их слой за слоем. Увидевшей мои разбитые руки Кате стало плохо, однако самостоятельно я забинтовать их не мог. Очень долго Катя собиралась с духом. Слегка отдышавшись, она принялась за дело. Вначале она засыпала растолченными таблетками стрептоцида, а потом неумело замотала мои раны бинтами. Получилось не бог весть что, но главное, раны были чистыми, так что была возможность избежать заражения крови. До завтрака дело не дошло. Намучавшись, Катя уснула прямо на матрасике, где делала мне перевязку. Я не стал ее тревожить, накрыл старым драным пледом и устроился на полу, выбрав самое солнечное место. Яркие лучи мне не мешали, а нагревшийся пол казался уютным и родным. Впервые за несколько часов я чувствовал себя в безопасности. Уснул я мгновенно, не успев толком закрыть глаза.
Разбудил меня Катин визг. Я подскочил так, что едва не стукнулся головой о потолок. Выдернуть из сумки пистолет эффектно и молниеносно не получилось — мешали бинты на руках. Но я исхитрился сделать это в короткие сроки. Держа пистолет в распухшей правой руке, я вылетел в ванную.
Катя самозабвенно орала, забравшись с ногами на край подоконника. Не заметив никакой опасности, я спрятал пистолет.
— Чего орем? — миролюбиво спросил я.
— У тебя мыши ходят пешком, — захлебнувшись в собственном крике, откашлявшись, с трудом произнесла Катя. — Я в туалет пошла, а она как выскочит!
— Ну и что? — удивился я. — Ты под пулями только что ходила и держалась молодцом, а от какой-то мыши в ступор впала.
— От какой-то? — возмутилась Катя. — Да она здоровая, как слонопотам! И потом, это извечный женский страх. Каждому свое.
— Может, ты все-таки с подоконника слезешь? — предложил я. Катя глубоко задумалась.
— Ты посмотри, может, она еще где-то здесь? — опасливо сказала она, озираясь по сторонам.
— Нет тут никого, — утешил я. — Слезай давай!
— Нет, ты все-таки посмотри, вдруг, она затаилась где-нибудь поблизости, — заканючила Катя. Я хрюкнул, но по сторонам огляделся.
— Нет никого, — доложил я результаты осмотра. — Впрочем, неудивительно. Ты своими воплями распугала бы не только мышей, но даже бенгальских тигров.
— Тебе легко говорить, — возмутилась Катя. — Ты никого не боишься, а я при виде мышей в обморок падаю.
— Да чем они вас так пугают? — удивился я. — Крохотное безобидное создание, с ними даже подружиться можно. Я как-то держал дома белую крысу. Очень умное существо.
— Гадость какая! — содрогнулась Катя.
— Вот захватили бы тебя в плен враги и начали бы мышами пытать! Представляешь, связали бы, вывалили бы тебе на живот кучу мышей. Ты бы все рассказала?
— Ха, — возмутилась Катя, опасливо спускаясь вниз, — да они даже вопросы не успевали бы задавать! Это же такой ужас! Я даже передачу "Форд Боярд" перестала смотреть из-за этого. Они там вечно по всяким катакомбам бегают.
— Мыши?
— Игроки. А мыши и всякие прочие твари их там поджидают.
— И жрут… — услужливо подлил я масла в огонь.
— Перестань. Что мы делать-то будем?
— Не знаю, как вы, сударыня, а я есть хочу. Здесь и продуктов никаких нет, а если есть, то их жрать уже невозможно. Холодильник не работает, все протухло давным-давно.
— Знаю, я уже тут кое-какую ревизию провела. Может, пойдем, поедим где-нибудь? Или это небезопасно?
— Я бы предпочел лишний раз не высовываться, но питаться надо. Предлагаю компромиссный вариант: пойти в магазин и все купить, а поесть тут?
— А готовить на чем? Я смотрела. Плиты у тебя нет, электроплитки или микроволновки тоже. Только кипятильник на полке. А мне после такого приключения калории нужны. Может, в ресторан сходим?
— В таком виде? — усомнился я. — Ты мне свои буржуйские замашки брось. Кто тебя пустит в ресторан в драной футболке. Впрочем, есть на этот счет вполне демократичные рестораны, но нас точно запомнят. Представляешь парочка: девица в драном шмотье и парень с забинтованными руками.
— Да, — уныло ответила Катя, — мне, в отличие от тебя переодеться не во что.
— Есть встречное предложение, — сказал я. — У меня есть пара вполне пристойных футболок и шорты. На улице тепленько, даже жарко. Мы сейчас поедем на рынок, купим тебе кое-какую одежку, там же и поедим в кафешке какой-нибудь.
— Почему на рынок, а не в магазин?
— Потому что на рынке толпа народа, и никто друг на друга не обращает внимания. В магазине же на нас наверняка обратят внимание по той же причине, что и в ресторане. Нам оно надо?
— Нам оно не надо, — согласилась Катя со вздохом. — Надо же, сто лет на рынке не была. А что там можно купить?
— Все, от Гусси, до Версасси и обуви фирмы "Рита".
— Чего?
— Село! От Гуччи, Версаччи до обуви фирмы "Пума".
Катя рассмеялась.
— А, действительно. Знаешь, я, когда марки собирала, что всегда на кубинских марках читала "СИВА". Ладно, поехали на базар. Только дай мне во что одеться.
