Слава отступил от меня.
– Тебе приснился сон?
– Тамара рассказала. Надя с матерью его в помойку выкинули, а она спасла. Моя Яга помогла ей подделать документы. Представляешь?!
– Ты раздеваться будешь? – Он недоверчиво улыбался, словно я выдумывала что-то на ходу.
Скинув куртку и ботинки, я влетела в комнату и принялась ходить из стороны в сторону. Во мне все бурлило.
– Поразительно! Сама я никогда до такого не додумалась бы. И никогда не нашла бы объяснений. Теперь понятно, о каком мальчике твердила Лидия Михайловна. Теперь все понятно. Именно этим они шантажировали директрису, чтобы она выполняла все их требования. И квартиру им предоставила, и школу, и меня собиралась выгнать.
Стоя в дверях, Слава спокойно наблюдал за моими метаниями. На нем был серый спортивный костюм, очень похожий на мой, будто мы были членами одной спортивной команды. А лицо очень красивое, но ровное, манекенское, как бывало, когда он старательно держал себя в руках.
– Ты знал об этом? Знал и молчал?!
– Нет. Не знал.
– Тогда почему ни капельки не удивлен?
– Удивлен. Но мне казалось, мы договорились больше не обсуждать Надю и все, что с ней связано.
– Сейчас все изменилось! Это же потрясающая информация. Мне нужно ее осмыслить, переварить…
– Зачем?
– Затем, что, когда есть ясность, туман рассеивается и дестрой отступает.
– Я тебя ждал все утро совсем не для этого! – Он негодующе нахмурился.
– Я не собиралась. Это случайно вышло. Из «Пуговиц» позвонили при мне… Ах да, я же не сказала: Лидия Михайловна умерла.
– Та-а-ак, – протянул Слава настороженно. – Что-то еще?
– Да, много всего. Голова вот такая. – Я широко раскинула руки. – Нужно все разложить по полочкам. Уже столько всего прояснилось, у меня такое чувство, что мы всего в одном шаге от разгадки.
– Разгадки чего?
– Надиного убийства, конечно.
Томаш быстро пересек разделяющее нас расстояние, резко обхватил меня и рывком усадил рядом с собой на диван, продолжая одной рукой удерживать за запястья обеих рук, второй погладил по голове, словно я буйнопомешанная.
– Ну что опять такое? – Голос его звучал скорее расстроенно, чем раздраженно. – Все же было хорошо. Ты так прекрасно держалась.
– Перестань! – Я встряхнула волосами. – Ты не слышал, что я сказала?
– Я отказываюсь это слушать. Посмотри на меня! – Он повернул мою голову так, что наши глаза оказались на одном уровне. – Ты такая красивая, Микки! Так бы всю жизнь на тебя смотрел и смотрел. Давай не будем портить этот день. Пусть здесь не будет больше ничего, кроме нас с тобой. Хорошо?
– Да-да, конечно. – Я прикрыла глаза, добросовестно отвечая на его поцелуи.
Целых двадцать лет Тамара Андреевна и Яга жили в страхе, что все вскроется. Даже если Надя и не имела отношения к смерти моей бабки, менее опасной она от этого не стала. Вспомнив, с какой неприязнью директриса о ней говорила, можно представить, какое облегчение она испытала, узнав о ее смерти. Она торопилась похоронить ее и забыть как страшный сон. Лидия Михайловна, хотя оставалась Женечкиной биологической матерью, в силу своего физического состояния уже не представляла почти никакой опасности. Но о какой кислоте говорила Тамара Андреевна? Я и не обратила бы на это внимания, если бы ее как-то не упоминал Томаш… Что Надя хотела облить меня кислотой и еще… что у Светки, ее подельницы из «Пуговиц», по словам Марго, лицо было похоже на оплавленный воск, потому что ее облила кислотой жена любовника. Это воспоминание заставило вздрогнуть.
– Микки, – прошептал Томаш на ухо. – Ты не здесь?
– В смысле? Здесь, конечно. – Я открыла глаза.
Моя олимпийка валялась на полу. Я действительно не заметила, как это произошло.
Его палец прочертил линию от лба по носу и остановился у меня на губах.
– Кто скажет еще слово, делает домашку за двоих на следующей неделе.
Несколько следующих минут я старательно пыталась расслабиться и с чувством откликаться на его настойчивую нежность. Но, когда он полез под футболку, не выдержала:
– Пусть я проиграла, но ты должен со мной поговорить!
– Ладно. Но давай позже.
– Мне нужно сейчас. Иначе я могу взорваться!
– Я тоже могу взорваться, Микки. И тебя уже ничего не спасет.
– Слава, пожалуйста! – Я поймала его руку и остановила. – Ты сказал, что ты на моей стороне, и обещал помогать.
– А это и есть помощь. Я помогаю тебе. Если человек хоть иногда не выключает свои мозги, он сходит с ума. Ты же не хочешь сойти с ума? Просто закрой глаза и расслабься.
Я резко вскочила.
– Пойду проветрюсь. Успокоюсь, вернусь.
– Ты обиделась?
– Нет. Но я думаю о том, чего ты не разрешаешь, и, пока этот приступ не закончится, я не смогу быть «здесь» так, как этого хочешь ты.
– Хорошо! – Он сел и потер ладонью лоб. – Давай поговорим. Не нужно никуда уходить.
– Ты точно не знал про Женечку?
– Не знал.
– Честно?
– Микки!
– Можешь тогда объяснить, почему ты так боишься этой темы? Почему запрещаешь мне говорить?
