К безопасности города Казани и его околичностей, сколько я был в состоянии, войск оставил, препоруча над ними команду господину генерал-майору и кавалеру Потемкину, который к сему самопроизвольно свое желание объявил, имея особую порученную от Ея Императорского Величества комиссию. Ея Императорское Величество Всемилостивейше своим письмом меня уведомить изволила, что от Москвы с тремя полками генерал-майор и кавалер Чорба сюда отправлен и следует.
Таким образом, уведомляя ваше превосходительство о расположении вверенных мне войск, за должность почитаю изъяснить, что Ея Императорское Величество Всемалостивейшим письмом от 15 минувшего месяца, между прочим, изъявить соизволила, на каком основании в здешнем краю войска должны содействие свое располагать, притом же предпочитать за нужное Высочайше соизволила, чтобы деташементы вашего превосходительства могли составить кордон ради охранения границ Сибирской губернии и к согласному содействию здешним войскам, уповая, что удобнее, если зачнется от Верхнеяицкой крепости к Чеборкульской, простираясь до Екатеринбурга, и тем, расположенные войска, предводительствуемые вашим превосходительством, могут с моими от Верхнеяицкой крепости к Екатеринбургу сомкнуты быть.
По нынешним важным обстоятельствам, чтобы ваше превосходительство не могло удалиться с корпусом своим во внутрь Сибири и особливо ныне, господин губернатор Сибирской, письмом написанным на имя покойного Казанского губернатора[167], уведомляет, что в тех местах, по удалении злодея, тишина восстановляется и насупротив того в здешних сильно свое распространение берет, то, уведомляя о сем, прошу ваше превосходительство к тому взять удобные меры.
Ея Императорское Величество Всемилостивейшим своим письмом изволила меня уведомить, что с Портою Отоманскою наиполезнейший и славный мир заключен. Сие известие доставлено в С.-Петербург от его сиятельства графа Петра Александровича Румянцева сыном его, который Всемилостивейше пожалован генерал-майором. Притом Ея Императорское Величество Высочайше изволила назначить, чтобы вся кавалерия из второй армии обратилась на искоренение здешних бунтовщиков»[168].
В то время как кн. Голицын делал распоряжения относительно более целеобразного распределения войск, предназначенных к преследованию самозванца и к умиротворению бунтовщиков, собираясь лично выступить с частью войск из Казани, последовало назначение нового главнокомандующего графа Петра Ивановича Панина.
Указ Военной коллегии по поводу назначения нового главнокомандующего получен был генералом Деколонгом в Челябинске через Оренбург 31 августа.
«Сего июля 29 дня, – гласил указ, – в Имянном Ея Императорского Величества указе, данном Военной коллегии, объявлено: узнав желание генерала графа Петра Панина служить Ея Императорскому Величеству в пресечении бунта и восстановлении внутреннего порядка, в губерниях Оренбургской, Казанской и Нижегородской, Высочайше повелеть соизволила Военной коллегии доставить к нему немедленно надлежащие сведения о всех тех войсках, которые ныне в тамошнем краю находятся, с повелением от себя и тем войскам состоять отныне под его главною командою. Вследствие сего о тех находящихся в губерниях Казанской, Оренбургской и Нижегородской и в тамошнем краю войсках равно и туда следующих, сего числа при указе из Военной коллегии отправлена к нему, г-ну генерал-аншефу и кавалеру, ведомость, а вы, господин генерал-порутчик и кавалер, будучи о сем Высочайшем Ея Императорского Величества соизволении через сие известны, имеете, со всеми находящимися в команде вашей войсками, состоять под главною его, г-на генерала-аншефа, и кавалера командою»[169].
Назначение нового главнокомандующего не остановило предпринятых кн. П.М. Голицыным мероприятий, который осуществив предположенное выступление отряда под своим начальством, еще 15 августа из села Томяшева Симбирского уезда сообщал Сибирскому губернатору Чичерину, «что как его сиятельство г-н генерал-аншеф и кавалер еще к корпусу не прибыл, распоряжения же всеми бывшими в моей команде войсками, сообразуя здешние обстоятельства, предоставлены мне; посему ваше превосходительство прошу о следующих до сведения моего известиях уведомлением не оставить, главное же, и в подчиненные вам места предложить, дабы они по касающимся до порученной мне экспедиции, доставлять известия могли»[170].
С водворением спокойствия в пределах Сибирской губернии, а также в пограничных с нею местах Исетской провинции, по удалении самозванца во внутренние губернии Империи, генерал Деколонг считал свою миссию оконченною, почему еще 2 августа ордером давал знать комендантам Сибирской пограничной линии: «что так как многие повеленные правительством дела остаются без окончания и которые без него решить никто не может, – то он, оставя обращающиеся в здешних пределах Сибирского корпуса войска в предводительстве прибывшему по его повелению генерал-майору Скалону, отправляется сам в места своего постоянного пребывания»[171].
