Таким образом, очистив от мятежников весь край, от Кунгура к Екатеринбургу, и приведя к покорности большую часть заводов[264], Гагрин победоносно вступил в город с своим небольшим отрядом, состоявшим всего из 120 солдат и 670 человек полувооруженных крестьян. Заслуги Гагрина были оценены императрицею, и он был произведен в премьер-майоры[265]. Екатеринбург был избавлен от предстоявшей ему гибели, и тогда полковник Василий Бибиков не постыдился написать канцелярии главных заводов правления, «что посланными от него командами злодеи из слобод выгнаны»[266].
Со вступлением майора Гагрина в Екатеринбург мятежники рассеялись в разные стороны, но край этот еще нельзя было считать окончательно усмиренным. Белобородов с небольшим числом своих сообщников ушел, через селения Верхние и Нижние Киги, на соединение с Пугачевым, а бывшая с ним толпа, разделившись на мелкие шайки, бродила по разным направлениям и частью соединилась с толпою атамана Грязнова, хозяйничавшего в окрестностях Челябинска.
Глава 8
Занятие Челябинска отрядом генерала Деколонга. – Действия мятежников. – Бой у деревни Пергиино. – Отступление Деколонга. – Выселение челябинских жителей. – Жалоба главнокомандующего на бездействие Деколонга. – Намерение императрицы заменить его Суворовым. – Отказ графа П.А. Румянцева отпустить Суворова из своей армии. – Развитие мятежа. – Блокада Долматова монастыря. – Занятие инсургентами Курганской слободы и других пунктов на границах Сибирской губернии. – Деятельность сибирского губернатора Чичерина по усмирению восстания.
После неудачного приступа атамана Грязнова к Челябинску 10 января он, как мы видели, отступил к Чебаркульской крепости, оставив небольшую толпу башкирцев для блокады города[267]. Блокада эта продолжалась не долго, и 13 января генерал Деколонг, после незначительной перестрелки, занял Челябинск с своим отрядом.
Он пришел туда почти случайно.
Получив уведомление сибирского губернатора об отправлении в Челябинск орудий, предназначенных для оренбургской линии, и не подозревая, что город этот уже окружен мятежниками, генерал Деколонг с 10-ю и 11-ю легкими полевыми командами выступил из Верхнеяицкой крепости в Челябинск, с намерением присоединить орудия к себе и произвести поиск над мятежниками. На пути Деколонг получил два сообщения Веревкина: одно о бунте челябинских казаков, а другое – о появлении шайки Грязнова под городом. Ускорив свое движение, Деколонг лишь только вступил в Челябу, как получил просьбу о помощи от начальника екатеринбургских заводов, полковника Василия Бибикова. Не считая возможным бросить Челябинск, к которому, по слухам, должен был вернуться Грязнов, с вновь набранным на заводах ополчением и 20 пушками, Деколонг приказал следовавшим с сибирских линий майору Жолобову с 12-ю легкой полевою командою и майору Фишеру с двумя гарнизонными ротами повернуть к Екатеринбургу и идти на помощь полковнику В. Бибикову. Сам же Деколонг остался в Челябинске с тою целью, как говорил он, чтобы рассеять шайку Грязнова[268], но до 1 февраля почти не выказывал никакой деятельности.
Грязнов с толпою до 4 тысяч человек снова подошел к Челябинску и, расположившись в шести верстах, в деревне Першиной, почти ежедневно высылал небольшие партии с целью отрезать сообщение с городом, в котором находился весьма значительный гарнизон. Деколонг объяснял свою бездеятельность тем, что большинство мятежников конные, а у него конницы всего 240 человек, с которыми предпринять наступление невозможно. Окрестное население, не видя защиты от войск, частью по принуждению, а в большинстве добровольно посылало к Грязнову депутатов и, прося принять в покровительство, переходило на сторону самозванца. Оно находилось почти в безвыходном положении: от правительственной власти защиты нет, а мятежники грабят всех непокорных и покровительствуют покорившимся. Ясно, что держаться стороны мятежников было выгоднее, и Грязнов почти ежедневно принимал депутатов, приказывал им высылать из селений казаков и увеличивал свои силы.
Таким путем присоединились к мятежникам Карачельский форпост, Воскресенское село, Кургамышская слобода и др. Челябинск оказался отрезанным от главных путей, и Деколонг досиделся в нем до того, что стал опасаться за недостаток продовольствия для отряда. Попытка его рассеять мятежников, собравшихся в деревне Першиной, была безуспешна, хотя в донесении своем он старался доказать, что одержал победу.
