[97].
Одновременно с приведенным проектом, осуждавшим существовавшую систему военных действий к подавлению мятежа и возлагавшим надежды на киргизское население, как на пособника для правительственных мероприятий при водворении спокойствия, генералом Деколонгом получались постоянно донесения от начальников дистанций Сибирской пограничной линии о существовавшем будто бы опасении и нападении со стороны киргиз и о недостаточной защитности крепостей и редутов, в случае нападения киргиз и мятежников.
Участившиеся грабежи и набеги киргиз в районе Петропавловской дистанции устрашили коменданта Петропавловской крепости бригадира Сумарокова, который потому также просил у генерала Деколонга распоряжений для усиления состава войск, в особенности в крепостях его дистанции, как сопредельной с местностями Сибирской губернии, объятых мятежом. При этом Сумароков указывал, что в ведении его дистанции, т. е. на пространстве линии от редута Песчаного до Петропавловска, считая в том числе и Петропавловскую крепость, не осталось ни одного батальона, за выкомандированием 2-х рот в Екатеринбург, также в плохом состоянии находился в крепостях и редутах состав артиллерийских орудий[98].
23 февраля генерал Деколонг вступил с своим отрядом в Шадринск. Этот город, составлявший центр управления Шадринского дистрикта Исетской провинции, в военно-административном отношении принадлежал к Зверинологовской дистанции, заключавшей в своем составе крепости: Зверинологовскую, Усть-Уйскую, Крутоярскую и пригород Шадринск. Боевые регулярные силы этой дистанции заключались в одном батальоне, части которого размещены были в поименованным крепостях с их редутами и в г. Шадринске. Всех регулярных войск в Шадринске насчитывалось не более одной сотни из состава рядовых Зверинологовского батальона[99].
Соединившись в ІІІадринске с 12-ю легкою полевою командою, получая со всех сторон известия о распространении мятежа с просьбой об оказании помощи, генерал Деколонг долгое время не знал на что решиться.
Опасаясь за свой тыл, он оставил намерение идти к Екатеринбургу, несмотря на то что осажденный мятежниками Долматов монастырь давно уже ожидал его помощи.
Еще с 11 февраля Долматов монастырь выдерживал нападение мятежников благодаря энергичной деятельности экономического казначея секунд-майора Заворотного и иеромонаха Вонифатия, воодушевлявших к защите крестьян, укрывшихся за стенами монастыря.
Осаждавшею монастырь толпою мятежников командовал пугачевский полковник Прохор Нестеров с помощниками: есаулом Тимофеем Таракановым и сотником Никитою Бушуевым.
Из дневника, веденного во время осады секунд-майором Заворотным, представленного генералу Деколонгу, видно, что осадное положение монастыря длилось с 11 февраля по 1 марта.
Первого марта, в одиннадцатом часу пополудни, монастырцы увидели, вниз по реке Исети, вдали густой дым: то бежали от Шадринска толпами злодеи к селу Николаевскому, где забили в набат с колокольни для общего сбора бежавших. Собравшись в селе Николаевском, мятежники стали скоро выезжать по дороге к Теченской слободе, по направлению к Челябинску. Видя замешательство мятежников и предпринятое ими движение к отступлению, монастырцы производили по толпе, с пяти бастионов, пушечную и ружейную стрельбу, а затем отправили из монастыря для поимки команду в 40 человек, «которою немало злодеев побито, до смерти ранено, а живых больше 40 человек приведено в монастырь, причем от злодеев отбита одна трехфунтовая пушка и три мортиры».
Поводом к столь неожиданному для монастырцев отступлению мятежников было известие о предпринимаемом будто бы генералом Деколонгом движении со всеми своими силами к Долматову.
Генерал Деколонг, имея в своем распоряжении три легких полевых команды, видимо, не считал достаточным этих сил против мятежников и потому предпринимал, лишь по временам, из Шадринска небольшие вылазки против мятежнических шаек, бродивших по окрестностям. Наиболее сильное поражение войсками его отряда во время вылазок нанесено было мятежникам 9 марта 1774 года при Уксянской слободе.
Выступив из Шадринска с отрядом в 900 человек и артиллерией, под слободою Уксянскою, отстоящею в 42-х верстах от Шадринска, Деколонг встретил толпу мятежников в 7000 человек с 31 орудием.
Не доходя помянутой слободы под деревнею Голухиною, несмотря на превосходство силы бунтовщиков и глубокие снега, препятствовавшие установить позицию, он разбил наголову мятежников, «обратя их в бег, куда кто поспел и как слышно, – писал Деколонг, – кои не пришли в чувство, ударились к Челябе, а другие по своим домам, из коих с повиновением у меня ныне являются.
Побито примерно до тысячи с лишком, в плен взято и захвачено бывших в Куртамышском гарнизоне и в других местах военных разных наших чинов 28, да разного звания людей 130 человек». Вся артиллерия мятежников попала в добычу отряда Деколонга, а именно: 27 пушек, 4 мортиры с большим числом снарядов.
