[213]. С отрядом Гагрина была отправлена запасная амуниция и несколько ружей, для вооружения рекрут «достойного», как выразился главнокомандующий, майора Попова и граждан Кунгура.
Приближение майора Гагрина заставило мятежников отступить, и 25 января он беспрепятственно вступил в город[214]. Не имея точных сведений, куда направились инсургенты, Гагрин оставался несколько дней в Кунгуре, а затем, узнав, что они расположились по сибирской дороге в селениях Ординском (Ильинский острожек тож) и в Сабарке в 27–30 верстах от города, он в ночь на 30 января выступил для их преследования. Присоединив к своему отряду майора Попова с 10 человеками солдат Казанского батальона и 120 рекрутами, Гагрин взял с собою две городские пушки и 700 человек обывателей, пеших и конных, из числа собранных воеводою Миллером и коллежским асессором Башмаковым[215].
По дороге Гагрин узнал, что селения Ординское и Сабарка находятся в 15 верстах друг от друга и что наибольшее сборище мятежников расположено в селе Ординское. Приближаясь к последнему, отряд был замечен пикетом, состоявшим из 30 человек. В селении ударили в набат, инсургенты в числе до 2 тысяч человек заняли крайние строения и старую ветхую крепость, бывшую впереди селения. Крепость имела с трех сторон стены с башнями и двое ворот, в которых были поставлены по три пушки. Четвертой стены вовсе не было, и потому здесь группировалось большое число мятежников с шестью пушками, положенными на санях. Окружив себя со всех сторон рогатками, расположившись по башням и стенам, инсургенты ожидали приближения отряда.
Густой лес по обеим сторонам дороги, глубокий снег и вьюга заставили майора Гагрина двигаться в одной колонне. Мятежники встретили наступающих выстрелами и, бросившись в лес, охватили отряд с обоих флангов. Выслав на обе стороны по небольшому отряду пехоты, майор Гагрин с главными силами двинулся к крепости и ворвался в ворота. Защитники засели в домах и на колокольне, но, выбитые оттуда, зажгли селение в трех местах и обратились в бегство, преимущественно по дорогам сибирского тракта.
«Башкиры и казаки, – доносил Зарубину есаул Матвей Чигвинцов[216], – вскочив на коней, через реку переплыли, а иные, укрывшись кому где можно было, спасшись до ночного времени, пешком выбежали». Конница преследовала бегущих на протяжении трех верст, и бой, начатый в семь часов утра, окончился лишь к двум часам пополудни. Мятежники бросили 18 пушек и много снарядов; они потеряли 62 человека пленными и до 100 человек убитыми, в числе которых был и канцелярист Петр Лутохин. Атаман Мальцов с остатками своей толпы бежал в Красноуфимск, захватив с собою и содержавшегося в оковах Канзафара Усаева.
Из Красноуфимска он отправил Усаева в Чесноковку, но тот успел бежать с дороги и поехал в Берду с жалобою на Зарубина (Чику). Раненый Салават еще до начала сражения уехал домой, и мятежники, лишившись своих предводителей, рассеялись в разные стороны. Майор Гагрин возвратился в Кунгур, потеряв всего 4 человек убитыми и 12 ранеными, причем сам Гагрин был ранен дробиной в ногу, но не считал свою рану препятствием «продолжать поиски над злодеями»[217].
Пробывши несколько дней в городе и получая известия, что толпы инсургентов собираются у Красноуфимска, майор Гагрин двинулся туда преимущественно через те селения, которые выказывали наибольшее сочувствие к мятежу[218]. Следуя через села Сабарка и Златоустенское, Гагрин 5 февраля остановился в деревне Кашаевой, в 75 верстах от Кунгура и в 25 верстах от Красноуфимска. Здесь он узнал, что в Красноуфимске уже собралось до 4 тысяч мятежников, и потому, не полагаясь на свой отряд, состоявший преимущественно из обывателей, Гагрин пошел обратно в Кунгур[219]. Силы инсургентов оказались чересчур преувеличенными, и потому, лишь только майор Гагрин получил от Башмакова 442 человека пеших и 152 конных, набранных из горнозаводских селений[220], он тотчас же опять двинулся к Красноуфимску.
Собравшаяся здесь толпа имела уже новых начальников, во главе которых стоял красноуфимской станичной избы есаул Матвей Чигвинцов. Он организовал оборону, выставил передовые посты и зорко следил за движениями правительственных войск. Получив 15 февраля известие, что майор Гагрин остановился в селе Соксунское, в 50 верстах от Красноуфимска, есаул Чигвинцов просил помощи у Белобородова, стоявшего близ Екатеринбурга на Уткинском заводе. Сообщая, что к Красноуфимску подходит Гагрин с отрядом в 2500 человек и что для защиты города он имеет не более тысячи человек, Чигвинцов просил прислать ему подкрепления, «дабы, – писал он, – нашей армии, по малолюдству и за малоимением артиллерии и пороху, напрасно не погибнуть»[221]. Оставаясь «благонадежным в вышеписанном одолжении», Чигвинцов не получил, однако же, помощи.