Из трех предложенных футболок, две Катя забраковала. Третью надела с гримасой отвращения на лице. Футболка была сильно мятой. Покрутившись пару минут перед стеклянной дверью за неимением зеркала, Катя стянула с себя футболку и полезла в шкаф. Откопав там шелковую рубашку, Катя влезла в нее, застегнула половину пуговиц, а полы стянула узлом на животе. В сочетании с велосипедными шортами такой наряд выглядел очень эротично. Волосы Катя намазала найденным у меня же гелем для волос, который я так ни разу и не использовал. Даже в одежках с чужого плеча Катя выглядела на редкость аппетитно. Я немедленно полез целоваться, Катя ответила, но в самый ответственный момент она ненароком задела мою многострадальную левую руку. Я взвыл от боли, желание мгновенно пропало.
— Потом, ладно? — ласково просила Катя. — А то ты весь изувеченный, я к тебе и притронуться толком боюсь.
До рынка нужно было еще добраться. Мы вышли на улицу, озираясь по сторонам. В свете происходивших событий не лишним было соблюдать меры предосторожности. Территорию моего нынешнего жилища, буйно увитую сорняками, оккупировали детишки, предпочитавшие играть на территории бывшего детского садика. В принципе, жильцы этого особняка не возражали. Во-первых, наверное, им было по фигу, а во-вторых, как таковых жильцов здесь почти не было. В данное время на втором этаже жил только я, а на первом еще две семьи, одна из которых в виду злоупотребления алкоголем на нормальную династию не тянула. Дети с визгом носились вокруг здания, обливая друг друга водой из водяных пистолетов, сильно смахивающих на лазерные бластеры эпохи ранних звездных войн. Я невольно задохнулся от зависти. В моем детстве мы использовали для этих целей флаконы из-под шампуня, с пробитой дыркой в пробке. Чтобы струя получалась длиннее и прицельнее, мы вставляли в крышку флакона корпус шариковой ручки.
В дальнем углу три девчонки возились с куклами в том, что еще недавно было песочницей. Песка там осталось мало, сам короб был разобран на что-то крайне необходимое. Судя по обгорелым головешкам неподалеку, на останках песочницы жарили шашлыки. Два карапуза лет пяти с восторгом рассматривали майского жука, неосторожно вышедшего на прогулку. Судя по потрепанному виду насекомого, он уже побывал в лапках детишек. За всем этим с неодобрительной гримасой наблюдала сидящая на иве ворона.
Вылетевший нам навстречу пацан лет восьми едва не сшиб нас с ног. Не снижая скорости, он побежал к крыльцу. За ним на всех парах несся второй парень того же возраста.
— Кто первый, тот крутой! — заорал первый пацан так, что сидевшая на дереве ворона каркнула и сорвалась с места.
— Кто первый, тот тупой, — возразил диким воплем второй парень. — Кто второй, тот самый классный! Кто третий, тот лох!
Не снижая скорости, второй пацан влетел на бетонные ступеньки вслед за своим товарищем. Хлопнула дверь, из чего я сделал вывод, что как минимум один из парней живет в этом доме. В воротах, которыми служила наполовину разобранная кирпичная арка, показался третий пацан, который волок на себе длинную сломанную ветку ивы. Листья успешно играли роль метлы.
— А третий в рот вас имел! — пробурчал себе под нос пацан, которому на вид было еще меньше лет, чем его друзьям. Мы с Катей одновременно вытаращили глаза.
— Детишки, блин, — откашлялась Катя. Я покрутил головой, не найдя, что сказать. Невольно я подумал, что в наше время… Я рассмеялся.
— Что смешного? — возмутилась Катя. — В наше время дети так не выражались. Налицо деградация поколения.
— Знаешь, первый признак старения это употребление выражения "в наше время". Я тоже только что это про себя подумал. Значит, мы с тобой не так уж и молоды!
— Ага, — усмехнулась Катя. — На кладбище прогулы ставят уже!
"В самую точку, — невесело усмехнулся я про себя. — Ты даже не представляешь, насколько ты права!"
До рынка шло сразу несколько автобусов, но мы с Катей все-таки выбрали маршрутки. Юркие "Газели" не подразумевают стоячих мест, а толкаться в душном майском мареве с липкими телами раздраженных пассажиров не хотелось. Однако мы просчитались. Первая же маршрутка, в которую мы уселись, сломалась, отъехав от остановки буквально пару метров. Обозленные задержкой пассажиры втиснулись в крохотный китайский автобус, который народу почему-то упорно называл "зайчик". Мы с Катей по причине некоей нерасторопности, влезли в подрагивающие двери в числе последних. Автобус резко дернулся и поехал. Мы дружно попадали на более невезучих пассажиров. На возгласы: "Не дрова везешь!", шофер ответил невозмутимо и привычно:
— Что погрузили, то и везу.
Проникнувшись этой народной мудростью, пассажиры просветлели лицами и притихли. "Зайчик" бойко скакал по ухабам. Я с сочувствием смотрел на своего соседа, который елозил макушкой по потолку. В китайских автобусах, проектированных под малоросликов-китайцев очень низкие потолки. Мне с моим ростом было в принципе комфортно, если не считать того, что меня с трех сторон сдавили боками тетки с кошелками. Я же передней частью напирал на Катю. Она брезгливо морщилась и пыталась отодрать себя от потных тел вокруг. Получалось это не ахти. Я сочувственно вздохнул: э