряд что-то горячее, они бы точно узнали, может корабль сгореть или нет.
Вдруг судно миновало огонь, и Лун вдохнул свежий, пахнущий солью воздух. Он почувствовал себя так, словно ему надавали по щекам, приводя в чувство.
На небе, испещренном облаками, сияло послеполуденное солнце, а под кораблем раскинулся каменистый берег. Серые склоны вели к узкой полоске пляжа, омываемого волнами. В голубой воде были рассыпаны десятки островов – некоторые представляли собой острые шпили, торчащие над поверхностью, другие – большие каменные валуны, поросшие зелеными джунглями. Они усеивали воду до самого горизонта.
Лун поднял голову и посмотрел на мешок, огромный и пятнистый, повисший над маленьким кораблем. Отсюда он смог увидеть, насколько крошечной была дыра, через которую они прошли – будь она хоть чуточку меньше, корабль остался бы внутри.
Лун одним прыжком пересек палубу и оказался у рубки. Звон обеими руками держался за рулевую колонну. Шафрана сторожила вход. Судя по ранам на ее темно-медной чешуе, ей тоже пришлось отбиваться от дакти. Лун попытался заговорить, понял, что его горло пересохло от дыма, и выдавил:
– Вы в порядке?
Она кивнула, зашлась кашлем, но смогла спросить:
– Где Флора?
– Я отправил ее за Сумраком. Не думал, что мы выберемся. – Берег был пуст, и Лун нигде не видел ни Флору, ни прародительницу с ее свитой.
Звон с выпученными глазами, но с полным решимости видом резко ответил:
– Я тоже, уж поверь! Куда теперь летим?
Лун не знал, он ведь не рассчитывал, что они выживут. Но Скверны были слишком заняты и вряд ли могли заметить, куда сбежали раксура. Лун решил, что если они благополучно уведут корабль с ранеными подальше, то он вернется и отыщет Флору и Сумрака.
От берега отходили горные хребты, которые превращались в каменистые каньоны и вершины, обточенные ветром в колонны и арки. Лун указал на щель промеж двух склонов.
– Идем прочь от моря, по ветру, и быстро.
Звон навалился на рулевой механизм и развернул корабль в нужном направлении. Хорошо еще ветер был попутный, но Лун сомневался, что им стоит поднять парус. Все его инстинктивные познания о ветре ничуть не помогали управлять кораблями, и ему не хотелось, чтобы случайный порыв впечатал их в скалу.
Когда корабль отлетел от мешка, Лун увидел трех кетелей, которые его несли. Они недоуменно хлопали крыльями, окруженные клубами дыма. Двое пытались оттащить мешок от воды, один указывал в другую сторону, к морю. На верх мешка вылезли дакти и, будто мало им было хаоса, стали роиться вокруг них, то появляясь из дыма, то снова скрываясь в нем. Ветер, который врывался в мешок снизу, превратил его в огромную печь. Так что кетелям было не до беглецов.
– Как ты сделал ту большую огненную вспышку, когда мы начали спускаться? – спросила Шафрана, стоя против ветра и моргая. Ее глаза раскраснелись и слезились от дыма.
– Дакти отняли у меня почти все заряды и швырнули их в огонь. – Лун наконец решил, что поднять паруса все же стоит. – Давай-ка мы…
– Кетель! – рявкнула воительница и указала на мешок.
Лун обернулся и увидел, как из пылающего отверстия выпал большой темный силуэт. Он захлопал перепончатыми крыльями и направился прямиком к ним. Лун стащил с плеча оружие, зарядил последний снаряд, как мог прицелился и выстрелил.
Огненный шар зацепил крыло кетеля и разлетелся на полыхающие куски. Кетель взревел, дернулся в сторону и рухнул вниз, к камням. Однако он извернулся в падении и, яростно махая крыльями, стал стремительно подниматься к кораблю.
«Ну вот и все», – подумал Лун. Он отбросил пустую трубку, рыкнул Шафране:
– Оставайся с кораблем, – и запрыгнул на борт. Расправив крылья, он взвился в воздух.
Против ветра он летел медленнее обычного, но кетель приближался так быстро, что это было неважно. Лун, метя прямо в лицо, полоснул его когтями, а затем увернулся, когда Скверн попытался его схватить. Кетеля Лун так и не задел, но тот уже был взбешен и видел, кто в него стрелял. Так что, когда Лун спикировал к скалам, он помчался за ним.
