Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино — страница 19 из 111

Итак, по своему жанру это был фильм-драма. Он стал одним из лидеров проката 1936 года, поскольку буквально пробирал зрителя, что называется, до печенок. Кульминационным был финальный эпизод, где одна из героинь – почти подросток Ася в исполнении Янины Жеймо – погибала от белогвардейской пули. И над ее телом красный командир в исполнении Бориса Бабочкина произносил монолог, обращенный к будущим поколениям. Очень скоро этот фильм пригодится на фронтах Великой Отечественной войны, вдохновляя наших бойцов на подвиги. Ведь если героиня Жеймо, по виду напоминавшая ребенка, не боялась вражеских пуль, то как могли бойцы, видевшие этот фильм, кланяться пулям фашистов.

Итак, съемки «Подруг» проходили весной-летом 1935 года. И именно тогда Федорова перебралась жить к мужу в Ленинград, уйдя из Театра революции. Случайно ли была выбрана именно эта дата? Судя по всему, нет – агент «Зефир» должен был принять участии в операции, которая в чекистских кругах называлась «Мироныч».

Время переезда Федоровой было для Ленинграда весьма тревожным. Дело в том, что всего лишь несколько месяцев назад – 1 декабря 1934 года – прямо в Смольном предательским выстрелом в затылок был убит глава Ленинградского обкома ВКП(б), член Политбюро, ближайший сподвижник И. Сталина Сергей Миронович Киров (Мироныч). По поводу этого убийства существует множество версий: от политической (дескать, Кирова убили по заказу Сталина, чтобы тот смог развязать террор против оппозиционеров в партии), до бытовой. Согласно последней версии, в трагедии якобы были замешаны балерины Ленинградского оперного театра, которые приревновали лидера ленинградских коммунистов к официантке Мильде Драуле и постарались, чтобы ее ревнивый до сумасшествия муж Николаев узнал о приключениях ненаглядной супруги.

Практически сразу после убийства Кирова в Ленинград приехали Сталин и его соратники по Политбюро, чтобы на месте узнать подробности этого беспрецедентного преступления. Вместе с ними прибыл и уже известный нам Яков Агранов – начальник Секретно-политического отдела ОГПУ СССР. Его приезд не был случаен. Убийство Кирова стало возможным благодаря плохой работе агентуры, которая фактически проспала это преступление. Поэтому Агранов должен был лично разобраться с этим и доложить свои выводы Сталину. И он это сделал. После чего под стражу были взяты 12 руководителей Ленинградского УНКВД, включая и начальника местного СПО Александра Масевича, который непосредственно отвечал за агентурные сети в городе на Неве. Всех этих людей вскоре будут судить, но приговоры будут не строгими – им дадут по несколько лет ссылки, причем все они, оказавшись в Магадане, будут занимать руководящие должности в системе ГУЛАГа. Например, тот же Масевич возглавит СПО Магаданского УНКВД. Правда, продлится это недолго, и в 1937 году все ленинградские чекисты, осужденные по «делу Кирова», будут расстреляны.

Новым руководителем Ленинградского УНКВД (вместо Филиппа Медведя) был назначен Леонид Заковский, который с июля 1934 года занимал пост наркома внутренних дел Белорусской ССР. Это был профессиональный чекист с богатым опытом работы, в том числе и агентурной (по линии Особых отделов). В итоге Заковский и его люди выявили серьезные недостатки в работе ЛенУНКВД, в том числе и на агентурном направлении. На тот момент в Ленинграде насчитывалось около 50 тысяч осведомителей, из которых работоспособной была лишь меньшая часть. При этом штат спецосведомителей насчитывал две тысячи человек, и почти всегда они вербовались и находились на связи у самых неопытных чекистов – практикантов и помощников уполномоченных. Оказалось, что ленинградские чекисты совершенно не вербовали осведомителей, перепоручая эту обязанность резидентам. А те, в свою очередь, загруженные на основной работе, обычно редко встречались с осведомителями и не могли выполнять инструктивных требований по перепроверке сводок и повышению квалификации рядовых сексотов. Работа резидентов с рядовыми осведомителями пускалась на самотек, из-за чего сводки, получаемые чекистами от резидентов, не были достаточно ценными (на тот момент по всему СССР было 27 650 резидентов). Все они работали на НКВД бесплатно, совмещая нелегальную службу с работой в учреждениях и на производстве.

Заковский основательно перетряхнул кадры СПО и агентурную сеть в Ленинграде. Причем его главным выводом было, что ленинградские агентурные ряды надо укреплять проверенными кадрами из других регионов. В том числе и из Москвы. И вот здесь на ум приходит тот факт, что именно в 1935 году Зоя Федорова переезжает в Ленинград. Причина, как мы помним, уважительная – ее супругом был ленинградец. Однако если мы предполагаем, что Федорова могла быть агентом ГПУ под именем «Зефир», то этот переезд мог быть связан с убийством Кирова и деятельностью нового начальника Ленинградского УНКВД Заковского. Ведь убитый глава питерских большевиков любил проводить время среди творческой элиты города – балерин, театральных и киношных актрис (отметим, что «Ленфильм» находился в нескольких минутах ходьбы от дома Мироныча). И это было не случайно. К богемной среде Киров тянулся еще в молодости, когда жил во Владикавказе. Он уже тогда любил театр и сам участвовал в любительских спектаклях. Кроме этого, он писал пьесы, а также рецензии на спектакли городского театра и гастролирующих групп. А когда он уже работал в Ленинграде, в городе ходили слухи о его романтических отношениях с некоторыми известными артистками как в Большом театре, так и в Ленинградском.

