— Спасайся, если можешь, Жан-Клод, — сказала она. — Свяжись с Странником, если сможешь его найти. Может быть, он сможет помочь тебе. Беги, если можешь. Скройся. Мы произошли не от Тьмы, запомни это.
Потом словно кто-то выключил изображение. Мы все вдруг оказались лежащими на кровати, сами по себе, не ощущая ни Белль, ни Падмы, ни Дорогой Мамочки. Мир больше не пах цветами.
Мы все просто лежали в тишине, такой густой, что я слышала, как стучит кровь в моей голове. И в этой тишине я услышала свой голос.
— Ублюдок.
— Точно, mа petite, — сказал Жан-Клод.
Глава 13
Если я когда и хотела впасть в истерику, то именно в тот момент. Как можно драться с тем, кто не имеет тела, которое можно убить? Как можно бороться с тем, кто с легкостью завладевает самыми мощными вампирами в мире и использует их как марионеток? Как, черт подери, справиться с кем-то столь сильным?
Думаю, мы все лежали и размышляли об одном и том же, когда зазвонил чей-то сотовый. Он играл мелодию из старого фильма о детективе Майке Хаммере. Натаниэль соскользнул с кровати и начал рыться в разбросанной на полу одежде.
— Это мелодия Макса, Мастера Лас-Вегаса, — бросил он.
— Это твой телефон? — спросила я.
— Твой, — сказал он, выуживая мой мобильный из кучи одежды. Он открыл его и сказал в трубку: — Это телефон Аниты, Макс, просто подожди минутку, — он протянул мне трубку.
— Мелодия Майка Хаммера? — почти беззвучно прошептала я.
Натаниэль ткнул мне в руки телефон и нахмурился. Я взяла телефон, но собиралась еще поговорить о новых мелодиях в моем телефоне. Я только недавно убрала зажигательную "Wild Boys", которую он поставил как основной рингтон, сменив на мелодию по умолчанию — колокольный звон.
— Maкс? — это больше походило на вопрос, чем на утверждение.
Никки большей частью лежал на мне, все еще не оправившись от передачи зверя. Насильственное изменение — это больно. И я говорила по телефону, лежа зажатой между Жан-Клодом и Ашером.
— Анита, чем, черт подери, вы там занимаетесь весь вечер? — басовито прорычал он, явно не будучи от этого в восторге.
Макс был крупным человеком, подходящим по комплекции к такому голосу, почти совершенно лысым, в стиле у-меня-облысение, а не потому, что это вошло в моду. Он был высоким, атлетического телосложения, как полузащитник в старые времена. Могло показаться, что он толстый, но только если вы его не знали. Мышцы не выпирали, но они там были.
— И тебе добрый вечер, Макс, — огрызнулась я, и в моем голосе тоже не слышалось особой радости. Это заставило меня почувствовать себя немного лучше. Я все еще огрызалась, если со мной так грубо разговаривали. Если я еще могла раздражаться по столь ничтожному поводу, значит, мир еще не рухнул в тартарары просто потому, что Мать Всея Тьмы по-прежнему живее всех живых.
— Виви проснулась от собственного крика. Она вопила, что темнота пытается ее съесть. И заставила меня позвонить вам, Анита, сказав, что ты и Жан-Клод знаете, что с ней происходит. Вы знаете? Я имею в виду — что с ней? — сейчас его голос звучал неуверенно. Он был боссом мафии при жизни и не потерял работу даже после смерти, став одной из причин того, что Вегас оставался старомодным мафиозным городом, несмотря на приплыв свежачка из Украины и восточных стран. Но он любил свою жену и беспокоился о своей маленькой королеве тигров.
— Да, я знаю, что случилось, хотя, когда Вивиана успокоится, мне бы очень хотелось услышать от нее все подробности ее сна.
— Это должна быть какая-то другая темнота, Анита. Вы сказали мне, что Мать Всей Тьмы мертва. Ты сказала, что чувствовала, как она умерла, когда ее тело взорвали.
Теперь он разозлился; лучше злиться на меня, затмевая беспокойство о жене. Лучше обвинять меня, чем признаться самому себе, что ты боишься.
— Я сказал то, во что я тогда верила, Макс. Сегодня был первый визит Милой Мамочки с момента взрыва. Поверьте мне, не только у Вивианы выдалась тяжелая ночка.
— Прошел почти год, Анита. Почему именно сейчас? Как? — он тихо выругался и добавил: — А что сегодня случилось с тобой, Анита?
Я повернула голову на пару дюймов, чтобы посмотреть в лицо Жан-Клода. Мы все еще лежали живой кучей на кровати, покрытые толстым слоем жидкости, которая образовалась из-за слишком быстрой смены облика Никки, подсыхающей на нашей коже и волосах. "И что тут сказать?", — подумала я.
— Скажи ему правду, — шепнул Жан-Клод в моей голове. — Он является нашим союзником.
