[72].
Известия от Исетского воеводы Веревкина, изложенные им в рапорте от 29 декабря 1773 года получены были Деколонгом 2 января 1774 года в Верхнеяицкой крепости и тогда же, не ожидая прихода отряда генерала Станиславского, сделаны были им распоряжения о выступлении к Челябинску 2-х полевых команд: 11-й, под начальством премьер-майора графа де-Кастро-Ласерда, и 10-й, под начальством секунд-майора Зейферта. На пути к Карагайской крепости, 7-го числа января, Деколонг получил донесения Веревкина о бунте казаков и об обложении города толпою приверженцев самозванца.
На другой день прибытия отряда генерала Деколонга в Челябинск воевода Веревкин и его помощник Свербеев испрашивали повеление генерала Деколонга, ввиду того, что труп Невзорова и «по днесь еще земле не предан и как оный злодей был важный, то для страху и зрения всего здешнего народа, который от злого и ложного его Невзорова разглашения смущался, яко сущего злодея, тот скверный его Невзорова труп, с надлежащею народу публикациею, волоча по улицам и у всех ворот здешнего города на дровнях бить кнутом и потом бросить за город в землю»[73].
Эта программа позорной казни трупа Невзорова была разрешена тогда же генералом Деколонгом, а по обстоятельствам бунта поручено было производство следствия товарищу Исетского воеводы Свербееву, Челябинскому бургомистру Боровинскому, капитанам 10-й легкой полевой команды фон Сизингу и 11-й легкой полевой команды Сумарокову.
Главными виновниками бунта следствием было обнаружено 13 человек, из них один государственный крестьянин Лаптев, Чумазской свободы, а остальные 12 – казаки города Челябинска. Всем этим лицам, определением Исетской провинциальной канцелярии, вместо смертной казни положено было жестокое наказание кнутом, с вырезанием ноздрей и с поставлением на лбу и на щеках указанных знаков (на лбу – в, на щеках, на одной – о, а на другой – р). Затем, согласно указа Правительствующего Сената, 30 ноября 1773 года, все эти лица назначены были в ссылку в Азов.
Остальные привлеченные к следствию, в количестве 50 человек, признаны были совершенно невинными. Это определение утверждено было генералом Деколонгом, и 23 января произведена была экзекуция над всеми лицами, признанными участниками Челябинского бунта. Оправданные, по приведении их к присяге в верности Ее Императорскому Величеству, отпущены были на поруки[74].
Глава V
Назначение генерал-аншефа А.И. Бибикова главнокомандующим для усмирения мятежа. – Уведомление Бибиковым генерала Деколонга и Сибирского губернатора Чичерина о своем полномочии. – Объявление Бибикова о поимке Пугачева. – Распоряжение генерала Деколонга об усилении состава войск, предназначенных к защите Екатеринбургских заводов. – Увещания башкир и мещеряков. – Воззвание атамана Грязнова к башкирцам. – Полученные генералом Деколонгом известия из мест, объятых мятежом. – Уведомление Сибирского губернатора Чичерина о волнении в Ялуторовском дистрикте. – Бой у деревни Першиной. – Наказания бунтовщиков, взятых в плен при деревне Першиной.
Отсутствие единства в распоряжениях по подавлению мятежа и недостаточность количества военных сил, предназначенных к действию против мятежников, привели к необходимости сосредоточения в одном лице всех средств и способов для ускорения взволнованного края и к усилению состава войск.
Выбор Императрицы остановился на генерал-аншефе Александре Ильиче Бибикове, который 29 ноября 1773 года и был назначен главнокомандующим над всеми войсками, действовавшими против Пугачева, с предоставлением ему обширных полномочий. Все местные начальники, как духовные, так военные и гражданские, подчинялись главнокомандующему с обязанностью исполнять его требования, как бы приказания Ея Императорского Величества: «Дабы иного в делах комиссии его, которые для общего государственного блага и для восстановления драгоценного покоя толико нужны, никакого препятствия и остановки последовать не могло»[75]. В день назначения главнокомандующего Военная коллегия указом, подписанным графом Чернышевым, дала знать генералу Деколонгу: «Повторяя, чтобы вы, господин генерал-поручик, как советом, так и делом, все свои старания прилагали способствовать к искоренению злодейской около Оренбурга находящейся бездельника казака Пугачева шайки. А притом знать вам дается, что по Всеподданнейшему Ея Императорского Величества соизволению отправляется отсюда, к вящщему во всем там принятию и пресечению вредных от помянутого происшествия следствий, господин генерал-аншеф и кавалер Александр Ильич Бибиков с достаточным числом войск, по предписаниям которого не оставите вы с своей стороны чинить всевозможнейшие содействия, а что когда происходить будет Коллегии рапортовать»[76]. Этот указ, посланный от Военной коллегии с курьером, получен был генералом Деколонгом 14 декабря, во время нахождения его в Верхнеяицкой крепости.
