В сообщенном генералом Деколонгом «регистре» трофеями победы значились: «отнятые 2 знамя с перевязями, принадлежавшие Троицкому батальону, 28 орудий с 9-ю ящиками, 1200 снарядами, 65 пудов пороху». «Взято злодейских знаков голевых и гафтяных 8, из которых 5 принадлежали яицким казакам и калмыкам и 3 протчей сволочи».
В плен взято было всего 70 человек, в числе которых хорунжий Иван Шундеев, бывший секретарем при Пугачеве. Число пленных потому было невелико, что, по удостоверению Деколонга, разъяренные войска, будучи раздражены варварскими приступами, не старались живых брать, но на месте, где б ни попадалися, били до смерти, «почему по примеру положено на тех местах, где только имели дело с мятежниками, до 4000 тысяч человек». Отбито из захваченных самозванцем при разорении крепостей в свою толпу, «ожидавших лютейшего мучения», 3570 человек, в числе которых находились:
439 чинов военного ведомства – из состава легких полевых команд, батальонов и гарнизонной крепостной артиллерии (и лекарь и прапорщик), 131 казаков разных крепостей, 3000 обывателей крепостей, в том числе жена подполковника фон Витте[129].
Из числа отнятых у самозванца орудий 4 медные пушки отданы были генералом Деколонгом секунд-майору Гагрину, начальнику отряда войск, командированных из Екатеринбурга и принимавших участие вместе с Сибирскими войсками в разбитии мятежников[130].
Денег отнято было 5568 рублей и 16¾ коп., составлявших казну самозванца. Из них 3044 рубля 11¾ коп. розданы были генералом Деколонгом в команды, принимавшие участие в одержанной победе, а именно:
1010 р. 21 к. десятой полевой команде.
582 р. 7½ к. одиннадцатой.
529 р. 63 ¼ к. двенадцатой.
158 р. 48 к. артиллерии.
762 р. команде секунд-майора Гагрина.
Из тех же сумм 800 руб. 60 коп. «выдано было на пропитание многим людям, ничего у себя не имеющим, имущество которых разграблено было мятежниками».
В числе лиц, получивших пособие из сумм Пугачева, значились преимущественно вдовы офицеров и нижних чинов, погибших в борьбе с мятежниками, а также церковнослужители разоренных мятежниками храмов в крепостях Оренбургской линии»[131].
Глава IX
Впечатление победы генерала Деколонга под Троицкою крепостью. – Преследование Пугачева. – Победа подполковника Михельсона над Пугачевым близ Кундравинской слободы. – Несогласие действий Михельсона и Жолобова. – Движение отряда генерала Станиславского из Орской крепости к Верхнеяицкой. – Прибытие отрядов генерала Фреймана и Тимашева к Оренбургской пограничной линии. – Ложное известие о появлении самозванца близ Звериноголовской и Верхнеяицкой крепостей. – Приказ полковника Ступишина. – Указ Исетской провинциальной канцелярии о поимке Пугачева. – Объявление Сибирского губернатора Чичерина о поимке Пугачева. – Деятельность Пугачева на Миасе. – Участие калмык в составе мятежнической толпы. – Поимка калмык. – Отдача их в рабство киргиз-кайсакам. – Малая защитность Колывано-Воскресенских заводов. – Народная молва в Сибири о самозванце. – Объявление Сибирского губернатора Чичерина для умиротворения населения.
Победа, одержанная генералом Деколонгом над самозванцем, только что разорившим целый ряд крепостей, произвела сильное впечатление как на жителей Оренбургской пограничной линии и Исетской провинции, измученных грабежами и разбоями, так и на лиц, стоявших во главе административных учреждений, переживавших постоянные опасения от нападения мятежников и от совращения в число бунтовщиков ложными уверениями легкомысленных обывателей. По получении известия о совершившихся событиях под Троицкой крепостью Исетский воевода полковник Лазарев писал Деколонгу: «Известный вор Пугачев с сообщниками своими, по благости Господней и счастием вашего высокопревосходительства, разбит и утечку учинил, с которым полученным благополучием и имею честь нижайше поздравить, моля при том Всемилостивейшего Бога о продолжении дрожайшего здравия и чтобы поручила Всевышнего десница самого сего злодея доставить в руки вашего высокопревосходительства.
Какая ж в Челябе произошла от верноподданных Ея Императорского Величества рабов радость, о том вашему высокопревосходительству к изъявлению не нахожу довольно способов, так что редко кто мог бы удержаться от пролития слез. Словом, вы воскреситель нашей жизни»[132].
Пугачев, разбитый наголову Сибирскими войсками, едва ускользнувший от гнавшихся за ним с поля битвы команд поручиков Беницкого и Борисова, 21 мая к вечеру прибыл в Нижне-Увельскую слободу с остатками разрозненной и уничтоженной толпы.
Эта прибывшая толпа, состоявшая приблизительно из 1500 человек, преимущественно заводских крестьян, при одной пушке, выжегши и разграбивши слободу и захватив с собою несколько молодых слободских жителей, направилась к Кичигинской слободе с намерением пройти на Еткульскую крепость.