Оповещая генерала Скалона об успехе своих военных действий, генерал Деколонг писал ему, что этот пример гибели мятежников, «устрашая их, обращает просто в невежество погруженный народ на путь истинный, который великими толпами, приезжая из деревень, является с повиновением, а отсюда, по увещании, отпускается в их жительства. Теперь при сем благополучии здешние окрестные места остаются как будто в безопасности»[100].
Взятые в плен мятежники были преданы суждению ІІІадринской управительской канцелярии, определение которой было конфирмовано 18 марта 1774 года генералом Деколонгом.
Из числа осужденных 26 человек приговорены были к смертной казни через повешение, 44 человека, «дабы им впредь чинить было не повадно, в страх другим, наказаны плетьми», 4 человека биты батожьем.
Среди повешенных были 10 казаков Тюменского ведомства, главная виновность которых заключалась в том, что будучи командированы из Тобольска в Екатеринбург для зашиты заводов, предались на сторону мятежников в Кыштымовском заводе Демидовых и при пособничестве бунтовщиков связали своих командиров майора Чубарова и поручика Кологривова, связанных отвели к пугачевскому полковнику Ивану Никифорову Грязнову, имевшему в то время пребывание на Косатурском заводе. Предавая своих командиров в руки мятежников, просили их повесить, и эта просьба тогда же была выполнена по приказанию Грязнова, после чего поступили в команду этого Пугачевского атамана, ходили с ним под Челябу и неоднократно сражались с войсками генерала Деколонга.
Остальные лица, над которыми приведена была в исполнение позорная казнь, были преимущественно заводские и Исетской провинции крестьяне, уличенные в распространении мятежа и взятые в плен при Уксянской слободе с оружием в руках.
В числе лиц, взятых в плен из толпы мятежников и также сужденных Шадринской управительской канцелярией, был священник села Иванищевского Иван Федоров Некрасов. Этот священник признан был виновным в том, что когда по приглашению крестьян села Иванищевского толпа мятежников, предводительстуемая крестьянином Гусевым, вступила в это село, он встретил мятежников в епитрахили, с крестом и колокольным звоном, затем читал привезенный Гусевым указ от третьего императора и служил молебен за этого императора. По окончании же молебна, взяв вина из питейного дома в свой дом, пил за здравие третьего императора. О виновности Некрасова определение Шадринской управительской канцелярии, конфирмованное генералом Деколонгом, было следующего содержания: «Хотя священник Некрасов по всем государственным правам подлежит смертной казни, но как он духовного чина, то об нем представить в главное рассмотрение высшей команды»[101].
На основании обнародованных Святейшим синодом 20 марта 1774 года печатных увещаний священник Иван Некрасов в числе пятнадцати священно– и церковнослужителей Тобольской епархии, а именно священников: Федора Зубарева, Лаврентия Антонова, Якова Лапина, Петра Лапина, Егора Бардакова, Ивана Андреева, Федора Болярского, Саввы Вавильева, Ивана Хитрова, Степана Хабарова, Федора Луккова, Ивана Гусева, причетников Тимофея Бурцева, Павла Новопашенного – извержен был из священства, отлучен от церкви, предан проклятию, лишен сообщения православных христиан и затем предан был гражданскому суду[102].
Глава VII
Движение отряда премьер-майора Эртмана. – Бой при Пуховой слободе. – Казнь трупа атамана Ковалевского. – Составленный Сибирским губернатором Чичериным реестр главным бунтовщикам и изменникам в слободах Сибирской губернии. – Уведомление Чичерина о действиях высланных им отрядов на главном Сибирском тракте к Туринску и Краснослободску. – Движение команды секунд-майора фон Трейблюта. – Объявление командовавшего на Сибирской пограничной линии генерал-майора Скалона крестьянам возмутившихся слобод Исетской провинции и Сибирской губернии. – Действия отряда Эртмана при слободах Иковской и Курганской. – Движение этого отряда к слободе Утяцкой. – Признание Сибирским губернатором Чичериным влияния духовенства на развитие мятежа в Сибири. – Поимка атамана Новогородова. – Предложение А.И. Бибикова генералу Деколонгу о направлении его действий к Екатеринбургу или к Башкирии.
Получив донесение от коменданта Петропавловской крепости бригадира Сумарокова о неспокойном состоянии киргиз, ввиду нападения на их аулы крестьян Сибирской губернии, а также донесение управителя Ялуторовского дистрикта надворного советника Бобановского о беспорядках в многих слободах, генерал Деколонг сделал распоряжение, чтобы следовавшая из Кузнецка 13-я легкая полевая команда под начальством премьер-майора Эртмана повернула от г. Петропавловска к северу, а именно по направлению к Ялуторовску.