Во время преследования и розысков бежавших многие из их единоплеменников, находившихся в рабстве у киргиз и разночинцев, проживавших на пограничной линии, подвергались истязаниям, заподозренные как в укрывательстве, так и в пособничестве. Генерал Деколонг в одном из ордеров своих давал наставление порядку производства допросов этим несчастным: «Отправленный в Омскую крепость крещеный калмык Иван Алексеев допросом, под жестоким пристрастием, показал, будто бы он не из числа бежавших из злодейской толпы, под битием же кошками, закуся язык, ничего не говоря, на том и утвердился, по сему льститься никаким образом неможно, а что он под битием молчанием укрепился, то уже многими опытами здесь доказано, что таковые, прилепившиеся к стороне его злодейской, сколько бы не стерпели жестокие побои, однако же ни одного слова не хотят к признанию своего преступления выговорить, следовательно, и сей, как заключить надобно, таким же образом намерен себя оправдать; однако же, напротив того, легко станется, что он опасается смертной казни за совершенное, может быть, важнейшее преступление, для того приходится всяким образом его уверять, что он будет свободен и от смертной казни и от телесного наказания, лишь бы чистосердечно принес в вине своей раскаяние, и когда то истинно откроется, то выведывать от него и о других важнейших обстоятельствах[148].
Такое суровое отношение сибирских властей к калмыкам объяснялось как недавним еще (в 1771 году) откочеванием из пределов России, с р. Волги в Джунгарские степи, к китайцам, огромной орды торгоутов во главе с Убуши-ханом, так и тем, что по полученным сведениям, откочевавшие в пределы Китая калмыки, в числе 3500 человек в начале 1774 года, имев собрание на реке Уламкуле, выразили намерение идти вниз по Иртышу для разорения киргиз-кайсаков.
Это намерение калмыков, заставившее сибирскую администрацию смотреть на них как на воюющую сторону, вынудило принять меры к усилению войск на пограничных местах Иртышской линии, и прежде всего в Усть-Каменогорске, где находилась одна рота Бийского батальона, почему 29 апреля 1774 года туда и была отправлена из Семипалатинской крепости еще одна рота Бийского батальона и команда казаков в 50 человек[149].
На необходимость усиления войск в южной части Иртышской линии, как для предупреждения набега калмыков, так и грабежа киргиз, указывало и управление Колывано-Воскресенских заводов, располагавшее на огромном пространстве раскинутых рудников и заводов всего одним батальоном в составе 4-х рот. Ввиду такой беззащитности, еще в начале 1774 года управление заводов заявляло, что и имеющимися войсками «не только линейные крепости подкреплять или заводы и рудники защищать, но постов нужных при сребро-плавильном действии и денежной переделке, также и хранении знатных металлов, сменять некем». «Хотя при здешних заводах и рудниках артиллерия и есть, однако обученных к действию оной людей никого нет»[150].
С распространением области мятежа в пределах Сибирской губернии среди населения ее создавалась легендарная молва как относительно личности самозванца, так и относительно участия в его судьбе Римской курии.
Крестьянин Усть-Суэрской слободы Петр Шалобанов передавал крестьянам своей слободы и местному священнику, «что инде господа радуются, что самозванца команду разбили и крестьян за то зорят и мучают, вот когда государь Петр Федорович водворится, он господ всех перевесит. Петра Федоровича благословил на царство папа римский и приказал слить большой колокол, чтобы звон был слышен по всей земле для собрания силы, а по тому звону народ взбунтовался и скопляется к оному царю самоохотно»[151].
Содержавшийся в Омской тюрьме ссыльный колодник Василий Морозов разным людям передавал: «Не будут имет дворяна людей, все отберутся государю. Во время погребения Петра Федоровича государыни не было, а он опущен жив и жил у римского папы в прикрытии и потом, когда он вышел от папы в Россию набравши партию, в то время осматривали гроб, в котором и нашли восковую статую. У Пугачева-де продается соль по двадцати копеек, а вино по рублю ведро, может быть, и здесь, в Омске, будет, если доживем, и он, Пугачев, придет сюда в крепость»[152].
Какому наказанию подвергнут был крестьянин Шалобанов за распространение ложных возмутительных слухов, сведений не сохранилось; колодник же Морозов, признанный виновным в восстановлении бунта в Омской крепости, по 137 ст. воинского артикула, повелением генерала Деколонга, был повешен[153].
Для умиротворения населения Сибири Денис Иванович Чичерин обращался к этому населению с следующим объявлением:
«От генерал-поручика лейб-гвардии премьер-майора, Сибирского губернатора и кавалера Чичерина Сибирской губернии жителя объявление и июля 1774 г.
