— Говорите спокойнее, я ведь ее не покупаю.
— Ах, да, итак я взял подзорную трубу и действительно увидел тень. Я тут же бросился к телефону…
— Спасибо, — кивнул Джимми, — остальное я испытал на себе. Не переживайте, так наверняка поступил бы каждый. Вы были знакомы с Рикарди?
— Да, мы виделись время от времени. Он часто приезжал в конце недели, обычно с красивыми девушками.
Джимми постепенно начинал понимать. Очевидно, Рикарди никогда не занавешивал окна. Потому-то Ломан и купил себе такую мощную подзорную трубу.
— Вы ведь видели девушку — она вам знакома?
Ломан кивнул.
— Да, больше полугода назад она провела здесь уикэнд с Рикарди, может быть, даже дважды.
«Вот значит как», — подумал Джимми. Джек Рикарди все больше походил на человека, которому следовало ожидать, что однажды ему будет предъявлен крупный счет.
— Вы помните, когда Джек Рикарди был здесь в последний раз?
— Подождите, обычно он заходил к нам, потому что Энни или я в его отсутствие присматривали за домом.
— Значит у вас был ключ?
— Да, пожалуй, позавчера он был здесь, но я сам его не видел, дверь была открыта лишь несколько минут.
— Но он здесь был?
— Я не знаю, кто мог это быть, если не он. Я потом пошел туда, но все было уже заперто. Остались лишь следы шин на песке, больше ничего.
Джимми присмотрелся к Табу Ломану внимательнее. У него появилось ощущение, что этот добрый человек старается что-то утаить.
— Вы не заходили в дом?
— Нет, я пошел обратно.
Джимми встал.
— Да я, в сущности, и не надеялся узнать больше, мистер Ломан. Вероятно, вам придется всю эту историю рассказать еще раз сотрудникам полиции; они тоже любопытны.
Приехав домой, он принял ванну, переоделся и отправился в свою контору. Тут вдруг на его лице появилось напряженное выражение — конечно, как же он мог забыть об этом!
В лифте он спустился в подвал, подбежал к своей машине, открыл ее и заглянул в ящик для перчаток. Все лежало на месте — и письма тоже.
«Господь, благослови туповатого шерифа», — подумал он, вновь закрыл машину и тут же вернулся обратно.
«Позвонить мистеру Фергюссону?»
Нет, Джимми решил сразу ехать на телестудию, так как то, что он хотел сказать Фергюссону, лучше было говорить не по телефону.
На этот раз в приемной его встретила блондинка, которая попросила немного подождать. Она относилась к тому типу, который можно увидеть в большинстве голливудских приемных. Белокурая, высокая, стройная, и с таким «балконом», на который можно без перил ставить цветочные горшки. Ширли Сэнд — на ее письменном столе стояла визитная карточка в золотой рамке.
Ширли нажала клавишу переговорного устройства.
— С вами хочет говорить мистер Купер, мистер Фергюссон.
— Да, зовите его, Ширли.
Блондинка встала и любезно распахнула Джимми дверь.
— Если у вас вечер окажется свободен, звоните спокойно мне, возражений не будет, — сказал он ей тихо, не рассчитывая на ответ. И пошел навстречу Дональду Фергюссону.
Продюсер выглядел утомленным от бессонной ночи. Джимми было жаль его, но, в конце концов, он ведь должен узнать…
— Садитесь, Купер.
— Мистер Фергюссон, полагаю, что я выполнил ваши поручения. — Он вынул из кармана письма и ловко бросил их на письменный стол.
— Черт возьми, письма у вас?! Отличная работа, Купер! Но что с Энн? Вы говорили с ней? Она дома?
Джимми снова полез в карман. На этот раз он достал бумаги Энн и положил их рядом с письмами.
— Я сказал, что выполнил ваши поручения. Это значит: я нашел письма, и вашу дочь тоже. Сожалею, Фергюссон, но теперь я должен сообщить вам нечто весьма печальное — и я многое отдал бы, чтобы этого не говорить.
Дональд Фергюссон испуганно уставился на него.
— Почему у вас документы Энн — где же тогда она сама?
Джимми почувствовал, что ему стало жарко. Как сказать любящему отцу, что его дочь убита?
— С ней что-то случилось? Она что-нибудь натворила? Говорите, Купер! Что случилось?
Джимми кивнул.
— Вам следует быть сильным, Фергюссон. Энн умерла. Я нашел ее сегодня ночью в доме Джека Рикарди на озере Малая Пума. Было уже поздно, ничего нельзя было сделать. Она была мертва уже пятнадцать часов.
Дон Фергюссон смотрел на него, словно ничего не понимая. Его лицо побелело, как мел, он несколько раз пытался заговорить. Потом прижал руки к вискам.
— Купер, это невозможно, моя маленькая Энн, — она же все, что у меня есть, Купер! Я ее вырастил — совсем один… я… я… Боже мой…
Он обхватил голову руками. Джимми всегда было неприятно видеть плачущего мужчину, но Дона Фергюссона он очень хорошо понимал. Тому предстояло пережить ужасный период, и никто не мог ему помочь.
Он хотел тихонько удалиться, но прежде чем добрался до двери, Фергюссон снова выпрямился и остановил его на полпути.
— Купер, как это произошло? Это был несчастный случай?
— Нет, Фергюссон. Вашу маленькую Энн убили. Насколько я разбираюсь, она умерла сразу и наверняка не мучилась от боли. Большего я вам сказать не могу.
