Неужели такое возможно?
К концу второй недели чуть-чуть полегчало. Жизнь продолжалась. Была это уже не прежняя, вольная и спокойная жизнь. Это была жизнь-инвалид. Для полноценного существования нужен было он.
Не секс с ним. Не постоянная жизнь с ним. Но хотя бы встречи пару раз за неделю, хотя бы звонки, хотя бы ощущение его присутствия где-то неподалеку.
Поделать Ната все равно ничего не могла. Насильно мил не будешь.
В памяти постоянно стали всплывать профессорские пророчества. Мол, погоди, и тебя настигнет. Тогда поймешь.
Свершилось. Она поняла.
Вдруг кто-то словно надоумил ее: надо поехать в тот ресторан, где они были в первый раз. Влад же говорил, что это его любимое место. Надо туда ездить и ездить. И когда-нибудь он тоже окажется там. И тогда она спросит его, что случилось. Просто спросит, и все.
Поехала. Заказала для приличия что-то первое попавшееся: все это время есть девушка почти не могла. Сидела час, другой.
Неожиданно к ней подсела старая, еще со школьных времен, знакомая.
— Привет, — говорит. — А я тебя тут две недели назад видела с Владом. Но не была убеждена, что это ты. Ты цветешь!
— Ты знаешь Влада? — удивилась Натка. Удивилась и обрадовалась. Словно весточку от него получила.
— Конечно, знаю. Мы с ним в музыкалке вместе учились. У одного педагога. Влад постарше нас с тобой, года на четыре.
Вот это да! Как мир тесен, оказывается!
— Что ж ты не подошла тогда? — спросила Натка. — Раз Влада наверняка узнала.
— Да постеснялась как-то. Вы такие веселые сидели. Чувствовалось, что третий лишний. Ну и потом… Его в неловкое положение ставить не хотелось. У него жена как раз в роддоме лежала, только родила. А он тут сидит с такой красавицей… Он бы не обрадовался…
— Он женат? — удивилась Натка.
Такое ей и в голову не приходило.
— Женат. На еще одной нашей, из музыкалки. Любовь была… Мы все завидовали. Они после школы сразу почти поженились. Ребенок родился. Этот, который сейчас, второй у них.
Удивительно: известие о семейном положении Влада ничуть не расстроило Натку. Наоборот. Она почувствовала прилив счастья и веселья. Вот, значит, в чем дело! Не в ней совсем! Не в том, что она какая-то противная, скучная, малоинтересная. Просто — жена родила. Забот полон рот. И все!
Как хорошо она придумала — поехать в этот ресторан! Чутье подсказало.
Ну что ж теперь! Рушить чужую семью Ната не собиралась. Мало того: даже повода так думать Влад ей не давал. Мило пообщались пару раз и разошлись. И он по-своему даже порядочно поступил, решив не морочить девчонке голову.
Надо было брать себя в руки и начинать жить заново, как будто его и не было никогда. Будто приснился он. Бывают приятные сны, после которых не хочется просыпаться. Вот это такой сон.
Как-то она с собой совладала. Как-то загнала чувство к случайному знакомому глубоко-глубоко. Почти даже не болело. Иногда она вспоминала, думала: а вдруг бы… Она приняла бы его любого: и с детьми, и без денег, и с любыми пороками… Лишь бы позволил быть рядом.
Но какое там! Нужна она ему! Он и думать о ней забыл. У него семья, любовь, дети…
Прошло лето, миновала осень, завершилась зима…
Жизнь вошла в свою колею. Скучная жизнь для себя. В поисках удовольствий, вещей, впечатлений… Мало что радовало. Но зато ничто и не печалило.
И вот когда на деревьях уже начали появляться листочки, произошла их вторая встреча. Совершенно случайная и обыденная. Они оказались в пробке рядом! Сначала Натка заметила его машину и подумала, что вот, мол, у Влада такая же. А потом поняла, что за рулем он! Он Нату не видел, говорил по телефону. Ей бы и не лезть. Постоять рядом, порадоваться, что выжила тогда, и уехать.
Но разве это было возможно? И какая нечистая сила подстроила эту встречу в многомиллионном городе? Чтобы остановиться вот так вот рядом!
Она открыла окна в своей машинке, перелезла с водительского кресла на соседнее, пассажирское, и постучала ноготком в его стекло.
Он вздрогнул, узнал, заулыбался, открыл свое окно, взял ее руку в свою, не прекращая разговора. И все время, пока говорил, держал ее за руку!
Он обрадовался! Она же видела! Мог бы вообще окно не открывать. А уж тем более за руку взял!
В пробке стояли катастрофически недолго: каких-то полчаса. Она бы и месяц простояла.
— Ты куда девался тогда? — спросила Натка.
— Дела, куча дел, — ответил Влад.
Она тонула в его улыбке.
— Я слышала, у тебя тогда ребенок родился, — сказала она прямо.
— Ага. Я знаю, что ты знаешь. Мне Викуша сказала, что вы с ней увиделись случайно.
— Ну да. А я ждала звонка, думала, случилось что-то с тобой.
— Всякое было. И случилось — тоже. Ладно, не будем об этом, — помрачнел Влад.
— Я могла бы помочь, — предложила Натка. — Легко.
— Никто мне уже не поможет, — вздохнул ее любимый.
Улыбка исчезла с его лица. Натке очень хотелось, чтобы он улыбался снова.
— Ты мне только скажи, я постараюсь.
— Ладно, воробей. Добрая птаха. Позвоню тебе завтра.
И они разъехались.