Как велико Ея Императорского Величества, нашей Всемилостивейшей Государыни, милосердие впадшим в важнейшие преступления, что и самых бунтовщиков, разоряющих церкви Божии, безумно восставших прямым бунтом противу Ея Величества и противу отечества, всяк может рассудить, что сии злодеи, по законам целого света, где б то ни было, заслужили мучительные смертные казни и истребления всех их родов, но, напротив, Ея Императорское Величество всех таковых из высокоматерного милосердия еще и сожаления о заблуждении их всемилостивейше прощает и простить соизволила, повелевая только, чтоб всякий с чистосердечным раскаянием явился и жил спокойно в своих домах, о чем от меня от 22 марта выданным манифестом довольно изъяснение. Чего же осталось злодеям ожидать! Как только, видя такое высокоматерное и всему свету удивительное Ея Императорского Величества к ним милосердие, пролить пред Богом о здравии Ея Императорского Величества, слезы, придтить в чистосердечное раскаяние, явиться и жить в домах своих спокойно. Целый свет так великому Ея Величества милосердию не может надивиться, и не только сии преступники, которые заслужили мучительную смерть, но и все верноподданные, бывшие в непоколебимой верности, и те, которые от тех злодеев разорены и оскорблены, без радостных слез не могут слышать и видеть такое Ея Величества милосердие, и всякий, воздев руки на небо, благодарит Бога, что благословил Россию такою милосердною и великодушною Императрицею, которая подданных своих не строгостьми, а высокоматерным милосердием управлять изволит. Коль паче, впадшие в мерзкое и богопротивное… бунтовщики, с самого их вступления в то, почитались мертвыми, за их вины мучительными казнями умертвленными. Не должны ли все восчувствовать Ея Величества милосердие, получа помилования, и прийтить в раскаяние! Но вкоренившийся в злые сердца сатанинский яд и сам сатана, желающий сами пр… наполнить ад свой, как он первый погубник роду христианскому ок… не допускает и признания, чтоб через то их несчастные души не выпустить… мученья. Из всех вверенных в правление мое жительство, я имею известие… еще: слышав такое милосердие и в преступление помилование, слышав… гнев Божий сему злодею и его сообщникам, что везде они разбиты, и остатки… как нечестивый прах по земле, невзирая ни на что, в домы свои не возвращаются по лесам, и многие пристают к злодейским толпам. Я же взял смелость… в последний раз повторить мое прежнее объявление и объявить Ея Величества высочайшее милосердие и помилование тем, кои, раскаявшись, придут в домы свои, положа уже тому срок июля первое число. Ежели ж и за сим кто до того показанного сроку не восчувствует, не раскается и в дом свой не явится, те уже, яко сущие злодеи, никакого помилования ожидать не могут. И чтоб все начальники своего ведомства, по прошествии того сроку, учиня справки, кто не явился, таковых чрез публикации ловить и поступать по строгости законов яко с сущими злодеями, от меня предписано. Я желаю, чтоб Спаситель наш Христос сих замерзлых избавил от вечной гибели обращением на истинный путь раскаяния. Мое истинное сожаление о погибающих безрассудно, желание же к тому мое побуждает. Денис Чичерин…»[154]
Глава X
Воззвание самозванца к башкирам и заводскому населению. – Распределение войск Сибирского корпуса. – Уведомление князем Щербатовым генерала Деколонга о действиях Михельсона. – Бездеятельность генерала Фреймана. – Заботы Дениса Ивановича Чичерина о торговых интересах Сибири. – Взятие мятежниками Осы. – Приближение их к Казани. – Бездеятельность генерала Деколонга. – Уведомление князем Щербатовым генерала Деколонга о победах, одержанных Михельсоном. – Состояние киргиз Малой и Средней орды. – Назначение главнокомандующим князя П.М. Голицына. – Распоряжения князя Голицына по распределению войск, вверенных его команде. – Назначение графа Петра Ивановича Панина главнокомандующим. – Передача генералом Деколонгом команды Сибирскими войсками, действовавшими против самозванца, генералу Скалону.
Башкирское и заводское население, возбужденное к мятежу вновь рассылавшимися воззваниями самозванца, обещавшими «вольность», избавление от податей и рекрутства, бродило толпами, грабя и разоряя заводы. В начале июня мятежники разорили в Уфимской провинции заводы: Воскресенский, Архангельский, Котовский и другие. Отряды преследующих войск ходили по разным направлениям, но мятежники, в особенности башкиры, уклонялись от боя, скопляясь толпами в тех местах, где войск не было.
Для водворения спокойствия среди заводского населения Исетской провинции генерал Деколонг в начале июля с главными своими силами передвинулся в Челябинск, предоставив самостоятельность действий отрядам Жолобова и Гагрина для прикрытия Екатеринбурга.
В Троицкой крепости оставался генерал Станиславский с 14-ю легкою полевою командою: 13-й легкой полевой команде назначено было местопребывание в Куртамышской слободе с тем, чтобы иметь возможность, в случае надобности, пойти на помощь и Сибирской пограничной линии.