Лун понимал, что ему нужно занять Скверна ровно до тех пор, пока корабль не скроется среди гор. Он скользил то влево, то вправо, хлопая крыльями, чтобы не сбавлять скорость. Кетель уже почти нагнал его, и Лун даже чувствовал его горячее дыхание.
Он приблизился к скале и, чуть не коснувшись склона, полетел вдоль него, борясь с порывами ветра, которые норовили прижать его к камням. Почувствовав, что кетель позади, совсем рядом, он накренил крылья и упал в сторону и вниз.
Скверн задел скалу, подняв облако пыли и щебня, после чего оттолкнулся от нее одной ногой. Лун спикировал к округлой вершине и на миг потерял его из виду. А затем кетель одним ударом сшиб его с крыла.
Лун с оглушительной силой ударился о скалу, едва успел поджать крылья и покатился вниз по склону, сопровождаемый камешками и пылью. Он пытался зацепиться за что-нибудь когтями, чтобы остановить падение, и наконец ухватился за уступ.
Оглушенный, задыхающийся, он поднял голову и увидел, что кетель спускается по склону прямиком к нему. Его когти с треском впивались в серую скалу, рот был уже приоткрыт, клыки блестели.
Едва Скверн навис над ним, что-то огромное и темное спикировало сверху и врезалось ему в спину. Оно прижало кетеля к склону, и тот, брыкаясь и извиваясь, попытался скинуть с себя обидчика. Когтистая лапа твари обрушилась на землю рядом с Луном, осыпав его небольшим фонтаном камней. Лун пополз вдоль уступа, надеясь взлететь, но гигантская туша кетеля была слишком близко, и он боялся задеть огромные, неистово хлопающие крылья. Лун понял, что еще миг, и его раздавят.
Вдруг ветер донес откуда-то снизу знакомый запах, и он услышал крик Нефриты:
– Лун, прыгай!
Его сердце екнуло, он перекатился и рухнул в пустоту.
Глава 19
Лун упал Нефрите прямо на руки, и та понеслась прочь от скалы с такой скоростью, что у него захватило дух. Она пересекла узкий каньон, приземлилась на крутом склоне и, съехав по нему вниз, нашла устойчивую опору на краю обрыва. Там она поставила Луна на ноги, но продолжила держать его за талию. Лун ощутил ее запах, знакомый и родной. Он прижался к ней и испытал такое облегчение, что у него подкосились колени.
С обрыва он наконец смог разглядеть темный силуэт, глубоко вонзивший когти в спину кетеля – это был Утес. Он прокусил шею Скверна и проломил его крепкий панцирь. Кетель снова взбрыкнул, хлестнул хвостом и сполз еще ниже по склону.
От внезапного спасения у Луна смешались все мысли и спешно придуманные планы. Теперь ему хотелось лишь стоять на месте и обнимать Нефриту, однако он заставил себя собраться и спросил:
– Вас нашла Селадонна? – Иначе и быть не могло, ведь Нефрита и Утес просто не смогли бы так быстро настигнуть мешок.
– Да, она сбежала с Делином и четырьмя воинами. – Нефрита взяла его за подбородок и повернула лицом к себе, чтобы внимательно посмотреть в глаза. – Ты в порядке?
– Да. – Как же хорошо, что ему не нужно лгать. – Скверны хотели заполучить Сумрака. Прародительница и владыки куда-то его унесли. Когда мы устроили пожар, я послал за ними Флору. Звон тоже в порядке. Корень и Песня живы, но ранены.
Нефрита отпустила его и облегченно зашипела.
– Когда я увидела, что мешок загорелся, то сразу поняла, что это устроил ты со Звоном. – Затем она повысила голос и крикнула: – Утес, хватит играться с этой тварью! Прикончи ее наконец!
Рык Утеса эхом разнесся по каньону. Все еще сжимая зубами глотку кетеля, он запустил когти под панцирь на его шее. Затем дернул руками вниз, а головой в сторону, и фонтан темной крови залил весь склон. Кетель яростно забился, сполз вместе с Утесом по камням и чуть не рухнул с уступа, за который еще недавно цеплялся Лун.
Лун сказал Нефрите:
– Летучий корабль…
– Мы нашли его еще до того, как нашли тебя. Остальные сейчас там.
– Как вы так быстро сюда добрались?
– Мы отправили воинов и Делина в Опаловую Ночь, чтобы они предупредили двор, а Утес летел так резво, как только мог. Он нес меня, Селадонну и других королев. Когда ему нужно было отдохнуть, он перевоплощался, и его нес кто-то из нас. Мы останавливались лишь для того, чтобы поесть. – Затем Нефрита с усмешкой прибавила: – Малахита летела сама.