не буду тебя просить оттащить Зарсу от Вайля. Им я займусь сама. Но я буду здесь стоять и прямо тебе в рожу говорить, что ты слабак и трус!
Ух ты. Вот тут у него появилась краска на лице. Очевидно, не все эмоции магулы высосали из Аши. И я прибавила темп, разъяренная его бездействием и собственным неудержимым фонтаном душевного дерьма настолько, что плевать мне было на его реакцию:
— Твоя работа — защищать людей от других, злоупотребляющих своей силой, а ты ее провалил, жалкая тварь!
Он хотел что-то сказать, но я подняла руку:
— И даже не пытайся оправдываться. Мне плевать, что там с тобой сделали магулы. Совет Пяти никого не послал тебе на замену после той битвы? Так ведь?
Он кивнул.
— Значит, никого не было. С тех пор — и до наших дней. Только ты, Аша. Ты — единственное в этом городе препятствие между не ведающими опасности людьми и преступными другими. И все, что ты сделал за последние… сколько лет?
— Сто, — тихо сказал он.
— Бог мой! За все это время единственное, что ты делаешь — записываешь имена преступников в тетрадку? Да неудивительно тогда, что город превратился в помойку! Знаешь, я же пришла просить твоей помощи. Ты — власть и сила, и я думала, ты со мной хоть чуть-чуть ими поделишься! Чтобы я могла сделать свою работу: остановить преступника, который убил сотни людей из твоего народа и моего, а если удастся — спасти жизнь брата.
Я остановилась — пришлось замолчать. Слезы душили, скапливаясь в горле, пережидая, пока я вспомню мужчин своей семьи. И эти слезы я должна была проглотить.
Когда мне это удалось, оказалось, что Аша не захлопнул ворота у меня перед носом, а будто прирос к тротуару, и траурные глаза смотрят на меня неотрывно.
— Но я теперь вижу, что попусту трачу время. Ты давно решил сесть на свою силу ровно, спрятать голову в песок, как гигантский страус, и ждать, пока придет кто-нибудь, чтобы делать твою работу вместо тебя.
Меня отвлек скрежет шин. Я повернулась и увидела вылетающий на улицу фургон. Хотя он был где-то за пять кварталов, свет, отраженный от спутниковой тарелки на крыше, ясно говорил, что это такое. Когда он подрулит к ворогам Аши, на борту — готова ручаться месячным жалованьем — будет написано «Канал четырнадцать».
И как только я увидела фургон, у меня заныла спина между лопатками. То есть в этом фургоне один из сборщиков, если не все они. Как же они меня нашли?
Я посмотрела на часы:
— Блин, так уже новый день!
И хлопнула себя ладонью по лбу, будто так можно прикрыть Метку. Хотела нащупать на предплечье шприц со святой водой — так его не оказалось. Я же отдала чехол Коулу, чтобы ему было что жевать, а шприц убрала в оружейный ящик.
— Что случилось? — спросил Аша. Он поглядывал то на фургон, то на крыши, и глаза у него стали круглее пуговиц. Вокруг собирались магулы.
— Сборщики за мной явились. Помнишь того, которого ты мне не дал убить?
Аша кивнул, вздрогнув от упрека.
— Ну так вот, его спонсор — это мой заклятый враг, который нашел ему шайку желающих тел, работающих на местном телевидении. Сборщик выгрузил всех своих демонов в головы этим телам, и некоторые из них сейчас в этом фургоне.
Я подумала секунду. Мне никак не отбиться от сборщиков — если, конечно, они там все шестеро. До базы пять миль, бежать туда нет времени. Кирилай сказал бы Вайлю, что я в беде, но он все равно не успеет на помощь. Аша… ну, его состояние я только что охарактеризовала.
Я повернулась к нему:
— У тебя машина есть?
Я обернулась через плечо. Фургон был в двух кварталах, на водительском и пассажирском местах сидели сборщики, и еще один выглядывал у них из-за плеч.
— Машина? Да, но я… я редко ее вожу. То есть…
— Отлично. — Я втолкнула его в ворота, захлопнула их и задвинула засов. — Она мне нужна.
Мы побежали вокруг дома. Аша открыл дверь гаража, я вытащила «Скорбь». Услышав скрип тормозов фургона, сбросила предохранитель.
— Здесь! — прошептал Аша.
Я вошла за ним в гараж и сумела не свистнуть, когда он открыл водительскую дверцу черного «БМВ-3».
Мило.
Он дал мне ключи, отвернувшись, но я успела заметить блеснувшие слезы.
Слезы из-за… да ну, что за ерунда! Этот мужик мог бы зашвырнуть меня в Персидский залив, при этом вертя всех сборщиков на трех пальцах, если бы захотел. Но я его обозвала трусом, довела до слез, и теперь на душе кошки скребли. Потому что язык у меня длинный, и пора мне его научиться держать за зубами, потому что у этого человека с грустными глазами были все основания избегать магулов. Мне было так нехорошо, что я могла бы стукнуть архангела Гавриила по башке, если бы думала, что это его разозлит настолько, что он слетит вниз и будет три дня на меня орать. Потому что где-то в этот промежуток мне понадобится поддержка, а он как раз тут окажется. И вуаля — проблема решена.
Я села за руль и закрыла дверцу. Аша просунулся в открытое окно и ткнул пульт, подвешенный к ветровому стеклу. Задняя дверь гаража поехала вверх, я завела машину.