Быстрота движения самозванца, разбитого под Казанью, вниз по Волге и предположения о возможности нового вторжения его в Башкирию заставили однако генерала Деколонга отложить, на некоторое время, отбытие свое из Челябинска в Омскую крепость.
Глава XI
Отъезд графа П.И. Панина из Москвы. – Циркуляр его от 25 августа 1774 года. – Предложение его Сибирскому губернатору Чичерину о применении циркуляра 25 августа 1774 года. – Занятие Пугачевым Пензы и других городов. – Движение самозванца к Петровску и Саратову. – Последнее поражение самозванца Михельсоном. – Уведомление графом П.И. Паниным генерала Деколонга о своем полномочии и о поражении самозванца. – Возвращение генерала Деколонга в Омскую крепость. – Уведомление П.С. Потемкина о поимке Пугачева. – Новое возмущение конфедератов в Сибири. – Уведомление графа П.И. Панина о поимке Пугачева. – Присылка портрета самозванца.
Граф Петр Иванович Панин, получив назначение главнокомандующего, медлил отъездом к театру военных действий, выжидая как разъяснения обстоятельств, так и прибытия вновь назначенных войск к борьбе с мятежниками.
Только 17 августа он выехал из Москвы, имея прежде всего в виду восстановление спокойствия в губерниях Нижегородской и Воронежской.
Деятельность нового главнокомандующего, обращенная к подавлению мятежа во внутренних губерниях Империи, где в особенности буйства помещичьих крестьян требовали энергичных мер, еще продолжительное время ничем не проявлялась по отношению к Сибири. В течение всего периода времени, с назначения графа П.И. Панина до поимки самозванца, Сибирь и Исетская провинция, охраняемые Сибирскими войсками, оставались вне всякого влияния на них распорядительности главнокомандующего. Первое мероприятие нового главнокомандующего, которое сделалось известным в Сибири, это был циркуляр 25 августа, полученный генералом Деколонгом и Д.И. Чичериным в начале октября:
«1774 года, августа 25 дня, по указу Ея Императорского Величества и по данной мне мочи, за собственноручным подписанием, на усмирение производимого ныне в государстве бунта изменником с его сообщниками и самозванцем Пугачевым, в имени покойного Императора Петра Третьего, который известно всему государству, двенадцать тому уже лет скончался и пред глазами всего Петербурга похоронен в Невском монастыре, по усмотрению на месте удобнейших средств, не только к пресечению сего бунта, но и к возвращению в прежнее верноподданическое повиновение Ея Императорскому Величеству законновладеющей Империей Всероссийской Императрице, Великой Екатерине Второй, всех взбунтовавшихся и заразившихся сим бунтом Ея Величества подданных, изменников и сообщников его, предполагаю я сим по государственным законам поступать по нижеписанному:
1) Во всех тех городах и селениях, в которых обыватели поднимали свои руки или способствовали только поимке и предательству в руки изменников на убийство своих воевод, всяких постановленных от Ея Величества начальников, собственных помещиков, священников и всякого звания верноподданных, и тех, как самых убийц, так и предателей, заводчиков, изготовя наперед по христианскому закону, казнить смертию отрублением сперва руки и ноги, а потом головы и тела класть на колесы проезжих дорог.
2) Всех без изъятия последователей за таковыми бунтовщиками сечь жестоко при виселице плетьми».
3) Ради такой кары, при всех тех селениях, которые бунтовали или хотя ослушными противу законного начальства оказывались, поставить и впредь до указу не велеть снимать по одной виселице, по одному колесу и по одному глаголю, для вешения за ребро.
4) Если заводчиков убийств учрежденных начальников, собственных помещиков, священников, настоящими обличениями изыскивать будет уже нельзя, то в таковых селениях, где начальники, священники и всякого звания верноподданные умерщвлены или преданы их же поселянами, принуждать к выдаче заговорщиков метанием между ними жребия, для повешения третьего, а ежели и сим средством они их не выдадут, то и действительно сотого между таковыми по жребию повесить, а остальных всех возрастных пересечь жестоко плетьми.
5) Всех поселян, возвращенных сими средствами в прежнюю подданническую верность к Ея Императорскому Величеству нашей Всемилостивейшей Государыне и в должное повиновение своих начальников, помещиков, утвердить в том целованием Евангелия и Креста, объявив, что кто и за сим дерзнет впредь каким-либо образом приобщаться к бунтовщикам или утверждать самозванца Петром Третьим, который двенадцать уже тому лет, всему государству известно, подлинно скончался, или кто сделает малейшее ослушание воеводам, канцеляриям, всяким над собою начальникам и собственным помещикам, а другие таковых заводчиков или подсыльных от государственных бунтовщиков не свяжут и в ближайшую канцелярию или в воинскую команду не представят, за то в самой скорости присланными из войск команды генерала графа Ланина все в таковых селениях без изъятия возрастные мужики будут казнены мучительнейшими смертями, жены и дети их отданы в рабство, а земли во владение в верности прибывшим, всегда к Ея Императорскому Вели