Хотя я с вами, высокопочтенным ханом, и весьма свидеться бы желал, но когда обстоятельства не допустили, то остаюсь с сожалением. Однако прошение ваше по справедливости удовольствовать не премину…»
Нуралы-хан остался недоволен ответом Рейнсдорпа и откочевал со своими улусами в глубь степи, а оставшиеся без хана киргизы, переправляясь через Яик, производили грабежи в пограничных селениях.
Отклонив содействие киргизского хана и считая достаточным для уничтожения Пугачева тех сил, которые были в его распоряжении, Рейнсдорп отправил навстречу самозванцу бригадира барона Билова с отрядом, состоявшим всего из 410 человек с шестью полевыми пушками[561] и с открытым ордером, в подкрепление своего отряда, брать в лежащих на пути укреплениях и форпостах столько людей, сколько он признает нужным. Билову предписано было идти с отрядом к Илецкому городку, нагнать «злодейскую толпу», разбить и мятежников переловить, «а особливо упомянутого Пугачева, обещая в награждение ежели кто живого поймав представит, дачею из казны пятисот, а буде мертвого, то двухсот пятидесяти рублев»[562].
Для содействия барону Билову было приказано полковнику Симонову составить сборный отряд из частей 6-й и 7-й легких полевых команд и, поручив его майору Наумову, отправить к Илецкому городку. Сверх того, 500 человек калмыков из Ставрополя должны были идти прямо на соединение с Биловым и Наумовым, а для подкрепления Оренбурга вытребованы из ближайших селений 500 человек башкирцев и 300 человек сеитовских татар[563].
Делая все эти распоряжения, Рейнсдорп и не подозревал, что, в сущности, он хлопочет для Пугачева и что большая часть калмыков, башкирцев и татар, отправляемых на театр действий, перейдут на сторону самозванца и увеличат его силы.
Барон Билов выступил из Оренбурга 24 сентября; он не особенно торопился своим движением и только к ночи 25 сентября пришел в Татищеву крепость, находившуюся от Оренбурга в 64 верстах. Утром 26-го числа он двинулся к Нижнеозерной крепости и, пройдя 18 верст, получил рапорт от майора Харлова, которым тот доносил, что отправленная им в Рассыпную крепость команда, под начальством капитана Сурина, разбита мятежниками и он остался в крепости «безлюден». Харлов просил помощи, но барон Билов, узнав о приближении Пугачева к Нижнеозерной крепости и определяя, по слухам, силы самозванца в 8 тысяч человек, советовал ему спасать себя как знает[564], а сам остановился в поле и не знал, на что решиться. Вслед за тем прибежали два казака, заявившие, что Пугачев уже взял Нижнеозерную крепость. Барон Билов приказал тогда сотнику Падурову «сделать из обоза осаду», опасаясь, чтобы самозванец не атаковал его врасплох. «И так, приняв все предосторожности, простояли до полуночи, люди без сна, а лошади без корма». Видя изнеможение людей, Билов спрашивал офицеров: что делать? И все единогласно решили возвратиться в Татищеву крепость и там ожидать прибытия мятежников[565].
Расположенная на горном увале, при речке Камыш-Самаре, за полверсты от ее впадения в реку Яик (Урал), Татищева крепость была построена неправильным четырехугольником, обнесена бревенчатою стеной, рогатками и имела по углам деревянные батареи. В крепости насчитывалось до 200 обывательских домов и находился комендант, бывший вместе с тем и начальником части Яицкой линии.
Находясь на сообщении Оренбурга с Самарской линией и Ликом, Татищева крепость считалась главным опорным пунктом Яицкой линии, и потому в ней находились склады амуниции, денежная казна, артиллерия и другие запасы. Гарнизон крепости был значительно более всех остальных укрепленных пунктов, и с начала весны и до глубокой осени для службы в Татищевой крепости призывались крещеные калмыки и башкирцы, сменяемые погодно[566]. Одним словом, с возвращением Билова в Татищеву крепость гарнизон ее состоял не менее как из тысячи человек и 13 орудий.
В ожидании приближения Пугачева ставропольские калмыки, находившиеся в отряде бригадира Билова, все, за исключением двух человек, ушли из крепости, а наутро, 27 сентября, в Татищевой увидели, что версты за три на горах показалась толпа мятежников. Комендант крепости, полковник Елагин, как человек храбрый, предлагал Билову выйти из крепости и встретить мятежников в поле, но Билов не согласился, и тогда полковник Елагин выслал из крепости для разведывания о неприятеле и определения сил мятежников одного офицера и с ним человек 30 пехоты и 20 казаков при одном орудии. Едва только команда эта отошла на незначительное расстояние от Татищевой, как была атакована и почти уничтожена: офицер был убит, нижние чины захвачены в плен, и только солдат 4-го оренбургского батальона Степан Колесников с тремя товарищами успели спастись и увезти в крепость пушку. Вслед за ними подъехали человек шесть или семь яицких казаков и требовали, чтобы к ним было выслано из крепости столько же человек для переговоров. Бригадир Билов приказал сотнику Падурову выслать человек десять оренбургских казаков. Переговоры продолжались недолго.