— Аша, ты меня прости. Я себя вела по-свински, а ты мне взамен колеса одолжил.
Он нагнулся, глядя грустными глазами. Сборщиков еще не было слышно, но они шли сюда. Мышцы спины свело судорогой, будто сборщики могли спрыгнуть с заднего сиденья и вцепиться в меня, обдирая мясо с хребта и выдергивая еще бьющееся сердце.
Аша обеими руками утер слезы.
— Ну, — сказал он, — делай их.
Он взял мое лицо в ладони, у меня перехватило дыхание, когда я почувствовала влагу на щеках.
— Аша…
— Поезжай!
Он сделал повелительный жест рукой, и моя нога вдавила педаль газа.
Глава двадцатая
Я верю в чудеса. Главное из них — И-Джей. Не могу смотреть в эти большие зеленые глаза, чувствовать, как эти крошечные пальчики хватаются за мои пальцы, понимать, что вся эта девочка, с ее личностью, составленной из моей сестры, мужа сестры и немножко из меня, живет в одном мире со мной, — и не понимать, что недавно моя семья пережила чудо. Вот это чудо огромное.
Иногда Бог подкидывает чудеса поменьше. Например, что я не врезалась ни во что на «БМВ», резко свернув из гаража направо, хотя все внимание у меня было сосредоточено на зеркалах заднего вида.
За мной приехали четыре сборщика. Двое из них побежали за машиной, один успел вскочить на багажник, но слетел, когда я свернула за угол. Еще двое влетели в гараж, где был Аша, и у меня сердце сжалось от страха за него. Я уже решила было развернуться, когда сборщики вылетели из гаража, и дверь с грохотом опустилась. Потом я оказалась на улице, завывая шинами по асфальту, как грабитель банков, летела по прерывисто освещенным улицам к базе, по очень третьего-мира-видным переулочкам, зачастую настолько узким, что непонятно, как тут днем разъезжаются машины.
Примерно на полпути телевизионный фургон меня догнал.
Он попытался ударить меня по бамперу, но я дала полный газ и оторвалась настолько, что подумала, не слишком ли удобно им будет стрелять по моим задним шинам. Не успев выяснить этот вопрос, я на ближайшем перекрестке взяла влево, увидела, как фургон чуть не перевернулся в попытке повторить маневр, и решила, что лучше всего будет двигаться зигзагами, чтобы Аше не повредили никакую часть машины.
Мчась по жутковато пустым улицам города, я думала, звать группу или нет, и решила лучше не звать. Конечно, Колдун хотел бы меня защитить от сборщиков, а потому позволил бы Дэйву мне помочь, но я не желала, чтобы кто-нибудь из ребят ради меня пострадал. И — что важнее — не хотела, чтобы местные власти догадались о нашем присутствии, а они не смогут не догадаться, если город разбудит стрельба.
Я ударила по тормозам, резко выкрутила руль влево и дала газ чуть ли не прежде, чем выровняла машину. За спиной завизжали шины фургона, а взгляд в зеркало мне показал, что сборщиков в салоне мотает, как мячи в сетке.
— Да черт бы вас побрал, монстров, сломаетесь вы наконец? — Припустив по узкому переулку, я видела, как фургон позади меня высекает бортами искры из домов. — Мне нужен Вайль. Кирилай, давай.
Я потерла кольцо о штанину, будто волшебную лампу из сказки, и очень мне захотелось, чтобы сейчас Вайль дымом выплыл из рубина, опустился рядом со мной на сиденье и успокоил меня тем невозмутимым видом, который не покидает его, даже когда мы с ним разрабатываем план битвы.
Но Вайля не было дома. Чем ближе я подъезжала к базе, тем яснее был для меня этот факт.
— Черт побери! И почему я не сказала Коулу, чтобы жевал собственную кобуру? У меня была бы тогда с собой святя вода, и мы бы с этим бумером растворились в городе, как пара бродяг.
При словах «святая вода» мне в голову пришла мысль. На следующем перекрестке я бросила машину обратно в сторону храма.
Фургон преследовал меня всю дорогу, но делать быстрые повороты больше не пытался. И не пытался ударить в бампер, за что я была благодарна. Если я в самом начале года разобью еще одну машину, то Пита, боюсь, инфаркт хватит.
Я въехала вверх по ступеням, нырнула через пассажирскую дверь и рванулась к широкому входу в храм. Когда я остановилась на пороге, коза подняла голову и посмотрела на меня с интересом.
Фургон заскрежетал тормозами, сборщики высыпали из него как из горящего дома. Магулы слетелись к нему на крышу, к спутниковой тарелке, и жадно смотрели вслед той четверке, что бежала ко мне.
Я шагнула в храм. Они остановились по ту сторону двери — напасть на меня им запрещала, как я надеялась, святость этого места. Вот в такой патовой ситуации мы осматривали друг друга.
Первоначальный сборщик, который теперь воображаемых мух не отгонял, нашел в помощь себе крутую бригаду. Рядом с ним, дыша так, будто только что взбежал пешком на Сирс-Тауэр, стоял потный толстяк, напомнивший мне запыхавшегося Джейсона Александера. Он тяжело прислонился к соседу — миниатюрному старичку, который, казалось, себя-то с трудом поддерживал, уж тем более этакую тушу в шесть раз тяжелее его самого. Четвертый сборщик был так тощ, что кости черепа едва не протыкали кожу.