– Я не боюсь, но думать об этом неприятно. О Наде и о том, что так случилось. Возможно, отчасти здесь есть и моя вина. Если бы я сразу ушел в тот вечер вместе с ней, то ничего не произошло бы.
– Она просила тебя пойти с ней?
– Она бомбила меня злыми сообщениями о том, что я пожалею. И что сам виноват в том, что случится…
– Она знала, что что-то случится?
– Об этом не спрашивай. Трудно теперь сказать, что именно она имела в виду.
– Значит, она тебе угрожала?
– Она угрожала тебе.
– Но Надя мне ничего не сделала, когда мы столкнулись в туалете. Только зеркало разбила кулаком. Сказала какую-то гадость и ушла.
– Хочешь правду? – Томаш упер руки в колени. – Это я запер тебя в актовом зале.
– Ты? – Я отшатнулась от него.
– В таком состоянии она запросто могла перейти от угроз к действиям.
– А ты в курсе, что, когда Надю достали из колодца, у нее кожа на лице была обожжена кислотой? Тамара Андреевна считает, что это какая-то ошибка, но тебе не кажется это совпадение странным? Как будто люди через одного ходят с кислотными лицами…
– Ты сейчас вообще о чем?
– У Нади идея насчет кислоты не просто так появилась, да? Это ведь она на Светку насмотрелась?
– Скорее всего.
– Ну…
– Что «ну»?
– Пожалуйста, перестань тормозить. Неужели ты не видишь связи? А если в колодце нашли не Надю? А вдруг это Светка? Тамара говорила, что возникли вопросы по опознанию…
– Как Светка оказалась возле школы?
– Может, Надя привезла ее на машине и решила избавиться от трупа? Или… – Меня вдруг поразила ясность моей догадки. – Или Светка сама пришла. Тамара Андреевна сказала, что моя бабка отыскала женщину, у которой на Надю был компромат, и собиралась с ней встретиться. Это поразительно. Все сразу становится на свои места. Все-все. И пропавшая машина, и угроза, и несчастный случай с Лизой, и даже то, что за все это время полиция так и не пришла в школу. А что, если на самом деле в колодце лежала не Надя, а Светка?
Томаш посмотрел на меня как на умалишенную.
– Микки, ты меня пугаешь!
– Помнишь, что мне Даша сказала? Она переписывается с Надей! Или, может, ты считаешь, это призрак ей пишет?
– Она ребенок и выдумщица. Кроме того, ты ей нравишься, и она хочет привлечь твое внимание.
– Когда она сегодня вернется, я попрошу показать мне переписку.
– Это бред.
– Что бы я ни сказала, для тебя бред. Ты постоянно выставляешь меня сумасшедшей, а сам, оказывается, закрыл меня в актовом зале и молчал.
– Ничего не выставляю.
– Слушай, – я решительно скрестила руки на груди, – а может, ты просто знаешь, что она жива, поэтому не хочешь об этом говорить и выставляешь меня ненормальной?
– Если бы Надя была жива, она не позволила бы нам с тобой встречаться.
– Ну, вот поэтому Лиза и оказалась в яме. А сейчас она затаилась и следит за мной. И за тобой тоже. Выжидает.
– Это абсурд.
– Может, вы на самом деле заодно? И это какая-то разводка, смысла которой я пока не понимаю, но обязательно разберусь.
– Ты серьезно? Собираешься найти смысл, которого нет? Это лучшее, Микки, что ты могла придумать. Тебе все равно, в чем меня обвинять, да?
Осуждение в его взгляде пылало инквизиторским костром.
– Нет. Но то, что ты отрицаешь очевидное, заставляет задуматься, – продолжила я сопротивляться.
– Я знаю, что Надя взяла из машины банку с каким-то химическим веществом, которое предназначалось тебе. Я запер тебя в зале и побежал ее искать, чтобы остановить.
– Когда мы уходили из школы, ты был на первом этаже.
– Я услышал чей-то крик и вернулся проверить, все ли в порядке.
– Ты слышал крик?
– Возможно, мне показалось, потому что я очень боялся, что она что-то сделает. Даже попросил Бэзила проводить тебя. Не веришь – спроси у него. Это он мне сказал, что Надя взяла какую-то банку.
– Погоди-погоди. Это что-то новенькое. Когда ты разговаривал с Бэзилом?
Томаш тяжело вздохнул:
– Когда побежал за Надей, встретил его по дороге.
– Возле Надиной машины? Когда он колеса собирался ей проколоть?
– Бэзил сам тебе это сказал?
– Да.
– Хорошо. – Томаш кивнул. – Я обещал не рассказывать. Тогда все проще. Она сама могла облиться из этой банки или ее могли облить. Вот откуда на ней кислота, и Светка тут ни при чем.
– Что ты еще обещал не рассказывать? И кому?
– После того как Надя ушла из зала, я ее больше не видел! Клянусь чем угодно.
– Но это не значит, что ты не в курсе того, что она жива, – запальчиво сказала я, продолжая отстаивать свою великолепную гипотезу, но Томаш еще больше помрачнел и, подняв с пола мою олимпийку, швырнул в меня.
– Мне больше нечего сказать. Если тебе все еще нужно погулять, чтобы успокоиться, – я не держу.
Это было обидно. Крикнув из прихожей, что не вернусь, я ушла, громко хлопнув входной дверью. Побежала вниз по лестнице, натягивая куртку на ходу, но через пару этажей Томаш меня догнал.