Исида, прижимаясь к холодной стене, наблюдала за тем, как её спутник с упрямством подтягивал с помощью веревки скакунов по почти отвесному склону — мускулы, словно стальные канаты, натягивались под тканью костюма, капли пота падали в темноту.
— Любишь кататься… — голос Алексея прозвучал хрипло, когда последний ящер, царапая брюхом выступ, вскарабкался наверх. Мужчина рухнул на камни, дыхание свистело в лёгких, как в разорванных мехах. — … Люби и горбатых ящеров на себе носить.
Принцесса прислонилась к стене, её когти впились в выступы породы. Лампа освещала лицо, на котором смешались копоть, каменная пыль, слизь и белесые разводы от слёз.
— Я… Больше не могу… — она выдавила слова сквозь стиснутые зубы, словно каждое — осколок, застрявший в горле. — Этот туннель… он бесконечный, словно ночной кошмар…
— Полностью согласен, — Воронцов швырнул в темноту камешек.
Тот застучал по уступам, эхо растянулось.
— Двенадцать часов мы ползём, как черви в кишках этой проклятой горы. На поверхности уже глубокая ночь. Он достал из седельной сумки смятый свёрток с вяленым мясом. Жир блестел в свете лампы, как ртуть. — Перекусим и впадём в спячку. Завтра… — он жестом обозначил безысходность, — продолжим это весёлое паломничество.
— Великий Астрис… — Исида вскинула дрожащие руки к своду, где сталактиты нависали, словно каменные клыки. Она склонилась. Её тень на стене изогнулась в гротескном поклоне. — … пошли нам хоть клочок ровного пути… или смерть поскорее…
Темнота ответила тихим шелестом — где-то в глубине пещеры осыпался песок. Лараны сбились в кучу, их глаза мерцали жёлтым тревожным светом.
Алексей сложил последние вещи в седельную сумку и взял узду в кулак.
О езде верхом на горбаче приходилось только мечтать. Высота свода пещеры доходила в некоторых местах до его груди, и приходилось нагибаться. В этот момент ларанов приходилось буквально тянуть за уши, заставляя их ползти на полусогнутых ногах. Ящеры противно шипели и упирались, но караван медленно двигался вперёд.
— Смотри, туннель расширяется! — радостно произнесла девушка после долгих часов изнуряющего пути.
— Да, и свод становится выше.
Стены пещеры, блестящие от слизи и плесени, медленно расходились в стороны, а низкий свод с висящими сталактитами поднимался, давая возможность путешественникам идти во весь рост.
Воронцов заметил впереди какое-то свечение и на всякий случай вытащил бластер из кобуры.
— Там что-то светит. Не буду утверждать, но, возможно, мы скоро найдём выход.
— Я ничего не вижу, — ответила принцесса.
Алексей заметил изменение освещённости. В отличие от спутницы, он прекрасно видел в темноте благодаря прибору ночного видения.
Вскоре они вышли в гигантский грот, и причина таинственного свечения стала ясна. Перед ними открылась пещера, протянувшийся на сотни шагов вперёд, словно бальный зал подземного королевства. Свод, уходящий ввысь тёмным куполом, был сплошь покрыт незнакомым Воронцову лишайником, излучавшим призрачное зелёноватое сияние. Внизу же между сталагмитами, подобными застывшим свечам, росли грибы-фонарики — их шляпки размером с блюдце мерцали нежно-голубым колыхались на тонких ножках от малейшего движения воздуха. Свет переливался, смешивая бледно-изумрудные и аквамариновые отсветы, превращая пещеру в сказочный лес из хрусталя и битого звёздного света.
— Невероятно! — Исида замерла на входе в грот, её глаза отражали тысячи мерцающих точек. — Это словно сон… Я никогда не видела ничего прекраснее!
— Люминофорные организмы, — пробурчал Воронцов, скребнув ножом по стене. Пласт лишайника размером с ладонь отделился с тихим шелестом. В его руке зелёное свечение стало тускнеть, словно жизнь покидала крошечный коврик из света, пока окончательно не погасло. — Бакулюм те в тапки! — он швырнул фрагмент в темноту. — Думал, хоть фонарики из этого дерьма сделаем…
Принцесса потушила лампу, и мгновенно пространство заполнило завораживающее мерцание. Её пальцы, словно заколдованные, сами потянулись к ближайшему грибу. От прикосновения шляпка затрепетала, вспыхнув ярче, а голубоватые споры поднялись в воздух, как искры фейерверка.
— Лучше их не трогать! — Воронцов резко дёрнул её за плащ, оставляя на ткани пыльный отпечаток. — Красота — штука коварная. Может, эти поганки ядовитее цианида. Проверять на себе не планирую.
— Ты прав… — Исида сжала ладони, будто обжигаясь собственным любопытством. — Просто… они как живые.
Выход из грота изгибался налево, уводя в неизвестность. Оттуда донёсся глухой рокот — то ли ветра в расщелинах, то ли подземной реки, бьющейся в каменных оковах. Воздух стал влажным и тяжёлым, сгустком наполняя лёгкие.
— Пойдём дальше. Пока есть силы — нужно двигаться, — сухо произнёс Воронцов, обращаясь к спутнице, всё ещё околдованной чарующими видами.
Всё это вызывало у Алексея глухую тревогу. Мягкое свечение грибов, переливы лишайника на сводах и журчание воды создавали обманчивый покой, словно сама пещера заманивала их в ловушку прекрасными миражами. Где-то в глубине сознания змеился холодок — инстинкт, выточенный сотнями боёв и пережитых смертельных опасностей, шептал: «Здесь что-то не так».