«Вам чрез сие объявляю, – писал ему в ответ Белобородов[222], – я с моею армиею, которая уже, но власти всемогущего Бога, мне в управление поручилась, имею с лишком три тысячи и с крайним моим усердием занимаю самые к Екатеринбургу нужнейшие места и сам нахожусь поблизости оного. Итак, отступить или для вас из своего войска уделить никак невозможно, а хотя б вас артиллериею, т. е. пушками снабдить и можно [было], но пороха у меня в войске у самого недостаточно. Я же, усматривая из вашего требования, а паче же дошедшими до меня слухами, уверен, что кунгурское войско [отряд Гагрина], над армиею его величества взыграя, получило себе добычу от слабости предводителей, не имея настоящего при войске распоряжения, допуская солдат к богомерзкому пьянству… Для чего предаю вам мое наставление к распоряжению и лучшему управлению находящейся при вас армии, хотя в помощь себе выбрать, по общему войска согласию, верного, смелого и в нужных случаях неробкого человека, ибо армия всегда одним доброго распоряжения человеком против неприятеля ободрена бывает. И при сем вам накрепко подтверждаю, чтобы предводитель был выбран из верных рабов, который, по довольной уже вашей знаемости к его величеству, чистосердечные своя ревности оказует, а не из льстецов, кои только одним видом и обманством свои заслуги оказывают и в том крайне наблюдать, дабы от такого хищника впредь не можно было обмануться».
Пока предводители мятежников переписывались между собою, майор Гагрин 19 февраля подошел с отрядом к Красноуфимску. Построившись в боевой порядок, он приказал майору Попову с небольшим отрядом двигаться по правой дороге, пересекавшей реку Уфу, а капитану Дурново следовать по левой дороге и стараться обойти крепость; сам Гагрин с остальными силами намерен был штурмовать с фронта. Но как обе дороги расходились в самом ущелье, на ружейном выстреле от башен, то лишь только Попов показался в этом пункте, как был встречен огнем и атакой мятежников. Он остановился и открыл огонь; выход на дорогу вправо был ему прегражден, и план атаки должен был измениться.
Подкрепив Попова, майор Гагрин двинулся со всеми силами на укрепление и после незначительного сопротивления овладел им. Мятежники бежали по двум дорогам и были преследуемы на протяжении 10–11 верст, пока не рассыпались в разные стороны[223].
Бой продолжался до трех часов, причем мятежники потеряли 8 пушек, 40 человек убитыми и 55 пленными. В числе последних были: атаман Мальцов, одетый в кольчугу и потому отчаянно бросавшийся впереди всех в атаку, есаул Матвей Чигвинцов, управлявший Красноуфимском, и другие.
Отсюда Гагрин прошел в Ачитскую крепость, привел жителей к присяге, приказал майору Попову следовать обратно в Кунгур, а сам намерен был следовать к Екатеринбургу, обложенному толпою Белобородова[224].
Возвратившись в Кунгур, Попов узнал о своем производстве в подполковники и о том, что мятежники по-прежнему собираются с разных сторон к Красноуфимску[225]. Он тотчас же двинулся на их преследование, имея в отряде свою рекрутскую команду, 16 человек волжских казаков и 740 человек собранных из кунгурского купечества и окрестных обывателей, пеших и конных, вооруженных ружьями, копьями и луками; при отряде находилось четыре пушки с достаточным запасом зарядов[226].
Двигаясь через деревню Галухину, село Медянский Острожек и Преображенское, подполковник Попов прибыл 10 марта в Ачитскую крепость. Здесь он узнал, что мятежники собрались в деревне Ева, в 20 верстах от Красноуфимска, по ту сторону реки Уфы, и что число их простирается будто бы до 3 тысяч человек[227]. Подходя к Красноуфимску, Попов 14 марта был встречен передовою партией, но рассеял ее и вступил в крепость[228]. Отсюда он двинулся на Саранинский завод и 17 марта разбил инсургентов у деревне Бугалыша. Предводительствовавший ими Салават Юлаев бежал[229]. Подполковник Попов пошел к селению Богородскому[230], а затем вниз по реке Ирени «по татарским неспокойно живущим селениям»[231]. Хотя мятежники терпели повсюду поражение, но успели разграбить окрестности. Так, жители города Кунгура и ближайших деревень понесли убытку на 4393 руб. 76 коп., а в Красноуфимской крепости и Медянском острожке бунтовщики взяли все орудия, порох, ружья и деньгами от соляного сбора 3987 руб. 55 коп.