– С нами едет государь Петр Федорович, – говорили депутаты Пугачева, – так смотрите же, ребята, сдайтесь ему без сопротивления. Если вы не сдадитесь, то мы принуждены будем сделать вам кровопролитие.
– Какой там у вас Петр Федорович? – отвечали оренбургские казаки. – Всем известно, что он давно скончался.
– Нет, это неправда; он точно жив, и если у вас есть такой человек, который его знавал прежде, так пошлите его с нами; государь ничего дурного с ним не сделает, а еще будет рад.
Оренбургские казаки отказались исполнить последнее требование и, возвратившись в крепость, передали барону Билову содержание переговоров. Последний выслал казака сказать депутатам Пугачева, что все это «враки».
– Государя Петра III нет больше на свете, – говорил посланный со слов Билова, – а это самозванец и бродяга, беглый донской казак Емельян Пугачев. Мы точно это знаем, а потому и не может никогда статься, чтобы мы почли бродягу за государя.
– Когда вы так упорствуете, – отвечали мятежники, – то после на нас не пеняйте.
Переговоры были прерваны, и в крепости заметили, что часть толпы направляется к вершинам реки Камыш-Самары. Бригадир Билов приказал тогда сотнику Падурову со всеми оренбургскими казаками выехать в поле и рассыпаться по степи, надеясь тем устрашить мятежников. Как только казаки показались из крепости, толпа Пугачева открыла по ним огонь, и бригадир Билов послал Падурову приказание возвратиться обратно, но тот вместе с казаками передался на сторону самозванца. На выстрелы мятежников отвечали огнем из крепостных орудий, но ядра не вредили их толпе, а переносились через головы. Пугачев разделил свои силы на две части: одна, под начальством Андрея Витошнова, двинулась в атаку снизу Яика, а другая, под предводительством самого самозванца, направилась с верховой стороны. Бригадир Билов успел отбить эту атаку, и тогда Пугачев, заметив близ крепостной стены стоги с сеном, приказал зажечь их, и как в то время ветер был на крепость, то за стогами скоро загорелись сараи, а потом бревенчатая ограда крепости и дома обывателей. Большинство защитников бросилось тушить пожар и спасать свои семейства и имущество, а мятежники, воспользовавшись этим, стали перебираться через палисад и рогатки в крепость. Бригадир Билов и комендант полковник Елагин с женой были убиты. Дочь Елагина, бывшая в замужестве за погибшим Харловым, была захвачена в плен, а гарнизон не оказал почти никакого сопротивления; солдаты бросали ружья и были выведены из крепости в поле. Там в одной общей и нестройной куче собралось их человек триста, по которым, для страху, мятежники сделали три выстрела и убили нескольких человек[567].
Объехав Татищеву крепость, Пугачев приказал тушить пожар, снять годные пушки, забрать весь наличный порох, снаряды и затем отправился к толпе пленных. Впереди самозванца бежали яицкие казаки, чтобы предупредить солдат о скором его прибытии.
– Становитесь на колени, – кричали они, – государь едет!
Толпа пала на колени и скоро увидела пред собою Пугачева, одетого в красный казачий кафтан, обшитый галунами.
– Что вы наделали? – спрашивал он грозно. – Разве вы меня не знаете? Ведь я ваш император Петр III. Станете ли вы мне служить верою и правдой?
– Станем, ваше величество! – отвечали солдаты.
– Если так, то Бог вас простит, и я, великий государь, вас прощаю; ступайте за мной.
Отъехав с полверсты от крепости, Пугачев остановился на лугу и послал за священником, для приведения к присяге пленных. Он потребовал к себе составителя присяги сержанта Дмитрия Николаева, но оказалось, что его утопили яицкие казаки за то только, что он был из дворян и стал близким человеком к самозванцу. Тогда Пугачев призвал к себе Ивана Почиталина и по прибытии священника Симеона со крестом и Евангелием приказал ему читать присягу, по окончании которой всем пленным были острижены волосы и приказано именоваться государевыми казаками[568].
В Татищевой Пугачев успел захватить значительную сумму денег, большой склад амуниции, провианта, соли, вина и несколько орудий, лучших изо всех, находившихся на Яицкой линии.
Падение Татищевой крепости имело весьма важное влияние на последующие действия. Овладев довольно сильным и важным по своему положению пунктом, Пугачев являлся уже не простым разбойником, а грозным врагом, пред которым не могла устоять ни одна из лежавших на пути крепостей и городков.
«Что касается мелких городов, – доносил императрице капитан-поручик Савва Маврин[569]