— Че-ло-век! — голос шамана прозвучал за его спиной, словно из самой тьмы.
Алексей резко обернулся. Шаман стоял в двух шагах, хотя секунду назад в хижине никого не было. Его козлиная маска, покрытая трещинами, казалась живой.
— Грязное, изувеченное тело… и тёмный, исковерканный разум. Ты другой! — прошипел шаман, делая шаг вперёд.
— И вам не хворать, уважаемый шаман, — Алексей натянуто улыбнулся, медленно вставая с лежанки и делая маленький шаг к выходу.
— Твоё тело отвергло очищающий огонь. Иди отсюда.
— Да-да, спасибо за курс лечения. Я и вправду пойду, — Алексей натянул костюм.
Он удивился тому, что чувствовал себя намного лучше, чем до этого. Он мог спокойно говорить, ходить и даже чувствовал себе силы для сражения. Магия шамана его поразила. Она отличалась от всей той Пси, с которой ему доводилось встречаться до этого.
Внезапно шаман замер, его посох дрогнул. Его взор остановился на кинжале, который Алексей нашёл в болоте.
— Зуб Бракоса… Откуда он у тебя⁈ — его голос взорвался яростью.
Алексей положил руку на бластер. Ему не понравился тот тон, с которым с ним говорил колдун. И пусть тот его вылечил — это не давало ему право проявлять к нему столь неприкрытый гнев, в котором читалась угроза.
— Подарок одного из бессмертных номархов, — холодно ответил он.
— Это ритуальный нож самого Мерге Великого! Как он оказался у тебя⁈
— Эй, уважаемый, не нервничайте, — Алексей щёлкнул предохранителем. — Его звали Олд. Сначала я изрубил его на фарш. Капуста для рогатых отдыхает.
Шаман замер, затем медленно опустил посох. Свет в сфере погас, оставив лишь тусклое мерцание.
— Добытая в бою реликвия… по праву твоя, че-ло-век, — пробормотал он, и его голос внезапно стал глухим, будто доносился из-под земли. Но чувствовалось, что если бы он не ощущал от человека опасности, то просто так не отступил бы. — Ты другой. Ты похож на гилзале, но не он. В тебе сила номарха и тело, сшитое из металла и плоти… Иди. Твоя судьба ждёт.
Сделав два шага назад, шаман растворился в тенях, словно его и не было. Лишь ветер ворвавшийся во внезапно открывшуюся дверь прошептал: — «Ты всё ещё здесь…»
Алексей прекрасно понимал намёки, поэтому не стал задерживаться в гостях у шамана и быстро вышел в заботливо открытую дверь. Стоило ему сделать шаг за порог, как дверь снова захлопнулась с такой силой, что висящие под кровлей черепа закачались, грозясь упасть с ржавых гвоздей к ногам землянина.
— Спасибо, бакулюм тебе под хвост, шаман хренов! — процедил он сквозь зубы на родном языке и, сплюнув, пошёл в сторону основного посёлка.
Немногочисленные низкорослые бледнокожие жители с любопытством и страхом наблюдали за странным гостем, шагавшим по улице к дому вождя. Их лица, лишённые узоров, казались высеченными из мела, а узкие глаза следили за каждым движением Алексея. Дети, словно стайка испуганных ящериц, бежали за ним, тыча пальцами и перешёптываясь на гортанном наречии.
— Чего уставились? — резко развернулся Алексей, щёлкнув пальцами.
Детвора взвизгнула и разбежалась, спотыкаясь о камни, словно искры от костра.
Землянин остановился у дома вождя — массивного строения, наполовину вросшего в землю. Стены, сложенные из тёмного базальта, поросли мхом, а низкая крепкая дверь была украшена резными рунами, напоминающими следы когтей. Удивительно, но ни охраны, ни воинов вокруг не было — лишь ветер шелестел в щелях, словно насмехаясь над его подозрениями.
Дверь поддалась без скрипа, словно его ждали.
— Тук-тук, есть кто дома? — крикнул Алексей, заглядывая внутрь. Его голос эхом раскатился по каменным стенам.
— Входи, гилзале. Я жду, — отозвался сухой, словно шелест пергамента, голос.
Алексей, согнувшись, шагнул внутрь. Просторный зал озарялся солнечными лучами, проникавшими через круглые окна с витражами из горного хрусталя. Пластинки кристалла, скреплённые медной проволокой, дробили свет на тысячи радужных бликов, окрашивая стены в синие, зелёные и золотые пятна. В центре потолка зияло окно-окулус, через которое лился столб света, будто прожектор, освещавший массивный каменный стол. Громадная плита серого камня с кроваво-красными прожилками была отполирована до зеркального блеска. На ней стояли два глиняных подноса с яствами: вяленое мясо, коренья, странные плоды, напоминающие глазные яблоки.
В глубине зала, на массивном кресле из чернёного дерева, восседал вождь. Его кожа, бледная как лунный свет, была покрыта морщинами-трещинами, словно высохшая белая глина. Глаза затянула молочно-белая плёнка, а беззубый рот искривился в подобии улыбки. Он был облачён в белоснежную робу из козьей шерсти, отороченную серебряными нитями, а на шее висел амулет — чёрный коготь дракона, огранённый и закреплённый в золотой оправе.
— Садись, Алексей. Отведай пищи, — произнёс старик, указывая тростью с набалдашником в виде змеиной головы (во рту которой находилась чёрная сфера) на каменный столп у стола.