— Убита! У нее же не было врагов, она просто не могла иметь врагов. Купер, вы должны найти убийцу моей дочери, чего бы это ни стоило!
— Это дело полиции, Фергюссон. Если мы еще можем привлечь убийцу к ответственности, то искать его должны они.
— Я хочу говорить с убийцей, прежде чем его найдет полиция, слышите, Купер? Я хочу услышать от него, почему он убил Энн.
Сначала Купер хотел отказаться, но потом понял, что подобные мстительные мысли сейчас были единственным утешением для Фергюссона. Может быть, скоро он уже будет думать об этом иначе.
— Ладно, я попробую это сделать. Поверьте, я вам сочувствую.
Фергюссон не отвечал. Он стоял у окна, спиной к комнате, и молчал. Купер тихо вышел. У стола Ширли Сэнд он остановился.
— Если в ближайшие часы кто-то придет к вашему шефу, скажите, что его нельзя беспокоить. И еще один добрый совет — в самом деле, не беспокойте его.
Ширли уставилась на него, ничего не понимая.
— Да, но чем же он так занят?
Джимми закатил глаза и глубоко вздохнул.
— Он прощается, Ширли, он прощается с очень дорогим для него, и ничто на свете не может быть ему важнее в этот миг, потому ему нельзя мешать.
Он пошел к двери, но голос Ширли остановил его.
— Между прочим, сегодня вечером я пока не занята, мистер Купер. Вы недавно говорили…
Джеймс Ф. Купер вернулся к ее столу. Да, ничего не скажешь, Ширли Сэнд была определенно именно тем средством, которое прописал бы ему доктор после событий минувшей ночи. Ничто так не излечивает, как ласковые женские руки, помогающие забыть все неприятности.
— Друзья называют меня Джимми, Ширли. Полагаю, я вполне заслужил свободный вечер. Поужинаем вместе?
— Согласна. Как насчет «Приюта артиста»?
— Заведение не хуже любого другого. Скажем, в семь?
Она кивнула, продемонстрировав при этом свои длинные белокурые волосы.
— Я живу неподалеку от бульвара Санта-Моника, Детройт-авеню, 9, совсем рядом с «Юнайтед Артисте».
— Я заеду за вами; до вечера, Ширли.
Он опять поехал домой и для начала пропустил двойную порцию виски. Обычно он начинал пить ближе к вечеру, но уж больно необычный выпал день. Сначала убили телевизионного любимца дам, потом молоденькую девушку, любившую пропустить «бомбу замедленного действия» в молодежном клубе. Тому юноше, Хадсону, больше никогда не сыграть с ней в теннис. Почему ее убили? Почему ее засунули в шкаф?
Звонок в дверь прервал его размышления.
— Привет, Купер, — сказал Джой Брайт.
— Полагаю, мне следовало вас ожидать, лейтенант. Вы тоже хотите засадить меня за решетку?
Брайт захлопнул за собой дверь и уселся на диване в гостиной, пока Купер доставал еще один стакан и наполнял его.
— Несколько часов отсидки вам не повредили… Тайно поехать на виллу, не сказав мне ни слова, — это вы называете совместной работой? Вы разбили окно, это квалифицируется как взлом.
— Зато шериф ударил меня в лицо, это квалифицируется как жестокое обращение с задержанным.
Брайт улыбнулся, взял стакан с виски, понюхал и залпом выпил содержимое.
— Не найдется ли у вас случайно сигары, Джимми? Я забыл свои.
— Нет, я курю сигареты.
— Жаль. Как вы нашли девушку?
— Я искал письма, которые она ему в свое время писала. Джек пытался шантажировать ими Фергюссона. Но тот оставался непоколебим. Он рассказал мне об этом и поручил найти письма и его дочь. Энн исчезла днем раньше и к вечеру домой не вернулась.
— Вы были у него?
Джимми снова налил.
— Отчего же еще я стал бы пить в это время? Она была его единственной дочерью, мать ее умерла очень рано.
— Ее спрятали в шкаф, да? Видите, мне все известно. Как вам удалось обнаружить тело?
— В двух войнах мне пришлось повидать столько крови, что я стал очень чувствителен к ней. Я чую ее за три мили против ветра.
— Но почему в шкафу, Джимми? Я все время думаю об этом. Убийцу спугнули?
— Да, и я даже знаю, кто, лейтенант. Там, на другой стороне озера, живут супруги Ломан. Они присматривают за домом, когда Рикарди в городе; вероятно, поливают цветы. Позавчера Ломан тоже приходил, так как дверь террасы была открыта, а Рикарди уже не было. Я полагаю, убийца увидел его и испугался, что Ломан зайдет внутрь.
Джой Брайт встал и начал ходить по комнате.
— Почему же он просто не запер дом?
— Это не имело смысла, у Ломана был ключ. Он рассказал мне об этом сегодня утром.
— То, что вы сейчас сказали, звучит очень убедительно, Джимми. Малышка услышала о шантаже. Каким-то образом она смогла узнать, что письма находятся на вилле, и приехала туда на своем спортивном автомобиле… Минутку, тут у нас первая загвоздка. Как она вошла в дом? Разбила окно?
Тут Джимми надолго задумался.
— Может быть, у нее тоже был ключ? Или Рикарди условился там с ней встретиться и дал ключ на случай, если сам приедет позже.