Выступив 1 февраля из города и подходя к Першино, Деколонг нашел неприятеля готовым его встретить и расположенным впереди деревни в боевом порядке. По высотам были расставлены орудия, прикрытые набранной из крестьян пехотою, а впереди для встречи отряда была выслана башкирская конница. Тесня башкирцев, Деколонг хотя и дошел до деревни Першиной, овладел одной высотою, захватил 2 орудия и 180 человек пленных, но остальных мятежников не прогнал с поля сражения. На дальнейшие атаки он не решился «за наступившим вдруг большим туманом, а более по малости конницы, на оное покуситься и в видимую опасность вдаваться не рассудил». С двумя легкими полевыми командами, гарнизоном и городскими обывателями можно было сделать что-нибудь более простой прогулки до деревни Першиной и возвращения с потерею всякой надежды защитить город, который «с пустырями» имел более шести верст в окружности. Опасаясь к тому же остаться без продовольствия, Деколонг решился покинуть город на произвол мятежников. Предлогом для своего удаления он избрал письмо, полученное от полковника Василия Бибикова, сообщавшего, что «тамошняя окрестность и самый Екатеринбург от злодейских обращений весьма опасны». Бибиков писал, что если Деколонг не придет скоро к нему на помощь, «то не иное что в городе найдет, как самих бунтовщиков», ибо крестьяне весьма сомнительны и ожидают только «от злодейской толпы оказии».
Опираясь на то, что от Военной коллегии и от главнокомандующего войсками А.И. Бибикова приказано было ему защищать главнейшим образом екатеринбургские заводы, как приносящие «знатную пользу государству», Деколонг оставил Челябинск, но не пошел к Екатеринбургу, а к Шадринску. «Хотя бы в Челябе и надлежало оставить достаточный гарнизон, – доносил он генералу Чичерину[269], – по но малости войск оного уделить никоим образом было не можно».
Узнав о намерении Деколонга оставить городских обывателей без защиты, Исетская провинциальная канцелярия просила разрешения переселиться также или в Екатеринбург, или в ближайшие к нему места, с письменными делами, денежной казной и «со всеми верноподданными ее величества рабами»[270]. Начальник отряда изъявил на то согласие, и 4 февраля на видных местах улиц Челябинска было выставлено объявление, в котором Деколонг говорил, «что, имея важные и справедливые резоны, должен оставить город», взяв с собою всех верноподданных и прямо служащих ее императорскому величеству, идти внутрь провинции до Шадринска или где способнее его высокопревосходительство избрать изволит с войсками свое пребывание иметь».
Таким образом, в самом начале Деколонг свои действия или, лучше сказать, бездействие объяснял желанием удержать Исетскую провинцию от мятежа, развивавшегося на его глазах; потом говорил, что спешит к Екатеринбургу и потому не может оказать другим помощи, а в действительности пошел к Шадринску. Отступая к этому пункту, он ничего не защищал и даже не прикрывал ничего, кроме одной из числа многих дорог в Сибирь, а уходил из Челябинска потому, что боялся столкнуться с мятежниками. Он требовал, чтобы все те жители, «кои прямо и непоколебимо» желают служить императрице, «те б к походу с его высокопревосходительством, через 24 часа в самой крайней готовности, без тягостей и имея только на одни сутки себе пищи, конные верхами, а прочие пешие, с ружьем, какое у кого имеется, были готовы и ожидали бы на всякий час к выступлению повеления».
На следующий день, 5 февраля, по приказанию того же Деколонга было выпущено из бочек 7320 ведер вина; 7-го числа все жители приготовлялись к выступлению, а 8 февраля отряд выступил из Челябинска, забрав с собою всех бывших в городе рекрут, воеводу Веревкина, всех членов провинциальной канцелярии, денежную казну и всю годную артиллерию. За отрядом, оставя свои дома и большую часть имущества, последовали посадские, цеховые и прочие обыватели. В Челябинске оставлено: 648 четвертей муки, 37 четвертей круп, 389 четвертей овса, 20 479 пудов соли[271] и несколько испорченных орудий. За отрядом пошли: 192 человека купцов, 162 казака, И офицеров, 207 рекрут, 1350 человек крестьян, собранных Веревкиным для защиты города, Тобольская рота, состоявшая из 2 офицеров и 130 человек нижних чинов, вся провинциальная канцелярия с делами и с 23 168 руб. 59 коп. казенных денег[272].
Двигаясь через Карачельский форпост, деревни Сухоберскую и Заикову, генерал Деколонг был преследуем мятежниками и неоднократно ими атакуем. Хотя, по словам его, во всех этих стычках в отряде не было ни одного убитого, а у мятежников человек по 200 и более, тем не менее он ни разу не перешел в наступление, не мечтал о возможности рассеять неприятеля, а, напротив, торопился уйти и 15-го числа прибыл в село Воскресенское. Отсюда он отправил донесение сибирскому губернатору Чичерину, в котором, преувеличивая опасность, старался представить свое положение в отчаянном виде.
«Главный при мне недостаток, – доносил Деколонг[273]