Услышав свое имя-отчество, Лаптев показал соседу кулак. Мол, ты что творишь? Другим именем не мог назваться?
– Господин Лукашов, я хотел бы уточнить, на какое время у вас завтра намечены траурные мероприятия? Как какие? У вас что, бизнесменов каждый день отстреливают? У меня есть информация от нашего собственного корреспондента в Новосибирске. Он мне сообщил, что на завтра у вас запланирован, так сказать, вечер памяти и скорби по директору банка Мягкову, погибшему от рук экстремистов. У вас нет такого? А кого же у вас застрелили у памятника Ленину? Мякоткина? Да, понятно. – Воронов отставил трубку от себя и крикнул в сторону: – Маша! Иди в секретариат, скажи Валентине Павловне, что если она еще раз телефонограмму неразборчивым почерком запишет, то я на нее докладную главному редактору напишу! Прошу прощения. – Виктор вернулся к разговору с референтом: – Небольшая производственная накладка. Так на чем мы остановились? На Мякоткине, да. Стало быть, у вас тоже накладка вышла. Теперь вы вспомнили про мероприятие? Я очень рад. Как у нас такие вечера памяти проходят? Как обычно. Друзья и коллеги погибшего приходят на место его гибели, возлагают цветы на асфальт и молча стоят ровно одну минуту, никаких речей не произносят. Какие цветы возлагают? Маша! – вновь крикнул невидимой помощнице Воронов. – Вчера в Замоскворечье какие цветы возлагали? Желтые тюльпаны, говоришь? Господин Лукашов, у нас тюльпаны возлагают, но это не важно! Главное тут – показать, что вы не забыли о гибели товарища и готовы дать отпор экстремистам. Что? В пять часов вечера? Нет, нас такое время не устроит. Давайте перенесем мероприятие на шесть часов. Наш корреспондент будет до обеда занят в Томске, а потом он гарантированно подъедет. Всего наилучшего, рад был познакомиться. – Воронов, весьма довольный собой, замолчал и положил трубку на место.
– Я вижу, ты не в первый раз такой номер проделываешь, да? – спросил Андрей.
– Собрать народ на площади – это ерунда. Я раз в ЗАГС позвонил, застращал всех и отменил свою собственную свадьбу. Вернее сказать, регистрацию брака. Застолье потом было, гости «горько!» кричали, но я остался холостым. Поучительнейшая история! Будет время – расскажу. Теперь давай поговорим о деле. Народ на площадь выйдет. Что еще нам понадобится?
– Снайперский прицел и бинокль.
– Вместо прицела возьмем детскую подзорную трубу, а театральный бинокль я у следователя Калининой на вечер одолжу. С рекламным агентством ты договоришься или мне на них выйти?
– Ворон, если у нас все получится, то с меня бутылка. В субботу вместе разопьем.
– А если не получится, тогда бутылку поставлю я, и мы ее так же вместе разопьем, – подхватил сосед по кабинету. – Так кто с рекламщиками договаривается, ты или я?
Утром следующего дня Лаптев изучал справку о личности исчезнувшего омоновца.
«Чернобук В. В., 1962 года рождения… до службы в армии занимался пулевой стрельбой в тире при областном ДОСААФ. Чемпион города среди юниоров по стрельбе из мелкокалиберной винтовки. Срочную службу проходил во внутренних войсках. В органах МВД с 1985 года. С 1987 года – милиционер ОРОЗИС. В 1992 году перешел на службу в ОМОН».
– Виктор! – окликнул Лаптев соседа, корпевшего над составлением плана по уголовному делу о разбойном нападении на кооператив «Мелисса». – Наш исчезнувший снайпер почти четыре года работал в ОРОЗИС.
– Что за контора? – оторвался от бумаг Воронов.
– Отдельная рота охраны зданий и сооружений. Чернобук обком партии охранял. За четыре года он мог разведать схему подземных переходов под площадью Советов.
– Что это нам дает?
– Мотив. Вряд ли жизненные пути скромного милиционера и банкира когда-то пересекались. Процентов девяносто за то, что Чернобук – наемный киллер, а не организатор убийства Мякоткина. Вечером проведем реконструкцию событий и поймем, какую роль он сыграл в событиях на площади. Если, конечно, именно этот тип стрелял в Мякоткина. Пока тело Чернобука не будет найдено, остается ничтожнейший шанс на то, что он погиб на охоте.
Дверь распахнулась, в кабинет вошла следователь Калинина.
– Фу, накурили-то как, дышать нечем! – сказала она. – Вы бы форточку открыли, а то задохнетесь. Виктор, я принесла тебе бинокль. Завтра отдашь. Фу! Я побежала, а то пропахну табачищем.
Лаптев по совету Калининой открыл форточку. Свежий морозный воздух ворвался в кабинет, разогнал голубоватые слои табачного дыма. Стекла в окне мгновенно запотели, появился легкий сквознячок.
Воронов задумчиво посмотрел на Лаптева и с серьезным видом изрек:
– Человек не может жить без воздуха.
– Какое неожиданное наблюдение! – заявил Андрей. – Кто бы мог подумать, что человек без воздуха долго не протянет. Ворон, друг мой, тебя надо на Нобелевскую премию номинировать. Ты сделал открытие века!