Между тем обильно унавоженная агентурой творческая среда Ленинграда не смогла предотвратить трагедию с Кировым. Значит, перед новым руководством питерского УНКВД стояла задача эту среду «унавозить» по-новому, в том числе и подключив в этот процесс агентов из других регионов – не замыленных. Таких агентов называли «маршрутниками» – они присылались из других регионов для усиления чекистских кадров на местах. Агент «Зефир», видимо, и стал таким агентом-маршрутником. И тут возникает вопрос: какую работу он мог выполнять в Ленинграде в той ситуации? Судя по всему, перед ним были поставлены несколько задач. Во-первых, по линии 1-го отделения (шпионаж западных держав) Особого отдела «прощупать» немецкую версию убийства (как мы помним, за «Зефиром» давно тянется этот «немецкий шлейф» – еще с братьев Прове). Дело в том, что в записной книжке Николаева значился адрес консульства Германии в Ленинграде по адресу: улица Герцена, дом 43. Почему он его записал, для каких целей – именно это следовало выяснить. По показаниям некоей М. Н. Волковой – молодой женщины, работавшей уборщицей и одновременно платным секретным сотрудником одного из райотделов НКВД, – она дважды ходила с Николаевым в немецкое консульство и там ему, якобы, выдали 25 тысяч рублей. Эту информацию надо было проверить по разным каналам.

Во-вторых, «Зефиру» уже по линии СПО предстояло собирать информацию в актерской среде, чтобы предотвратить повторения покушения, теперь уже на нового главу ленинградских большевиков Андрея Жданова. Он, как и Киров, был пришлым (с 1922 по 1934 годы работал в Нижнем Новгороде, затем был переведен в Москву), поэтому прочной опоры на местные кланы у него не было. К творческой среде он тоже имел отношение, участвуя в организации Первого съезда советских писателей в 1934 году. А писательская и киношная братии тесно соприкасались друг с другом на ниве разного рода экранизаций и взаимоотношений писателей и сценаристов.

Учтем еще и то, что у Федоровой были хорошие связи в балетной среде – ее родная сестра была замужем за артистом Большого театра. А балерины, как уже говорилось, в ту пору были главными «развлекательницами» для партийной номенклатуры и иностранцев. Федорова многих из них знала, поэтому ей легче было вписаться в эту среду.

Итак, Федорова и Рапопорт жили в коммунальной квартире, рассчитывая в скором времени перебраться в отдельное жилище в доме, который должен был быть построен неподалеку от «Ленфильма» – на Малой Посадской улице (киностудия находилась по соседству – на Кировском проспекте, дом 10, который до момента убийства С. Кирова назывался улицей Красных Зорь). Это был центр города – Петроградский район, откуда было близко добираться не только до «Ленфильма», но и до… НКВД, которое в 1933 году переехало с Гороховой улицы на проспект Володарского (с 1944 года – Литейный проспект, как и до революции), дом 4 (десять минут езды от Малой Посадской – надо только переехать через Кировский (Троицкий) мост). Впрочем, наивно было бы предполагать, что агент «Зефир» ходила на доклады непосредственно в головной офис НКВД на Володарского. Такие встречи должны были происходить на конспиративных квартирах, которых у чекистов в Ленинграде было предостаточно, а в 1935 году – особенно. Дело в том, что после убийства Кирова в городе прошла большая чистка – только за один месяц (28 февраля – 27 марта 1935 года) из города было выслано более 11 тысяч «бывших» – то есть классово чуждых элементов: бывших дворян, священников, белогвардейцев и т. д. Их квартиры перешли в городской фонд (только в одном корпусе по «номенклатурному» Кировскому проспекту НКВД арестовал обитателей 55 из 123 квартир). Часть этого жилья «наследовал» НКВД для своих нужд – как бытовых (в эти квартиры вселились его сотрудники), так и оперативных (в них были размещены конспиративные квартиры). Такого количества агентурных квартир даже в Москве не было – там большая часть такого рода «тайного» жилья представляла собой комнаты в коммуналках. А в Ленинграде чекисты шиковали – принимали своих агентов в отдельных квартирах с видом на Мойку или Фонтанку. Поэтому агенту «Зефиру» не было надобности шастать по коммуналкам. Она могла встречаться со своими кураторами с Литейного в отдельных апартаментах, причем не обязательно в центре города.

Кстати, в последнем проживала практически вся еврейская часть населения Ленинграда (напомним, что мужем Федоровой тогда был еврей) – в районах: Куйбышевском (14,2 %), Дзержинском (12,6 %), Октябрьском (10,3 %), Фрунзенском (8,9 %), Смольнинском (8,5 %) и Петроградском (7,2 %). А самым нееврейским считался Кировский район на юго-западе города (1,5 %).