Я пересказала Максу сокращенный вариант произошедшего. Тем временем Жан-Клод приказал остальным пойти смыть с себя эту дрянь, пока она не присохла. Большинство мужчин посматривали на меня, чтобы увидеть, хочу ли я, чтобы они ушли. Честно говоря, мне требовалась рука, за которую можно подержаться. Жан-Клод сидел рядом со мной, когда я говорила с одним из самых сильных наших союзников, а мужчины, которые мне были нужны больше всего, сидели со мной на испорченных шелковых простынях вокруг нас, не подчинившись Жан-Клоду. Я не знала, что с этим делать, но я совершенно точно почувствовала себя лучше в окружении Натаниэля, Дамиана и Мики. Джейсон ушел помыться и проверить, как там Джей-Джей, и это было правильно. Кардинал пыталась заставить Дамиана уйти, но он хотел узнать, что мы собираемся делать с Милой Мамочкой и Советом. Он был вампиром, а значит, ему нужно было все знать прежде, чем погрузиться в дневной сон. Кардинал была женщиной, а значит, ей хотелось как можно быстрее увести своего парня подальше от меня.
Ричард поцеловал меня в лоб и прошептал:
— Я приведу себя в порядок, а ты пока занимайся вампирской политикой.
Я хотела поговорить с ним, хотя я все еще висела на телефоне, описывая Максу, насколько глубокое то дерьмо, в которое мы влипли. Вот так попрощаться с ним после всего, что было, казалось мне неправильным. И не только мне. Жан-Клод выбрался из постели, чтобы провести Ричарда к двери. Мика поцеловал меня в щеку и пошел за ними. Вот это уже меня удивило. Жан-Клод, возможно, получить прощальные объятия, но отношения Мики и Ричарда были другими. Ашер остался на постели, но на его лице было такое выражение, словно он прислушивался. Оборотни и вампиры на кровати должны были слышать все, что говорилось на обоих концах провода. Возможно, они остались, чтобы пообниматься, но они также и слушали.
— Ублюдочная тварь, — сказал Макс, когда я закончила перечень бедствий.
— Я сказала то же самое.
— Виви настояла, чтобы все, кто собирался в Сент-Луис, вылетели пораньше. Виктор, Цинрик и остальные уже в воздухе и направляются к вам.
— Макс, я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но мы должны зажарить рыбку покрупнее, чем эта сделка между твоими людьми и Жан-Клодом.
— Виви сказала, что единственный способ победить Тьму — это еще один Мастер Тигров, новый Отец Дня.
— Я высоко ценю такое доверие к Жан-Клоду, но тигр не является его зверем зова, а единственный вампир, способный оставаться живым и днем, не является ничьим Мастером.
— Твой слуга-вампир, Дамиан, верно? Это он — неспящий?
— Да.
— А кто сделал его таким? Не хочу обидеть вашего Мастера города, но это был не Жан-Клод. Это ты сделала слабого вампира способным на то, что является одной из самых больших редкостей среди нас, кровопийц.
— Да, но…
— Мы не посылаем наших ребят Жан-Клоду, Анита. Мы отправляем их тебе. Хотя Огги из Чикаго говорит, что надо послать ему кого-то из наших женщин, потому что, может быть, он унаследует твою способность призывать тигров так же, как ты унаследовала его способность призывать волков.
— Что-что? — перепросила я.
На том конце провода был какой-то посторонний шум. Послышался шорох и голос Макса: "Ты точно хочешь сделать это, Виви?"
Через минуту Чанг-Виви Клана Белого тигра взяла трубку, так что, думаю, она была уверена в том, что делает. Или Макс не смог помешать ей отобрать телефон. Иногда его любовь к жене зашкаливала.
— Анита, — в ее голосе звенели слезы, он прерывался от волнения. Поскольку она была одним из самых страшных вертигров, которых я когда-либо встречала, это было горько слышать.
— Здравствуй, Вивиана… то есть, Чанг-Виви.
— Оставим титулы на другой раз, Анита. — она сделала дрожащий вдох и сказала: — Когда мои тигры прибудут, ты должна принять их. И ввести их в полную силу.
— Я знаю, что ты всегда этого хотела, но другие кланы тигров не желали, чтобы мы ставили вас выше всех остальных.
— Все их Чанги видели тот же кошмарный сон, что и я, Анита. Они видели темноту, и в глубине своих сердец они помнят, как она пыталась править всеми нами. Отец Дня спас нас. Он управлял нами и не позволял ей использовать всю силу тигров. Она победила его, только уничтожив последнюю золотую королеву.
— Откуда ты все это узнала? Ты ведь не знала этого раньше…
— Это была легенда. Сказка, Анита. Я не верила в истории про Живую Тьму, темную Богиню и Бога Живого Света, который создал наш народ. Кто верит в такие вещи?
Да уж, она меня подловила. Я имею в виду, что я знаю, как хорошая маленький христианка, я действительно, должна искренне верить во все, что говорится в Ветхом Завете… Но я всегда думала о нем, как о подборке историй, которые пытались объяснить, почему Бог Любви создал мир, где люди так много страдают.
— Значит, теперь ты веришь, — проговорила я.
— А у меня есть выбор? — это прозвучало горько.
— Что тебе снилось? — спросила я.
— Нет… Разговоры о таких вещах только придают им силу. Я могу только сказать, что только Свет, только Бог спас нас от ее власти в первый раз. А объединенная сила всех кланов тигров дала ему возможность удержать ее от завоевания мира.
— Слушай, Вивиана, мы все на нервах, но, по-моему, способность бить током и зажигать огонь не очень-