А в следующую секунду едва успела прикрыть голову руками — воздух в кухне словно взорвался от мельтешащих крыльев, хвостов и лап. Кажется, с паникой в голосе она здорово переборщила, а семейство катши оказалось слишком взвинченным общей нервной обстановкой. Зато пару секунд спустя о присутствии гостей в ее кухне не напоминало ничего, кроме легкого разгрома.
Или не легкого.
Аля чудом поймала пару баночек приправ, опрокинутых с прибитой к стене полки; проводила ошалелым взглядом два последних слетевших на пол пучка травок — из тех, что до этого висели на протянутой под потолком веревке; и лишь в последний момент успела придержать перекосившуюся оконную створку — чтоб не вывернулась из петель совсем.
— Вот ведь!
И, не сдержавшись, тут же добавила кое-что покрепче — как раз в лицо сунувшегося в окно старосты.
— А-а, — такого «здрасти» мужик все-таки не ожидал, хотя и знал за собой кое-какие прегрешения против ведьмы, — а что это у тебя здесь стряслось?
— Мыши, — выпалила она первое, что пришло в голову, и перехватила сорванную «мышами» створку двумя руками. — Принесло тут, понимаешь, всяких!
Глава 2
— Мыши, ну конечно… — покивал мужик и попытался было сунуться ближе — оттуда, где он стоял кухня просматривалась далеко не вся. Но тут же шарахнулся обратно: на столешницу под окном, прямо перед его носом, шлепнулся откуда-то сверху взъерошенный черный с белым котенок — не иначе сорвался с прута для занавески.
— Мя-я-я… — растопырил он все четыре лапы и дернул хвостом. Но прежде чем успел распахнуть в панике еще и крылья, Аля подхватила его под брюхо и осторожно прижала к груди, успокаивая.
Черт! Ну вот зачем она вообще всю эту кутерьму с прятками устроила? От неожиданности, не иначе — дури бы у нее столько не нашлось, точно. Ведь даже застукай кто у нее все семейство целиком, ничего страшного не случилось бы. Мало ли кого она тут у себя прикармливает? Имеет полное право! А отличить этих нечистиков от котов можно, конечно, но далеко не с первого взгляда.
— Ну да! — окончательно взяв себя в руки, Аля погладила малыша и укоризненно уставилась старосте прямо в лицо — ничего другого над подоконником все равно видно не было. Заглядывал тот к ней с улицы, а дом в свое время ставили высоким. — Прибился тут ко мне котейка, вот они теперь с мышами друг дружку и гоняют.
— Ага, — теперь уже задумчиво выдал мужик, на глазах расставаясь со всеми своими подозрениями. И добавил: — Ты эта… За давешнее-то зла не держи. Ладно?
Староста Але не нравился. Совсем. И уж тем более не нравилось, что он все время пытался свалить на нее вину за всякие мелкие здешние неприятности — вроде внезапно околевших курят или побитой градом картошки. Зачем было искать виноватых в неизбежных, в общем-то, для любой деревни происшествиях — не очень понятно, но делал тот это с постоянством, заслуживающим какого-нибудь более полезного применения.
Вот и вчера тоже. Аля как раз шла от дома, где из дальнего колодца возле самой бани пара нечистиков выловила погибшего домовика и оттащила в сторонку — чтоб людей зря не пугать. Ну и сороку к ведьме сразу отправила — с приглашением заглянуть и посоветоваться, как теперь избежать совершенно лишних для мелкого народца слухов. По итогу решено было представить дело так, будто из воды всего лишь ежа выловили, что всех и устроило. А на обратном пути как раз и наткнулась на старосту, собравшего вокруг себя пару десятков человек и что-то убежденно им вещавших прямо посреди улицы. Но стоило ей подойти, притихли все настолько красноречиво, что сомнений не осталось — опять тот против нее воду мутит. Как пить дать.
— Чего гудим? — отступать Аля не собиралась — лучше уж прояснять все и сразу. — Опять виноватых ищем?
— Алита! — ахнули женским голосом где-то в задних рядах зрителей, отступивших так, чтобы староста оказался между ними и ведьмой. — Неужто и правда твоих рук дело?
Ну вот! Так она и знала — снова ей кости моют и снова с подачи здешнего «мэра». Недомэрка, вернее. Нет, ну что за человек, а? Сделал из нее, понимаешь, пугало на всю деревню — любую ее невинную фразу уже готовы сходу превратить в открытое признание вины. Знать бы еще, в чем, кстати…
— Может и моих — это смотря о чем вы здесь шумите. Если о том, что Мариса за три дня из горячки выкарабкалась — то да, моих. И что закрут на дальнем лугу больше нет — тоже. Или вы тут сейчас решали, кто мне за коров платить будет? Тех, что я от оводов заговорила?
— И молоко им всем заодно попортила! — обличающе подхватил все тот же голос. Але он вроде казался знакомым, но не видя лица, вспомнить, кто это, не получалось — все же деревня была немаленькой, а жила здесь она не так давно. — В рот же теперь эту дрянь взять невозможно.
— Горчит, что ли? — дело, кажется, начало проясняться.
— Ну вот — точно сглазила! Не зря разговоры-то идут. Шиш тебе тогда, а не плата!