Он натянул на лицо полумаску, щёлкнув переключателем фильтрации. В его костюме тут же заработала система жизнеобеспечения. Бластер в его левой руке дрогнул, ствол медленно последовал за движущимися тенями. Поводья натянулись, как струны, заставив караван двинуться вперёд, в новый тоннель — ящеры фыркали, увязая когтями в мягкой слизи.
Они шли сквозь поляну светящихся грибов, превратившуюся в сюрреалистичный лабиринт. Шляпки размером с щиты воинов пульсировали бирюзовым, будто дышали. Споры поднимались в воздух при каждом шаге, оседая на одежде мерцающей пылью. Исида шла, заворожённо глядя на свои руки, покрытые сияющим налётом, но взгляд Воронцова сканировал каждую трещину в камнях.
За поворотом туннель расширился ещё больше, открыв вид на подземное озеро. Вода низвергалась с трёхметровой высоты, вырываясь из узкой расщелины в своде. Струи, подсвеченные изумрудным лишайником, превращались в жидкий нефрит, разбиваясь о чёрные валуны. Грохот водопада оглушал, наполняя пещеру эхом, похожим на рёв спящего дракона. Поверхность озера пенилась, отражая мерцающие споры — казалось, сама тьма кипит в его глубинах.
— Красота… — Исида сделала шаг к воде, но Воронцов резко одёрнул её за плащ.
— Не подходи ближе. — Он указал бластером на берег, где среди гальки виднелись белесые обломки — то ли кости, то ли кварцевые осколки. — Здесь что-то чем-то обедало.
— Алексей, здесь нет никого. Тебе уже каждая палка кажется змеёй, — усмехнулась принцесса. Её взгляд был расслабленным, словно она выпила пару фляг вина, а глаза блестели неестественным бледно-голубым светом, отражая свечение грибов.
«Нужно валить отсюда!» — лихорадочно подумал Воронцов.
В этот момент лараны, как назло, припали к воде. Ящеры шумно втягивали жидкость, игнорируя ругань хозяина. Их пересохшие глотки громко булькали, а хвосты били по воде, разбрызгивая серебристые капли.
— Всё! Я дальше не пойду… — принцесса пошатнулась, её пальцы дрожали, цепляясь за воздух. — Мне и тут хорошо… — она пролепетала, словно в трансе, и резко шагнула в чёрную воду. Ноги погрузились по щиколотку в тёмную воду, а плащ распахнулся вокруг, как крылья ночной бабочки.
— Стой, дура хвостатая! Куда прёшься⁈ — Алексей вцепился ей в пояс, рывком выдернув на берег. Камни хрустнули под сапогами, а вода с шипением отступила, будто раздражённая вмешательством.
Исида повернулась к нему, её улыбка казалась чуждой, натянутой.
— Вода… Она дарит покой… — её голос звучал певуче, будто у колдуньи, зачаровывающей жертву. — Отпусти меня, грязный гилзале… Шагни вместе со мной, смой с себя грязь…
Алексей оттолкнул девушку подальше от воды себе за спину.
— Бакулюм те в тапки! — взревел Воронцов, тряся её за плечи.
Позади лараны замерли у воды, словно каменные идолы. Их глаза-блюдца тупо смотрели в глубину, а из горбов доносилось бульканье — будто внутри что-то копошилось.
Принцесса засмеялась, и звук этот был леденящим душу, как скрип пенопласта по стеклу. Её пальцы потянулись к лицу, покрытому липким налётом спор.
— Ты же видишь… Они зовут…
Увлечённый попытками удержать одурманенную грибами спутницу от водных процедур, Алексей краем глаза все же заметил шевеление за стеной водопада. Не раздумывая, он выстрелил из бластера, и пещеру оглушил рёв раненой твари. Из расщелин, из воды, с потолка — со всех сторон хлынули слизневые грызуны, которых мужчина мысленно обозвал слизегрызами. Их бело-серые тела извивались, как щупальца спрута, а когти скрежетали по камням.
— Держись! — крикнул он Исиде, но та лишь бессмысленно улыбалась, заворожённая светящимися спорами, кружащимися вокруг.
Алексей выхватил магический скипетр левой рукой, продолжая шквальным огнём из бластера уничтожать тварей. Наконечник артефакта вспыхнул синевой, и волна магической энергии рванула вперёд. Грибы, встретившиеся на пути заклинания, взрывались фейерверками, заполняя воздух спорами. Слизегрызы, попав под разряд, бились в конвульсиях, их слизь шипела на раскалённом полу.
Очередной выстрел огласил пещеру мощным взрывом. Огромное количество витавших в воздухе спор грибов разом вспыхнули, превратив пещеру в ад.
Твари бросились врассыпную, пытаясь укрыться от огня, но их были десятки. Сотни.
— Бластер сел… Чёрт! — номарх закинул оружие в кобуру, выхватив кусторез. Лезвие из чистой энергии зажужжало, разрезая тьму сфокусированным лучом.
Один из монстров рухнул с потолка, едва не вцепившись когтями в шею человеку. Алексей крутанулся, обрушив скипетр на безглазую морду. Череп хрустнул, а тело, извергая зеленоватую слизь, рухнуло под ноги.
— Лараны, шевелитесь! — рявкнул он, но ящеры, одурманенные водой, метались на привязи, облепленные тварями. Летун, истекая кровью, рванул вперёд, увлекая за собой всю упряжь. Верёвка натянулась, волоча остальных горбачей через кровавую кашу от слизней.