— Дан… — недовольно пробурчал старик. — Дан любит деньги еще больше, чем ты.
— И его можно понять. С тех пор как я предложил вам этот способ «разводить» богатых туристов, вы стали жить несколько лучше. Разве не так?
Старик промолчал. Видно, нечего было возразить.
— Может, хотя бы обойдемся без трупа? — неуверенно предложил он. — Пусть просто ночуют и платят.
— Еще чего! Столько мороки за копейки? Нет уж.
— Кончится тем, что кто-нибудь из них приведет сюда полицию.
— Пойми, Георге! Все просчитано! Никто не захочет связываться с полицией из-за случайного знакомого, до которого нет никакого дела.
— А если кто-нибудь снова встретит тебя у замка?
— У замка?! Никто из них в жизни больше здесь не появится. — Стефан внимательно посмотрел на старика. Тот был все так же мрачен. — Хорошо. Давай так. Сделаем перерыв. В конце концов, нам действительно пора отдохнуть. Месяц не работаем, а там будет видно. Согласен?
Георге оживился.
— Правда?
— Почему бы и нет? В конце концов, мы неплохо заработали. — Стефан мечтательно улыбнулся. — Один немец, который отдал тебе весь свой кошелек, чего стоит. Видно, Дан был тогда в ударе. — Он хлопнул старика по плечу. — Расслабься, Георге.
Старик заметно повеселел.
— А где Дан? Он у себя?
— Не знаю. Я не видел его с вечера.
— С вечера? — удивился Георге. — Как это — с вечера?
— Сегодня он не ночевал со мной.
— Не ночевал? Что такое ты говоришь?
Старик вскочил со скамьи. Стефан уставился на него.
— Чего ты так разволновался? Дан взрослый мужчина. Наверное, какие-нибудь дела. И потом, если честно — до пяти утра я спал, как убитый. Может, он и заходил, но я этого не услышал.
Георге снова сел.
— Когда ты видел его в последний раз?
— Как обычно. Перед тем, как он ушел пугать этого парня. Где-то около одиннадцати.
— Одиннадцати? Тот сказал, Дан пришел к нему в полночь.
— Он увидел его в полночь. А до того наверняка слышал всякие загадочные звуки. К тому же я не смотрел на часы. Мне просто показалось, что было около одиннадцати.
— И что, он не появлялся весь день?
— Нет. — Стефан посмотрел на старика. — Перестань дергаться, Георге. У тебя просто сдают нервы. Вижу, нам и вправду пора отдохнуть. Никуда твой Дан не денется. За деньгами-то он точно придет, не сомневайся.
С улицы послышался шум подъезжающей повозки.
— О! — оживился Стефан. — Что я тебе говорил.
Вместе со стариком они вышли из дома. Но это был не Дан. На повозке сидел пожилой румын возрастом чуть младше Георге.
— Адриан? — удивился тот, узнав хозяина соседнего кэтуна. — Что ты здесь делаешь?
Гость спрыгнул с повозки и подошел к ним. Он почему-то избегал смотреть на Георге.
— Тут такое дело… — начал он.
— Что случилось? — Стефан почувствовал тревогу.
— Такое дело… — повторил Адриан. — Туристы… тут недалеко… с километр будет. Они через лес шли. Поход у них, что ли.
Георге непонимающе смотрел на Адриана.
— Ты о чем?
— Они по лесу шли, — повторил Адриан. — А там…
— Что? — спросил Георге охрипшим голосом.
Стефан нервно облизал губы. Он уже догадался, каким будет продолжение.
— Дан там… Медведица его, видно.
— Он жив? — Георге схватил соседа за плечи.
Адриан не ответил, снова отведя глаза в сторону. Георге медленно опустил руки.
— Где он?
Адриан кашлянул.
— В город увезли. У туристов рация была, что ли. Они полицию вызвали. А та уж его…
Не дослушав, Георге повернулся и направился к стойлу.
Судмедэксперт посмотрел на них с сомнением.
— У него не слишком подходящий вид.
— У нас разрешение, — упрямо повторил Георге.
— Это его отец, — объяснил Стефан.
Эксперт пожал плечами.
— Дело ваше. Проходите.
Когда он приподнял простыню, лицо Стефана стало таким же белым, как утром. Только на сей раз для этого не понадобилось грима.
— Кто это сделал? — глухо спросил он.
Врач замялся.
— Трудно сказать. Какой-то крупный хищник. Возможно, медведь. Или волк. Следы клыков достаточно отчетливы.
— Волк? — Стефан посмотрел на тело. — Разве что бешеный. И не один.
— Можете сказать, когда он умер? — прервал их беседу Георге.
— Да, разумеется. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами.
— Утром? — удивился Стефан.
— Утром? О, нет. Я имею в виду одиннадцать часов ночи.
Стефан посмотрел на него.
— Одиннадцать часов ночи? Этого не может быть.
— Почему? — не понял врач.
— Дело в том, что в полночь он был еще жив. Ведь так? — Стефан перевел взгляд на Георге.
Тот молчал.
— Конечно, метод не очень точный, — произнес врач, — ошибка на час вполне допустима. Но в данном случае я не думаю, что ошибаюсь.
— Нет-нет, — Стефан отрицательно помотал головой. — Дело в том, что в двенадцать его видели. — Стефан повернулся к старику: — Георге, что ты молчишь, подтверди.