Посланная в погоню за Пугачевым на другой день битвы под Троицкою крепостью команда под начальством премьер-майора Жолобова пришла в Нижне-Увельскую слободу всего 23 мая, когда пугачевская толпа уже успела, еще накануне вечером, пройти Кичигинскую слободу, забрав там 50 казаков и направиться к Коельской крепости, отстоявшей в 45 верстах от Нижне-Увельской слободы[133].
Прибыв 23 числа в Кичигинскую слободу и сделав там небольшой роздых, премьер-майор Жолобов продолжал путь по следам Пугачева и в тот же день, к вечеру, прибыл в крепость Коельскую, где и получил известие от подполковника Михельсона о разбитии им Пугачева, причем Михельсон просил Жолобова поспешить движением своего отряда для соединения с ним[134].
Подполковник Ив. Ив. Михельсон, назначенный еще в начале марта 1774 года А.И. Бибиковым начальником отряда для освобождения осажденной Уфы, после удачного поражения мятежников под Чесноковскою и освобождения от блокады Уфы, 24 апреля двинулся со своим отрядом к Симскому заводу и оттуда 15 мая к Саткинскому заводу, продолжая движение по направлению к Челябинско-Троицкому тракту. Будучи в полном неведении о месте нахождения Пугачева, а также в полном недоумении о том, какое ему действительно избрать направление для движения своего отряда, в видах согласования своих действий с распоряжениями командующего Сибирскими войсками, подполковник Михельсон, находясь в Веденеевском руднике, 19 мая просил генерала Деколонга «снабдить его наставлением, где ныне Пугачев находится, нужно ли ему в тех местах обращаться и сходно ли ему будет к тем местам следовать, на что он ожидает повеления»[135].
Не получая указания от генерала Деколонга, Михельсон продолжал предпринятое им движение по ранее составленному плану и, подойдя к Кундравинской слободе, узнал о разбитии самозванца под Троицкой крепостью и о бегстве его с остатками мятежной толпы по линии.
23 мая, у деревни Лягушиной, имея в своем отряде не более 500 человек, Михельсон наткнулся на самозванца, бегущего с толпою в 2000 человек. Атакованный превосходными силами мятежников, Михельсон стал во главе эскадрона Изюмских гусар, сам повел атаку, решившую скоро дело в его пользу. Мятежники поколебались, самозванец бежал одним из первых, а за ним вся толпа, которую преследовал отряд Михельсона на расстоянии более 15 верст. Мятежники потеряли 600 человек убитыми и около 400 пленными, преимущественно заводских крестьян. Они лишились единственной пушки, продовольственных запасов и обоза, в котором найдена была голубая лента установленного Пугачевым ордена, которую он надевал на себя в торжественных случаях.
Премьер-майор Жолобов, получивший одновременно уведомление Михельсона с приглашением его соединиться с ним и ордер генерала Деколонга, которым поручалось ему отрезать самозванцу путь от Челябинска, двинулся с отрядом к Чебаркульской крепости, где и встретился 24 мая с Михельсоном, искавшим Пугачева и находившимся в неведении о том, куда скрылся самозванец – на Кыштымовский ли завод или же на Косотурский.
При встрече отрядов соглашения начальников относительно единства действий к одной общей цели – поимке самозванца – не последовало. Премьер-майор Жолобов доносил генералу Деколонгу, что Михельсон, предприняв со своим отрядом движение на Косотурский завод, как для преследования самозванца, так и для защиты пути в Уфимскую провинцию, предлагал ему направиться с отрядом к Карасуйской деревне, где пролегает дорога по болотам и топям, почему он, признав такое движение неудобным для своего отряда, согласно данного ему ордера, повернул к Челябе[136].
В то же время Михельсон, недовольный действиями Жолобова, писал генералу Деколонгу: «Я должен вашему высокопревосходительству принести мою жалобу на господина майора Жолобова, который 24 числа, поутру, подошед к Чебаркульской крепости, со мною верстах в четырех от оной встретился, коему я не только словесно, но и письменно дал знать, что, имев известие, якобы злодей пробирается к стороне Косотурского или Кыштымовского заводов, почему по настоящим обстоятельствам его, господина майора, наисильнейшим образом просил идти на Кыштым, куда дорога гораздо способнее, нежели на Косотур, через что злодей у нас и оставался бы в средине и была бы ему загорожена не только дорога в Уфимскую провинцию мною, но и в Челябинск и в Екатеринбургское ведомство им, господином Жолобовым, и злодей бы не имел уже никакого способа усиливаться, а должен бы в непродолжительном времени попасть в руки, будучи преследован нами с обеих сторон. Господин майор Жолобов хотя словесно на то соглашался, однако вместо того, чтобы сие учинить, злодею дороги пересекать, что есть единый способ, на последнее мое сообщение мне отвечал, что сего сделать не может, прописывая худые дороги и реки, через которые каждой действующей команде проходить должно. Эти действия дают злодею усиливаться»