— Лошадиная работа...
— Пробовали на лошади груз подымать на Юкспор. Лошади не взойти тут. Круто. А я вот уже шестой год в Снежной службе.
Снежная служба основана была трестом «Апатит» в Хибинах в 1936 году для противодействия лавинам горного снега — бедствию неизведанному и огромному по своим губительным результатам.
...В ночь на пятое декабря 1935 года с горя Юкспор сошла снежная лавина. Она повалила в поселке Кукисвумчорр три двухэтажных дома, и тем, кто остался в живых, пришлось выгребать из снеговой лавы мертвых жен и детей. Был траурным наступивший день. Весь трест «Апатит» работал двое суток на скорбных раскопках.
Зима 1937/1938 года началась в ноябре с метели, и метель продула без послаблений сто сорок дней и ночей. Только бомбовый грохот лавин перекрывал этот вой. 16 февраля упала лавина с Апатитовой горы. Метеорологи предсказали угрозу. Шахтеры были эвакуированы с лавиноопасного участка рудника имени С. М. Кирова и пережидали опасность в бревенчатом доме столовой у подножья горы. Прогрохотав, лавина остановилась в полсотне метров от дома. Но поднятая ею воздушная волна подхватила дом вместе с людьми и расшибла его о каменную стену стоявшего поодаль здания.
Механизм возникновения воздушной волны при падении снежной лавины, физические ее параметры не были известны тогда...
Апатитовые рудники, обогатительные фабрики, горняцкий город Хибиногорск были построены без оглядки на снег, без каких бы то ни было исследований снежной обстановки в этом районе. К началу строительства в Хибинах единственным письменным «документом», предупреждающим о лавинной опасности, было записанное в 1912 году путешественником В. Ю. Визе саамское «Сказание о нашествии немцев».
«...Шли немцы грабить и убивать лопарей. Лопари убежали в Хибины на очень крутую пахту[1] Юловчорра. Когда лопари пустились в бегство, оставалась в погосте лишь одна старушка, которая и стала просить лопарей: «Не оставьте меня, возьмите с собой». Лопари ее взяли, не бросили. Ничего старушка не захватила с собой, только осоку, скрученную в жгуты. «Куда осоку-то берешь?» — спросили ее лопари. Старушка же только ответила: «Пригодится». На крутом склоне, куда бежали лопари, снегу было очень много, на самом же верху пахты он сильно нависал. Идти прямо опасно было, и лопари забрались на пахту обходным путем. Когда они взошли на вершину, старушка начала бросать вниз на крутой, покрытый снегом склон осоку. Вскоре стали показываться и немцы. Подойдя к пахте, они увидели наверху народ, на склоне же заметили разбросанную осоку. Приняв ее за следы поднявшихся лопарей, начали немцы рубить в оледенелом снегу ступеньки и лезть по пахте наверх. Тут снег обвалился и всех засыпал, похоронил».
Александр Евгеньевич Ферсман в 1929 году писал, что «лавины будут служить помехой к освоению края». Но физикой снега в Хибинах некогда было заниматься в тридцатые годы. Экспедиции Ферсмана использовали короткое летнее бесснежье, чтобы разведать залежи апатита. Богатство месторождений служило единственным мерилом при выборе площадок под строительство поселков. Строили дорогу и подъездные пути, не имея карт лавинной опасности, брали руду на открытых склонах, врубались в недра гор.
...Хотели отгородиться от лавины каменной дамбой. Но несомая лавиной воздушная волна натыкалась на дамбу и создавала как бы упругий мост, снег по нему перемахивал через барьер.
Академика Ферсмана командировали в Швейцарию за альпийским опытом борьбы с лавинами. Но в Альпах всякий город, деревня, альпийский отель оберегались от горного снега на свой лад, полагаясь на опыт десятилетий. Этот опыт местной, кантональной защиты от лавин не подходил для хибинских масштабов.
Старожилов в Хибинах не было, и люди, свезенные сюда с востока, юга, запада, не знали, как спастись им от лавины, и неизвестно было, с какой горы рухнет назавтра снег...
Возводимый в Хибинах апатитовый гигант снова и снова нес урон от ударов снега. Простаивали блокированные снегом рудники и карьеры. Вырастали на кладбище крашеные в красный цвет дощатые столбики...
Метеорологи А. В. Бианки и В. И. Порицкий на основе своих наблюдений и экспедиций представили тресту «Апатит» в 1934 году заключение, в котором писали: «Всякие попытки изучения отдельных проблем и общего комплекса гидрометеорологического режима обречены на провал, так как слишком особенны и мало изведаны условия этого горного района Заполярья… Необходимо создать на горе Юкспор хорошо оборудованную метеорологическую станцию и тщательно, с привлечением крупных, разносторонних специалистов, разработать программу работ ее».
15 мая 1934 года в газете «Хибинский рабочий» был помещен фельетон «Пикник на горе Юкспор». В нем говорилось: «Не академические изучения, а реальная борьба с обвалами и заносами нам нужна. Нам нужно действительно бороться с теми стихийными явлениями, которые мешают работе наших предприятий».