Прибыв в ночь на 26 декабря в Казань, Бибиков 29 числа уведомил как генерала Деколонга, так и Сибирского губернатора Чичерина о своем полномочии.
«По происшедшим в Оренбургской губернии возмущениям вора и злодея, беглого с Дону казака Емельяна Пугачева, – писал Бибиков генералу Деколонгу, – Ея Имнераторское Величество Всевысочайше соизволила отправить меня с корпусом войск и с полною Ея Величества доверенностью как на истребление сего злодея и сообщников его, так и восстановление в тамошнем краю прежнего спокойствия и тишины. Вследствие чего данный о сем Ея Величества печатный манифест, которого тридцать экземпляров при сем препровождаю, для обнародования в месте пребывания вашего и окрестностях его.
Ваше же превосходительство благоволите препроводить сей Высочайший манифест в места, по рассмотрению вашему, к частным начальникам с наставлением вашим, дабы каждому изъяснено было, чтобы всякий, помня верноподданническую должность, пребыл в непоколебимой верности и как разглашениям сего злодея Пугачева, который начал и без всякого правдоподобия дерзает называться именем покойного Императора Петра Третьего и тем простой народ обольщает (ибо от разумных и просвещенных сего статься не может), так и сообщников его, не только нималой не давать веры, но и всячески его и сообщников его ловить и истреблять старался, не делая ни малейшего ему повиновения, а напротив, всякий бы почитал его и сообщников его за воров, изменников и злодеев государственных.
А притом всем тем местам благоволите ваше превосходительство наикрепчайше подтвердить: если кто-либо с таковыми разглашениями или вредными письмами от злодея Пугачева под именем Императора Петра Третьего явится, и поступать вам с ними так, как с совершенными злодеями.
Наипрележнейше прошу о хранении тамошнего края, вообще о соблюдении самого Екатеринбурга, так и ведомства его заводов, от набегов злодейской партии и соблюдении коммуникации по сибирской дороге. Наконец при сем прилагаю объявление от меня данное о поимке злодея Пугачева, которое рассеять в тамошнем краю прошу, переведя оное и на татарский язык, для известия о том самим башкирцам»[77].
Преподав главнейшие указания генералу Деколонгу относительно направления находившихся в его распоряжении военных сил, Бибиков предоставлял ему некоторую долю самостоятельных действий как в отношении способа эксплуатации этими силами, так и в отношении расправы с бунтовщиками, «как с совершенными злодеями».
В уведомлении, адресованном Сибирскому губернатору Чичерину, Бибиков излагал лишь данное ему полномочие, предлагая: «Во всех местах, через десятских и сотских, объявить с подтверждением, что если кто-либо с разглашениями или вредными письмами от злодея, под именем покойного Императора Петра Третьего, явится и разглашать будет, таковых тотчас ловить и приводить к нему, Сибирскому губернатору, за крепким караулом, которых после отсылать в учрежденную в Казани Секретную комиссию».
При этом уведомлении приложено было 100 печатных экземпляров манифеста 29 ноября 1773 года для распубликования по Сибирской губернии. Объявления же о поимке Пугачева, исходившего от нового главнокомандующего, экземпляр которого прислан был генералу Деколонгу, для распространения его в местностях, объятых мятежом, не было препровождено к Сибирскому губернатору Чичерину, почему это объявление и не было опубликовано среди сибирского населения.
Присланное Бибиковым объявление о поимке Пугачева нижеследующего содержания:
ОБЪЯВЛЕНИЕ.
«Я нижеподписавшийся главнокомандующий войсками Ея Императорского Величества Всемилостивейшей нашей Государыни генерал-аншеф лейб-гвардии майор и разных орденов кавалер объявляю через сие, что как все бедствие, угнетающее ныне Оренбургскую губернию огнем и мечом и пролившее уже потоки крови собственных наших собратий и сограждан, происходит единственно от самозванца Емельяна Пугачева, беглого с Дону казака и в Польше немалое время скитавшегося, который в буйстве своем дерзнул, без всякого подобия вероятности, взять на себя высокое название покойного Петра Третьего, то он паче всех и заслуживает, для пресечения внутреннего междуусобия и для возвращения любезному отечеству драгоценного покоя, восприять достойную злодейству и измене его казнь, дабы инако от продолжения оных другие, из одного невежества погрешившие, равному жребию подверженными не были, когда его постигнет месть озлобленных им божественных и человеческих законов. Почему я с моей стороны по вверенной мне власти, желая спасти сих последних и обратить зло на главу истинного его виновника, самозванца Емельяна Пугачева, как изверга рода человеческого и недостойного и имени россиянина, обещаю сим тому или тем, кто из усердия к отечеству поймав его, приведет ко мне или к кому ни есть из подчиненных моих и отдаст под стражу живого, дать в награждение десять тысяч рублев. В Казани в городе, декабря 27-го дня 1773 года.