До сих пор эти слова существовали только в сознании Геннадия Ивановича. Теперь он овеществил их. Это означало, что работа над романом действительно началась.
11.30
Когда днем ранее Олег Михайлович Сергеев произносил фразу «Чувствую, скоро доклады о твоем появлении потеряют всякий смысл», он и не предполагал, как быстро она станет пророческой.
Кристина вошла (можно даже сказать ворвалась) в его кабинет прямо по ходу совещания и остановилась посредине, выжидая.
Выступавший в этот момент мужчина оборвал речь на полуслове и недоуменно посмотрел сначала на нее, а потом на Сергеева.
— Перерыв двадцать минут, — произнес Олег Михайлович.
Участники совещания быстро покинули кабинет.
От вчерашней ярости Сергеева к утру остались лишь воспоминания. Весь вечер после возвращения из Жуковки он провел в раздумьях. Выводы последовали неутешительные. История зашла слишком далеко и стала развиваться непредсказуемо. А самое главное, она как-то незаметно заставила его делать совершенно несвойственные вещи. Олег Михайлович редко врал. В подавляющем большинстве случаев это глупо и непродуктивно. Но вчера он соврал далеко не безразличной ему Кристине, и теперь непонятно, к чему это приведет. Было и еще кое-что, куда более существенное. По роду своей деятельности Сергееву не раз доводилось вершить чужие судьбы, принимать жесткие решения. Он тщательно следил за тем, чтобы эти решения всегда были честными. Олег Михайлович не подменял судьбу. Лишь выполнял ее волю и никогда не шел наперекор. Но неделю назад он грубо нарушил это правило. Причины не имеют значения, важен сам факт. Признав это, минувшим вечером Сергеев принял решение отпустить Карпова. Рассуждая взвешенно, он понимал: первоначально поставленные цели достигнуты, поэтому, закрывая дело на новых условиях, он не должен чувствовать себя проигравшим. Литератор отправился бы домой сегодня же, если бы Олег начал разговор первым, но…
— Ты немедленно освободишь Карпова, — безапелляционным тоном сказала Кристина, как только последний участник несостоявшегося совещания закрыл за собой дверь. — Ты сделаешь это сегодня же. И я не хочу слышать никаких аргументов, согласно которым этого делать нельзя.
Существовало очень мало людей, которые могли отдавать Олегу Сергееву приказы. Все они были его непосредственными начальниками и имели на это полное право. То, что говорили они, подлежало не обсуждению, а выполнению. Точно так же Олег Михайлович строил свои отношения с остальными. Никто из них — кем бы он ни был — не имел права диктовать ему свои условия. И уж тем более — в таком тоне. Никто и никогда. Даже Кристина.
Большинство людей его типа в подобной ситуации захлестнула бы неконтролируемая ярость. Однако Сергеев не относился к большинству. Лишь на секунду в глазах его потемнело. В следующее мгновение Олег Михайлович стал холоден и спокоен.
— Кристина, — сказал он, оставаясь на месте. — Подобные решения принимаю только я. И я приму его, когда сочту нужным.
Кристина вперила в Олега долгий взгляд.
— В какой момент ты забыл о первоначальной цели? — спросила она. — Когда именно власть над человеком опьянила тебя настолько, что ты ищешь любой повод ее продлить?
Сергеев ощутил новый прилив гнева. Возможно потому, что вчера вечером среди прочих задавал себе тот же вопрос.
— Не говори глупостей, — раздраженно бросил он. — Я прекрасно помню о первоначальной цели. И тебе тоже советую ее не забывать.
На какое-то время воцарилась тишина.
— Меня всегда восхищали твоя решительность и сила, — произнесла, наконец, Кристина, — но теперь… Дальнейший разговор не имеет смысла. Я ухожу.
— Не смею тебя задерживать. Только хочу предупредить — не делай глупостей.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что твои эмоции иногда подавляют разум. И это зачастую приводит к плохим последствиям.
Кристина язвительно улыбнулась.
— Спасибо за трогательную заботу.
Она направилась к выходу. У самой двери Олег ее остановил:
— Крис, доверься мне. Все будет хорошо. И прости за то, что рассказал Карпову о Кирилле.
Он был уверен: Кристина обернется. И тогда он скажет ей что-нибудь еще. Что-нибудь такое, что вернет те отношения, которые были между ними. Но Кристина просто вышла из кабинета.
В воцарившейся тишине раздался сухой треск. Олег Михайлович посмотрел на ладонь левой руки, сжатую в кулак. Между пальцами торчали обломки карандаша.
Что ж, пусть так. Карпову придется еще какое-то время подождать свободы. Правда, надо исключить из дальнейшего развития событий непредсказуемые варианты, источником которых теперь является Кристина. Сергеев мог бы легко блокировать ее контакты с литератором, но это означало пойти на окончательный разрыв, чего Олег Михайлович совершенно не хотел. Он немного посидел, подумал — и нашел другой способ.
Сергеев достал мобильник и набрал номер.