Воронцов молча присел на предложенный каменный столп, ощутив холод гладкой поверхности через ткань костюма. С согласия хозяина жилья он кивнул и приступил к трапезе. Его желудок, пустой и скрученный в узел за дни скитаний, резко заурчал. Он набросился на еду: вяленое мясо, отдававшее дымком можжевельника, горьковатые коренья, лепёшки из грубой муки. Сок из странных плодов, похожих на глаза, оказался сладким, как забродивший мёд.
— Гилзале по имени Алексей, — старческий голос прозвучал, словно скрип ветхого пергамента. — Меня зовут Воо, и я вождь этого селения. Исида сказала, что ты номарх болотных земель Олд и Цай… Это правда?
Воронцов, проглотив кусок, вытер губы тыльной стороной ладони. Его лицо выглядело измождённым.
— Да, уважаемый Воо. Титул мой добыт в честном бою. Всё — по кодексу ширтов.
Старик медленно кивнул, его белесые глаза, будто затянутые льдом, казалось, видели сквозь время.
— Интересно… Но кодекс ширтов для нас — пустой звук. Здесь правят законы гор, — он постучал тростью по полу, и эхо разнеслось по залу. — Значит, ты убил двух номархов в честном поединке и занял их место?
— Айтарм напал на меня в своём замке, когда я пришёл просить у него помощи. Айдар… — Алексей на мгновение замялся, вспоминая. — Он пытался захватить мои земли. Бой был честным.
Воо тяжело вздохнул, его пальцы с силой сжали змеиный набалдашник трости.
— Что творится в этом мире?.. — прошептал он, и голос его дрогнул. — Он уже не тот, что прежде. Ширты бьются с гилзале за трон, словно псы за кость, — старик откинулся на спинку кресла, и тень от окулуса легла на его лицо, превращая морщины в паутину теней. — Давно я не выходил в мир… Но даже здесь, в горах, слышны измождённые стоны этих зажравшихся выскочек, которые величают себя правителями.
Землянин заметил, как дрожала рука вождя, когда тот подносил к губам чашу с мутной жидкостью. Пальцы старика, изогнутые артритом, едва удерживали сосуд, а капли проливались на белую робу, оставляя тёмные пятна.
— Где Исида? — спросил Воронцов, когда Воо, наконец, отставил чашу. Его голос прозвучал резко.
— В долине, — ответил старец, медленно поворачивая к нему лицо. Белесые глаза, затянутые пеленой, будто смотрели сквозь время. — У нас нет нахлебников. Знатность крови не освобождает от труда. Сейчас пик сбора ратоки — через пару дней ягоды опадут.
— Это точно пойдёт ей на пользу, — усмехнулся Алексей, отодвигая пустую тарелку. В его голосе звенела ирония, но пальцы непроизвольно сжались: он представлял, как принцесса, привыкшая к дворцовым садам, обрывает колючие кусты под палящим солнцем. И это после того, как она чуть не умерла.
Глава 19
— Исида рассказывала, что ты в одиночку победил Саа — песчаного Змея, — продолжил Воо, его трость со змеиным набалдашником упёрлась в пол, словно третья нога. — Она говорила, что тебе нет равных в силе.
— Не буду приукрашивать, но да. В пустыне я встречал их не раз. Всегда выходил победителем в схватке, — Алексей провёл ладонью по рукояти кустореза. В памяти всплыли горячие пески, их шелест под ногами и огромная пасть червя, украшенная миллионом острых как кинжалы клыков.
— Рад это слышать. Надеюсь, это не пустые звуки, — старик наклонился вперёд, и его мутный взгляд внезапно стал острым, будто сканирующим душу. — Ты прошёл сквозь Эстер. Сам Великан впустил тебя в своё чрево… Это о многом говорит. Не каждому ширту открывается этот путь.
Алексей почувствовал лёгкое давление в висках — нейросеть мигнула предупреждением:
Обнаружена пси-атака. Заблокировано.
— За тобой долг, номарх Алексей, — Воо откинулся на спинку кресла, его голос стал глухим, как подземный гул. — Чтобы отработать его, тебе придётся оказать мне услугу. Я слишком стар, а доверить это можно лишь тому, кто отмечен силой Астриса. В селениях Тирсов… таких почти не осталось. Фарон лишил нас этой привилегии.
На лице вождя мелькнула тень — то ли гнев, то ли отчаяние. Алексей заметил, как сжимаются его пальцы на трости, будто он пытается раздавить невидимого врага.
— Ты готов выполнить мою просьбу⁈ — старик внезапно приподнялся, и его тень, искажённая светом окулуса, превратилась в гигантского скорпиона на стене.
Заблокирована пси-атака. Интенсивность воздействия повышена.
Нейросеть заглушила импульс, но Алексей почувствовал, как мурашки побежали по спине. Взгляд Воо на миг прояснился — в мутных глазах вспыхнуло удивление, словно он увидел нечто невозможное. Но уже через секунду старик взял себя в руки, словно натянув невидимую маску.
— Что за просьба? — спросил Воронцов, облокотившись на каменную столешницу. Его пальцы нервно скользили по полированной поверхности, повторяя извивы красных прожилок — будто кровеносные сосуды самого камня. Взгляд метался между тарелкой и вождём, словно ища скрытый подвох.
Воо замер. Его белесые глаза, лишённые зрачков, будто уставились в пустоту. Воздействие на сознание снова не сработало — нейросеть Воронцова заблокировала попытку внушения. Старик сжал трость так, что костяшки побелели.