— Идем, — старик отвернулся и пошел к выходу.
На улице Стефан его догнал.
— Георге, не сходи с ума. Ты же слышал, что сказал врач: ошибка на час возможна. А если так — все легко объяснимо. Примерно в одиннадцать Дан вышел от меня. Пока ходил кругами вокруг дома, пока то да се — около двенадцати. В доме он пробыл недолго — минут пятнадцать — двадцать. Потом ушел. Возможно, заглянул ко мне. — При этой мысли Стефану почему-то стало не по себе. — Или не заходил. Дальше — решил проведать овец. А там… Ночь — время волков, ты знаешь.
Старик не ответил. Стефан остановился.
Георге, словно не заметив этого, продолжал идти дальше.
Идея фикс
Варшава, кладбище в Повонзках, 18.30
Ежи открыл глаза, но вокруг было темно, хоть глаза выколи. Видно, ночь выдалась безлунной. И, как обычно, душной.
«Проклятое лето, — подумал Ежи, — когда же оно закончится? Какого черта Барбара закрыла окно?»
Он приподнялся на кровати, намереваясь встать. Но встать не удалось. Собственно, не удалось даже приподняться. Ежи только больно стукнулся лбом. Он судорожно дернулся. Руки со всех сторон нащупали что-то твердое. Что именно — Ежи понял очень быстро. Он слишком часто переживал подобное в своих кошмарах. И сейчас, кажется, снова был во власти одного из них. Как всегда, кошмар до жути походил на реальность.
Ежи попытался ущипнуть себя за руку, чтобы проснуться. На глаза моментально навернулись слезы. После этого он обычно кричал. Кричал и бился о доски. А потом — скатывался с кровати, весь в холодном поту.
Ежи закричал. Потом еще раз. И еще. Но сон не прекращался. На сей раз это был не сон. Окончательно осознав реальность происходящего, Ежи на какое-то время провалился в безумие. Не прекращая орать, он бился в тесном пространстве, но руки со всех сторон наталкивались на преграду. Окончательно осознав тщетность своих усилий, Ежи замер. Сердце отчаянно колотилось о ребра, рот жадно хватал остатки спертого воздуха. Руки болели. В ладони правой оказался кусок ткани. Видно, в истерике он содрал обивку с крышки гроба.
Ценой невероятных усилий Ежи удалось на время овладеть собой. Ведь он готовился к этому. Он все предусмотрел. Ежи попытался что есть силы отжать крышку. Разумеется, попытка провалилась, но доски подались под рукой. Слава богу, Барбара не нарушила его волю — гроб был дешевый и пропускал воздух. Именно поэтому он до сих пор не задохнулся. Вопрос, сколько времени он здесь находится? И сколько еще сможет продержаться?
«Телефон!» — вспомнил Ежи.
В кармане костюма должен быть телефон. Если Барбара выполнила просьбу насчет гроба, значит, и телефон должен быть на месте. Его рука не без усилий скользнула в карман. «Есть!» Пальцы нащупали трубку.
Варшава, кладбище в Повонзках, 16.30
За два часа до этих событий на старом кладбище проходила скорбная церемония. Одинокие посетители, бродя по погосту, невольно бросали взгляды на большую группу людей возле свежевырытой могилы.
Погода стояла изумительная. Приятный ветерок чуть заметно колебал листья деревьев. Солнечные лучи, уже потеряв дневную силу, не доставляли особого беспокойства.
Впрочем, мужчину, лежавшего в открытом гробу, они в любом случае не могли побеспокоить. Возраст покойного — а его жизненный путь, судя по всему, оборвался, чуть перейдя за отметку пятидесяти лет — возбуждал неприятные мысли о бренности всего сущего. Возможно, поэтому священник читал молитву несколько торопливо, хотя ему, в силу профессии, казалось бы, давно следовало привыкнуть к тому, что смерть выбирает жертву без особого разбора.
Молодая вдова покойного в элегантном черном платье терпеливо ждала окончания церемонии. Ее сестра — пепельная блондинка еще более юных лет — на всякий случай поддерживала родственницу под руку, хотя особой необходимости в этом, кажется, не было.
Остальные — мужчины и женщины, пришедшие проводить умершего в последний путь, — тактично стояли поодаль, оставив вдову наедине с ее горем.
— Барбара, — шепнула блондинка, мечтая покинуть кладбище как можно скорее, — почему ты купила такой гроб? Перед людьми неудобно. — Она скосила глаза в сторону приглашенных гостей.
Скромный гроб из тонких досок, обитых крепом, действительно резко контрастировал с дорогим костюмом покойного и всеобщим флером обеспеченности, исходившим от собравшейся на кладбище группы.
— Что я могла поделать, Малгожата? — ответила вдова. — Он сам так велел. Ежи всегда боялся быть похороненным заживо. Это была его идея фикс. И потому указал в завещании, что гроб нужно взять самый простой, чтобы пропускал воздух.
— Бред какой-то…
Малгожата произнесла эту фразу в полный голос. Священник, не прекращая молитвы, укоризненно посмотрел в ее сторону.
— Если он так боялся задохнуться после смерти… — не унималась блондинка, — можно было купить нормальный дубовый гроб и провертеть в нем дырки. По крайней мере, соблюли бы приличия.