Все вернулось. И тоска, и сердечная боль, и ожидание. И — самое страшное теперь — понимание, что Влад запросто может и не позвонить. Что он опять исчезнет до следующей случайной встречи, через год, через два…
Но он позвонил. И они встретились в каком-то случайном месте, просто чтоб спокойно поговорить.
Разговор получился не такой беззаботно-литературный, как в те разы. Трудный и печальный разговор о бедственных обстоятельствах его жизни.
На бизнес Влада наехали. Поставили на деньги. Заставляют отдать 500 тысяч баксов. Он обещал, иначе вообще бы сейчас они рядом не сидели. Пока сумел найти только пятьдесят тысяч. Через несколько дней надо снова вносить пятьдесят штук. А их нет. Он бы уж и рад был, чтоб его прикончили, правда. Но жена больная совсем после тех, вторых родов. И два ребенка… Ни в чем не виноватых. Кому они нужны? Они без него пропадут. По-настоящему пропадут, не ради красного словца сказано.
— Влад! Не горюй ни о чем. Я тебе добуду пятьдесят тысяч. Через несколько дней. Десять хоть завтра дам, они у меня лежат. Мне папа дал на шмотки. Я грустила, было дело. Ну, он и говорит: хороший, типа, шопинг — самое лучшее лекарство, иди что-нибудь купи. А мне не хотелось ничего. Вот так и лежат денежки, тебя ждут. Остальные сорок я раздобуду. Это ерунда. Не бери в голову, — пообещала девушка.
— Ты — ангел, Натка! — восхищенно промолвил Влад. — Но я у тебя не смогу взять ничего. Это идет вразрез с моими принципами. И потом, пойми: я же не смогу отдать. На мне еще четыреста тысяч висеть будут. Их где-то как-то добывать придется. Ну, как я у тебя возьму, сама же понимаешь!
— Ничего я не понимаю и понимать не хочу! Мне не надо эти деньги назад. Ты их возьмешь. Без отдачи. А потом начнем думать, где взять остальное, — счастливо улыбаясь, втолковывала Натка.
В общем, на следующий день они встретились, девушка вручила Владу пакет с десятью тысячами.
Боль в сердце исчезла. Да и времени не оставалось на то, чтобы позволить ему болеть. Человека надо было спасать. Любимого человека.
Двадцать тысяч дал отец, без разговоров. Поверил, что на очередные цацки-пецки. Обрадовался, увидев дочь энергичной, полной желаний.
Десять тысяч на то же самое (новые шмотки) с готовностью вручила мама.
Все-таки — какая у нее семья хорошая! Любят ее родители!
Натка, счастливая и сияющая, приволокла тридцать тысяч Владу. Тот ахнул: «Не может быть!»
— Подожди радоваться, я еще не все тебе принесла, что обещала. С меня десятка, — мужественно отвергла благодарность любимого девушка.
— Ты просто чудо! — улыбался Влад.
Как она была счастлива видеть его улыбку, кто бы только знал!
Десяточку она заняла на месяц у одной из подруг своего загородного детства. Та дала без лишних расспросов. Натка никогда ни у кого не одалживалась. Раз просит — значит, надо позарез.
После этой десятки Влад повез Натку в чей-то пустой деревенский дом в сотне километров от Москвы. Там они провели вечер, ночь и утро. И это время стало самым прекрасным воспоминанием Наткиной жизни. Влад ее там впервые поцеловал. И ночью было все… Так все было… Она невольно плакала от того, как хорошо то, что с ней сейчас происходит. Старалась только, чтоб он этого не заметил. Ему и так тяжко приходится! Она обязана помогать, подставлять плечо, радовать, а не добавлять лишних переживаний.
Они возвращались в Москву, и она молила судьбу, чтобы по пути оказалось много-много безнадежных пробок. Чтобы они сидели в этих пробках рядом… Ничего больше ей не хотелось. Но пробок не случилось. Влад довез ее до подъезда. Стали прощаться.
— Я ничего не могу тебе обещать, воробей, — честно объявил он. — Я женат, на мне дети… Да еще вот тебя в это все впутал. Ты живи на всю катушку. Обо мне не думай.
Натка знала, что он так и скажет. Он же порядочный человек! Порядочный не станет морочить голову. Честно скажет, что и как.
— Ты только давай о себе знать, — попросила она, через силу улыбнувшись.
— Как смогу, — отозвался Влад.
Дома она, конечно, наревелась от души. Но при этом радость гнездилась где-то под сердцем. Она же знала: Владу нужны деньги. А она сможет помочь. Она добудет! И поэтому они в любом случае встретятся… Она научится ждать. И потом — ей теперь есть что вспоминать. И этот первый бережный поцелуй, и все, что потом… Этого хватит надолго.
Он не пропал насовсем. Иногда звонил. Иногда они даже пересекались где-то: в кафешке или на какой-то светской тусовке. Натка еще пару раз в течение года доставала ему деньги. Уединяться с того раза у них не получалось. Не было у Влада такой возможности. Девушка относилась к этому с пониманием. Он-то, в отличие от нее, не любит. Ему эта сторона их отношений безразлична. Что ж ей делать? Смиряться, терпеть, ждать. А вдруг и он когда-нибудь поймет всю силу ее любви?
Наконец, через два года после той первой, роковой для Натки встречи отец почувствовал что-то неладное. Он захотел поговорить с дочерью. Что происходит? Не втянули ли ее в какую-то аферу? Она постоянно просит деньги. И в целом это складывается уже в довольно крупную сумму. Может быть, она играет и проигрывает? Или — что, если речь идет о наркотиках?