— Та-ак… — Аля попыталась заглянуть старосте за спину и понять, кто раскричался, но потом махнула рукой — главный виновник и без того уже перед ней стоит. — Как я понимаю, Орима, на мое предупреждение, что дальний луг в этом году косить не надо, ты наплевал? И передать его остальным тоже не озаботился?
— Да какое к свиням предупреждение! — попытался тот переть на нее чахлой грудью, обдав заодно и запахом лука. — Кому до этого дело есть, коли трава там по пояс уже к стагрову дню встала? Пропадать, что ли?
— Ну да, так я так и поняла. — И Аля развернулась к селянам: — С тех стогов сейчас скотину кормите?
— Подкармливаем, — ответили ей не сразу и теперь уже мужским голосом. — Совсем-то в стойла коровенок не загнали пока.
— Перестанете — нормальное молоко будет. Я когда нечистиков с того луга гоняла, старосте вашему сразу сказала — пока ворожба против них не рассеется, ничего там косить нельзя. Вот с Оримы теперь и спрашивайте, раз он об этом то ли забыл, то ли еще что.
И утопала домой, оставив народ галдеть дальше — теперь уже на старосту.
А сейчас тот стоял у нее под окном и разве что землю ножкой не ковырял в притворном смущении — зла, мол, на него не держи. Угу. Не иначе, опять что-то от нее понадобилось.
— Пришел-то зачем? — обреченно вздохнула Аля — отправить этого недомэрка по известному адресу конечно можно, но он ведь потом кого-то другого вместо себя пришлет. Лучше уж сразу все решить. — Дело какое есть?
— Дело, Алита. Угадала, — не стал тот тянуть. — Забежала бы ты к нам, а? Прямо сейчас. А то старухе нашей что-то странное чудится... Посмотри, в общем — то ли там и правда в нечистиках дело, то ли травок ей каких от умственного помешательства сварить надо.
— Выйду сейчас, жди, — захлопнула она окно перед самым его носом, едва не прищемив влезшую в окно бороденку. И заодно избавившись от проблемы с перекошенной створкой — закрытая она держалась вроде нормально, а с починкой и потом можно будет что-то решить. Но прежде, чем идти к двери, позвала:
— Ирулан?
— Чего тебе? — кот выбрался из убежища под лавкой с таким видом, словно тронный зал после торжественного приема покидал. И тут же одарил претензией: — Устроила тут, понимаешь…
— Вам всем лучше пока отсюда не высовываться, — разгуляться с обвинениями она ему не дала и опустила котенка на пол рядом. — В смысле, пока я не вернусь.
Когда Аля вышла, Орима послушно топтался возле крыльца, но ступать на него не рисковал. Судя по козе из пальцев, не особо старательно спрятанной за спиной — опасался.
Ну и ладно. Пусть лучше так, чем начнет шастать сюда по делу и без.
— Что у вас стряслось-то? — чуть задержалась она возле двери, раздумывая, стоит ее запирать или нет? С одной стороны делать это днем здесь было не принято, но с другой — катши в доме, и лучше бы их там никому не видеть даже случайно.
— Давай-ка сразу к нам пойдем, — староста мазнул взглядом по ее черному траурному платью из теплой шерсти, такой же вязаной шали без малейших узоров и сморщился. — Пусть старая сама тебе все рассказывает. И показывает заодно — глянуть-то в доме все равно надо будет. Ну, по вашему глянуть, по-ведьмински. Не бойся, деньгами не обижу, особенно если потом языком зазря трепать не станешь.
И Аля вдруг разозлилась — кто бы еще говорил, про язык-то:
— Не нужно мне от тебя никаких денег, — достала она с притолоки над дверью древний с виду навесной замок в пол-ладони размером, продела дужку в скобы и со скрипом повернула ключ — стесняться еще вот этого вот… Обойдется! — Просто перестань ко мне цепляться и все.
А потом вдруг развернулась и уставилась на мужика в упор:
— Слушай, а зачем ты вообще это делаешь? Случай тот дурацкий забыть не можешь? Или боишься, что если не подсуетишься и заранее не назначишь виноватых, тебя самого обвинят, что ни с чем толком справиться не можешь?
И по тому, как быстро тот отвел глаза, поняла — угадала.
— Гнилой ты все же человек, Орима, — сунула она ключ в карман, поправила шаль и спустилась с деревянного крыльца, пару раз скрипнув чуть просевшими ступенями. — Непонятно, за что только здешний народ тебя из года в год старшим над собой ставит?
— Но-но! Ты болтай-болтай, да не через край. А то управу-то нетрудно найти будет! Разложить костерок для ведьмы в наших краях еще полвека назад самое милое дело было, вот ваше племя и сидело тихо! Это теперь вон власти понабрали… Нет тебе доверия, Алита!
— Что ж, понимаю, — едва удержалась она, чтоб не плюнуть ему под ноги. — Ну тогда, может, и травки для вашей старой сам варить будешь?
Тот опомнился:
— Идем, чего уж, — развернулся он к выходу на улицу. — Бабка твоя небось так не дерзила.
— Так ее небось и виноватить во всем подряд не пытались.
— Далеко тебе до нее, ага, — не слишком логично выдал мужик, захлопывая за собой калитку и тут же чуть забегая вперед — словно не с ведьмой вместе шел, а сам по себе. Аля лишь усмехнулась и шаг, наоборот, придержала — пусть себе отбегает: дорога известна, не заблудится и без провожатых.