Не обращая внимания на иронию товарища, Виктор монотонно, словно преподаватель перед студентами, продолжил излагать свои размышления:
– Везде, где есть человек, должен быть воздух, причем не какой попало, а насыщенный кислородом, пригодный для нормального дыхания. В любом помещении, где будет кто-то находиться, должна быть вентиляция, принудительная или естественная. В подземных переходах под площадью Советов она второго типа…
Чем дольше говорил Воронов, тем серьезнее становился Андрей.
«Черт возьми! – думал он. – Я разговаривал с архитектором о вентиляции, но не додумался привязать ее к нашему случаю! Ай да Ворон, ай да сукин сын!»
– Монтажом и обслуживанием таких систем в нашей области занимается «Сибпромвентиляция». Мой отец работал в ней несколько лет. В архиве этой организации должны быть схемы обеспечения притока свежего воздуха во все подземные галереи. «Сибпромвентиляция» не подчиняется ни Министерству безопасности, ни органам гражданской обороны.
– Обалдеть! – сказал коллеге Лаптев. – Я несколько раз видел вытяжные короба во дворе больницы Кировского района, но никогда бы не додумался, что такие же должны быть над всеми подземными галереями, куда бы те ни вели.
– Вентиляция может быть замаскирована в архитектуре зданий или выведена в какое-нибудь неприметное сооружение вроде трансформаторной будки, – продолжил Воронов. – Если мы в поисках коробов пойдем прочесывать район, то наверняка ничего не найдем. Нам нужна схема движения воздуха по подземному ходу. Тогда мы сможем добраться от вентиляционного короба к входу в подземелье. Андрей, я поговорю с отцом, узнаю, что да как, и к концу недели достану схему вентиляции подземных коммуникаций облисполкома.
Дверь вновь распахнулась, в кабинет вошел Самойлов.
– Трудитесь? – задал он риторический вопрос. – Коллеги, поступила негласная информация, что сегодня в шесть вечера на площади Советов Лотенко хочет провести митинг памяти. Сами понимаете, мало ли что может случиться. Словом, до моего распоряжения с работы не уходить.
– Роман Георгиевич! – обратился к начальнику Лаптев. – Если уж такой случай подвернулся, то разрешите нам с Виктором провести следственный эксперимент. Мы с ним попробуем вычислить угол обзора снайпера с пятого этажа облисполкома.
– Хорошая мысль! – одобрил инициативу Самойлов. – Возьмите с собой рацию, будете на связи. Если положение осложнится, то я вызову вас.
После его ухода Лаптев сказал:
– Сдается мне, что точно так же было на прошлой неделе. Как только Лотенко объявил членам союза о митинге, так тут же его соратники стали названивать знакомым милицейским начальникам. Надо вовремя подстраховаться от неприятностей. Это залог успехов в бизнесе.
– Логично! – согласился Воронов с этими словами. – Кто не собирается переезжать в Москву, тот должен дружить с местными силовиками.
В 17:20 Воронов и Лаптев выдвинулись на площадь Советов.
По пути Андрей инструктировал напарника:
– Я выберу в толпе жертву, мужчину средних лет, и сообщу тебе его приметы. Ты должен прицелиться в него и обозначить выстрел.
– Языком щелкну, пойдет?
– Годится. Еще момент. Когда я скажу, что пора стрелять по американцу, не забудь якобы передернуть затвор винтовки.
В 17:40 они были на исходной позиции, то есть в помещении рекламного агентства. Андрей, игравший роль наводчика, вооружился театральным биноклем, Виктору досталась детская подзорная труба с пятикратным увеличением. Без десяти шесть Лаптев открыл окно.
– Ворон, готовься! – скомандовал он. – Наведи трубу на крыльцо. Первым должен выйти Лотенко. Ты помнишь, как он выглядит?
– Помню. Несколько раз по телевизору видел. Вот, пошли, родимые! Мне за Лотенко наблюдать?
Лаптев высмотрел в толпе приметного мужчину и решил, что мишенью для снайпера будет он.
– Справа от Лотенко идет мужик в куртке с меховым воротником. В руках цветы.
– У всех рядом с Лотенко цветы.
– Смотри правее. У этого мужчины приметное лицо. Он такой бледный, словно его только что из гроба вынули.
– Да у них у всех рожи как у упырей! Ты точнее наводи. Что сейчас объект делает?
– Стоит как вкопанный. Рядом с ним лысый мордастый мужик в распахнутом пальто.
– Ты издеваешься? Вокруг Лотенко половина лысых. Такие дядьки всегда амбициозные, в первые ряды лезут.
– Ворон, время уходит. Еще полминуты, и они станут цветы возлагать.
– Говори, в кого стрелять! – раздраженно потребовал Виктор. – Точнее его приметы опиши.
– К черту приметы! Отсчитывай от Лотенко три человека вправо. Мужика в длинном пальто нашел? Объект за его спиной. Прицелился? Стреляй!
Воронов щелкнул языком и заявил:
– Готово! Я его сделал!
– Теперь стреляй по американскому корреспонденту.
Воронов изобразил, что передернул затвор у винтовки, прицелился в окно дома напротив и опять щелкнул языком.
– Теперь вновь стреляй в человека, с которого мы начали.
– Как я его без твоей помощи найду? – запротестовал Виктор. – На площади все перемешалось. Лотенко и тот куда-то скрылся. Андрей, ты не забывай, что у меня в прицеле обзор маленький. Невооруженным глазом я на площади объект не найду, не вычислю его в толпе.