Когда грянула в тридцать пятом году юкспорская катастрофа, прибывшая на расследование Правительственная комиссия не сочла возможным обвинить кого бы то ни было в происшедшем. Однако же руководители треста были достаточно авторитетно предупреждены.
При тресте был срочно создан штаб по борьбе с лавинами и созвана конференция. Местная газета теперь воздерживалась от фельетонов о несерьезности метеоначинаний. Конференция констатировала полную неизученность связанных со снегом проблем в СССР и рекомендовала создать в Кировское горнолавинную Снежную службу.
Первым начальником Снежной службы в Хибинах назначен был Илья Зеленой, молодой ленинградский метеоролог, работавший прежде на острове Диксоне. Деятельность свою он начал с постройки метеостанции на Юкспоре. В марте 1936 года из последков геологоразведочного лагеря сооружен был на плато дом и протянут сверху на рудник провод. Изморозь сковывала провод, он часто рвался, а наращивать его нечем было. И послать кого-нибудь на линию означало рисковать человеческой жизнью: снег ненадежно держался на склоне Юкспора...
Начальник Снежной службы сам отправлялся искать обрывы провода и восстанавливать связь. Сам обучил он первых юкспорских наблюдателей и сам привел на Юкспор первую повариху, зачисленную в штат метеостанции.
Когда метель воздвигала сугробы на улицах Кировска, Зеленому звонили из треста «Апатит»:
— Почему не объявляешь лавинную тревогу?
Зеленой объяснял, что очаги лавин возникают от верховых, нагорных ветров, что на Юкспоре сравнительно тихо сейчас и нет нужды останавливать рудник.
— Смотри!..
Когда Зеленой требовал эвакуации рабочих с лавиноопасного склона, ему снова звонили снизу и замечали, что буран не велик. Опять Зеленой объяснял, что сверху, с Юкспора, виднее.
Два года Илья Константинович Зеленой руководил созданной им Снежной службой в Хибинах. Методология его деятельности была научной по преимуществу. Ближайшая практическая цель, какую он ставил перед собой и перед коллективом службы, состояла в максимальном познании физического механизма возникновения и созревания лавинного очага. Зеленой считал единственным способом противостоять лавине — точный ее прогноз, предсказывающий загодя место и размер угрозы.
Карты лавиноопасных участков и детально разработанные инструкции наблюдения за очагом лавин, формулы «неустойчивого равновесия» снега, его зависимости от силы сцепления внутри покрова на разной глубине и от угла горного склона, теоретическое обоснование и технология лавинных прогнозов, действенная, мобильная Снежная служба с метеостанцией «Юкспор» — все это основано, налажено было Зеленым. На этой базе, заложенной более сорока лет назад, весьма действенно ведутся сегодня работы в цехе противолавинной защиты комбината «Апатит» имени Кирова.
Впервые примененный Ильей Зеленым в Хибинах миномет — для расстрела лавинного очага — ныне стал основным средством профилактического предупреждения лавин.
В феврале 1938 года, когда воздушная волна разметала здание столовой и погубила укрывшихся там от лавины людей, Зеленой был обвинен в этом бедствии…
Осталось после Зеленого и действует по сей день без корректив «Положение о метеостанции Юкспор». По штатному расписанию тридцать шестого года там значилась также и должность рабочего — подносчика продуктов. Тридцать лет спустя работу эту справлял Саша Харченко, мой провожатый.
Мы осилили триста метров обрыва и вылезли на ровный стол Юкспорского плато. Ломая ненужными теперь кошками пласт, дошли до метеостанции.
Она была похожа на обмерзший, в сосульках, траулер, промышляющий в арктических широтах треску...
В доме метеостанции было тепло и просторно. Этот дом по частям стаскивали сюда на вертолете. Для отопления соорудили электрические кобылки — спирали из толстого металлического жгута. Поместили их внутри круглых печек и под плитой.
И предусмотренная «Положением о метеостанции Юкспор» повариха Ирина Тимофеевна потчевала нас капустой своего соления. И впору было облизать себе пальчики, до того хороша была эта капуста. И крепок чай, заваренный в химической колбе. И щи, и котлеты.
К столу собрались свободные от дежурства метеорологи. Подоспел к обеду, снизу из Кировска, начальник станции Гербер, цветущий, румяный, в шерстяном спортивном костюме, в вязаной шапочке с помпоном...
Отобедав, я вышел наружу. Уже воцарилась глубокая, полная ночь. Было слегка морозно и ясно. Голубоватым свечением полнилось все пространство от снега до звезд. Поодаль от дома стояли столбы с метеорологическими приборами. Сквозь нахлобученные на них снопы изморози просвечивали электрические лампочки. Вся площадка казалась чуть видной под снегом приветливой деревенькой.
Я дошел по насту до самой кромки плато, и было немного жутко переступить ненароком за край. Будто я в самолете, высоко над ночными огнями города. Это внизу был виден поселок рудника имени Кирова. Что-то гудело, урчало там, и казалось, гора подрагивает от идущей в ее чреве работы.