— Здравствуйте, Геннадий Иванович, — сказал он, дождавшись ответа. — Да, это я… Нет, новости из редакций пока отсутствуют, но я уверен — итог будет положительным. Ваш последний рассказ очень хорош, да и у предыдущих есть, как мне кажется, шансы на публикацию. Именно поэтому прошу вас крайне внимательно следить за выполнением условий договора. Что-либо изменить в них могу только я и никто иной. Не совершайте необдуманных поступков… Я не могу сказать вам — каких именно. Любых, которые могут все испортить в последний момент. Вы меня поняли?.. Очень хорошо.
Как только разговор завершился, селектор опять ожил.
— Олег Михайлович, прошло двадцать пять минут, — напомнила секретарша. — Участники совещания — в приемной.
— Перенесите его на завтра на то же время.
Сергеев с досадой отбросил обломки карандаша. Кажется, личная вендетта начинает наносить ущерб служебным делам. Лишний повод закончить с ней как можно быстрее.
11.55
Олег Михайлович не ошибся в предположениях — Кристина решила направиться к Карпову в ту же минуту, как вышла из кабинета. Она догадывалась, что ее могут ждать сюрпризы. Олег умен и расчетлив. Но по-настоящему разозленная Кристина никогда не останавливалась перед преградами.
13.05
Звонок Сергеева выбил Геннадия Ивановича из колеи. К тому времени он только-только закончил первую страницу романа, все больше укрепляясь в мысли, что без предварительно составленного плана дело далеко не пойдет. И тут зазвонил телефон. Карпов даже не понял, что звонит именно он — до сих пор аппарат ни разу не подавал голос. А уж содержание разговора вовсе оказалось странным. Зачем Сергееву понадобилась эта беседа? Напомнить о необходимости соблюдать условия договора? В очередной раз? Будто предыдущих не было достаточно. Захотел успокоить? С чего вдруг? И если так, Сергеев добился прямо противоположного — заставил Геннадия Ивановича занервничать.
«Может, у него возник новый план? Похоже, “Последняя ставка” действительно произвела впечатление. Что, если он уверен — рассказ обязательно напечатают? И что, если он не хочет такого финала, но, в силу приверженности некоему кодексу чести, не может изменить им же введенные правила? Как быть тогда? Ответ прост. Подтолкнуть меня к тому, чтобы я сам допустил фатальную ошибку. Но тогда зачем предупреждать, чтобы я этого не делал?»
Карпов окончательно запутался в умозаключениях. Немудрено. В этот день голова даже с поддержкой аспирина работала вполсилы. Он попробовал вернуться к роману и минут пять бесцельно пялился на экран, после чего окончательно сдался. Слова в голову не шли.
«Сейчас бы свежим воздухом подышать».
Идея была несбыточной. В квартире даже окна не открывались.
В этот момент Геннадий Иванович услышал новый звук. Определенно, сегодня день сюрпризов. Сначала впервые зазвонил телефон, теперь вдруг впервые за все время дверной звонок заработал. Кому вдруг понадобилось звонить в квартиру?
Карпов вышел в коридор и замешкался. Он хорошо помнил: открывать посторонним нельзя. Но тут из-за двери раздался голос Кристины:
— Геннадий Иванович! Согласитесь, глупо спрашивать, дома вы или нет.
«Кристина? Какого черта она звонит? Ведь у нее есть ключ».
Ответ пришел быстро.
— Геннадий Иванович, откройте дверь! Я ключ забыла.
«Забыла ключ?»
Если бы не звонок Сергеева, Карпов, без сомнений, открыл бы, но теперь он растерялся.
«Забыла ключ… Разве эти люди что-нибудь забывают?»
— Геннадий Иванович, представьте себе, с девушками иногда такое случается. — Кристина будто слышала его мысли. — Даже с самыми ответственными из них. Я — не исключение.
Ее голос был настолько естественным, что рука Карпова потянулась к полочке, на которой лежали ключи, но в последний момент все же замерла.
— Карпов, да вы что там, спите, в самом деле?! — Кристина начала терять терпение. — У меня для вас важные новости. Открывайте скорее!
От слов «важные новости» у Геннадия Ивановича чаще забилось сердце.
«Сергеев предупредил, чтобы я не нарушал договор. Но разве открыть дверь одному из них — нарушение?»
Карпов вставил ключ в замочную скважину. Против важных новостей он устоять не смог.
— Слава богу! Что вы так возились? — Кристина вошла в квартиру.
— Извините, заснул, — соврал Геннадий Иванович.
Кристина окинула его наметанным взглядом.
— Заснули? Ну-ну. Судя по вашему виду — с вечера. Берете пример с Лучинского?
Карпов смутился и даже покраснел.
— Господи, вы краснеть умеете! — поразилась Кристина.
— Вы сказали, у вас есть хорошие новости, — напомнил Геннадий Иванович.
— Так и есть. Но даже хорошие новости не стоит сообщать в дверях. Куда пойдем, в комнату или на кухню?
— На кух… Нет, в комнату, — Карпов вспомнил, что кухня до сих пор хранила следы вчерашнего кутежа.
Они вошли в комнату.
— Давайте присядем, — предложила Кристина. — Хотя долго сидеть вам не придется.
— Почему?
— Все же присядем.
Кристина опустилась в кресло перед телевизором. Карпов придвинул стул.