редить. Не мог немедленно послать тебя ему на помощь. И даже сейчас я должен выбирать, что говорить.
Я подавила желание встряхнуть его, заорать прямо в морду: «Это же мой брат! Выкладывай все, черт тебя побери!»
— При убийстве кого-либо по приказу некроманта, — продолжал Рауль, — приводятся в движение огромные силы, чтобы привязать душу к телу и заставить себе служить. Человек с такими силами, как твой брат, не может быть связан полностью. Какая-то его часть — почти то, что ты назвала бы тенью, — ускользнула. Вот что пришло мне в голову. С той самой минуты я пытаюсь найти возможность его освободить.
Ага, значит, все-таки Дэйв — зомби второго типа. Того, с которым действительно возится некромант. Именно при попытке побольше о них узнать погибла Хильда, эксперт.
— А само это задание? Я думала, его организовал Колдун.
Рауль кивнул:
— И все же даже семенам нужно питание, чтобы прорасти. Так что я сделал некоторые внушения, пока он спал… — Рауль пожал плечами. — И вот ты здесь. Но ты идешь по тонкой проволоке. Душа Дэвида сейчас невероятно беззащитна. Освободить ее было бы худшим выходом, потому что мы думаем…
— Минуту, минуту. Кто это «мы»? Аша Васта тоже сюда входит? В смысле, он тоже часть этого «мы»?
В этом случае может найтись и другой способ помочь Дэйву, если с Раулем у меня не получится.
Рауль выпрямился, в глазах его была тревога:
— И что делал аманха зейя, когда ты его встретила?
— Отговаривал меня убивать сборщиков. Рауль покачал головой:
— Вот оно как. — Он вздохнул. — Аша не из моего — как бы назвать, чтобы тебе понятнее было? Не из моего полка. «Мы», о которых я говорю, — это эльдайры. Мы, как и ты, были когда-то живыми людьми, и сейчас сражаемся за свой род. Аша никогда человеком не был.
— И сколько же существует эльдайров? Рауль покачал головой:
— Лучше не знать лишних подробностей.
Это лицо было мне знакомо. «Под пытками можешь заговорить. Так что лучше пребывать в невежестве, прости», — именно так смотрит Пит, когда посылает на задание на антиамериканские территории.
— О'кей, согласна. Ты хотел сказать, что для вас, эльдайров, Дэйв идеальный рекрут? Он уже думает, что работает на вас, так что точно идея ему понравится. Плюс к тому…
Рауль поднял руку:
— Жасмин, перестань говорить как продавец подержанных автомобилей. Конечно, мы пригласили бы твоего брата в наши ряды. Но для него это не было бы так легко, как для тебя.
Я проглотила слюну. Когда Духовный Наставник говорит о том, что твоя сломанная шея — это легко по сравнению с чем-то, следующая весть вряд ли будет приятной.
— А почему так? — спросил я, прокашливаясь, чтобы скрыть дрожь в голосе.
— Отчасти это имеет отношение к твоему разговору с Магистратом. Тот факт, что он произошел на концерте, не случаен. — Он замолчал, потом сказал, чуть ли не самому себе: — Как тебе объяснить, чтобы ты поняла?
Резко — я даже слегка дернулась — он повернулся ко мне лицом.
— Раз мы в твоем сне, это тебе не повредит. Вот.
Он протянул ко мне большие руки с широкими пальцами — мои показались детскими, когда я вложила их ему в ладони. Он на секунду закрыл глаза, и я ощутила покалывание и одновременно внезапное желание завалить его на мой диван и посмотреть, что у него под этой накрахмаленной синей рубашкой.
— Так нечестно!
Я резко отдернула руки. Он улыбнулся:
— Остынь, Жас. Это всего лишь химия, как ты бы сказала. Я на миг перестроил твою, чтобы ты поняла, что я хочу сказать. Вот это чувство — ты же его ощущала с Мэттом? Вот сейчас оно растет в тебе по отношению к Вайлю. Верно?
— Угу.
— Я понимаю. Слишком личное. Но когда ты держишь на руках племянницу или обнимаешь сестру, это же тоже приятно? Ощущение связи и общности.
Куда, к черту, клонится эта лекция? И мне что, конспектировать?
— Конечно, — согласилась я.
Он кивнул мне одобрительно, как хорошей девочке. Пока что мне «пятерка».
— Эти чувства — фактически песни. Часть музыки вселенной. У каждого свой мотив, и когда находится некто резонирующий, возникает связь. Иногда на пару недель, иногда навсегда.
Ага, начинает доходить.
— Значит, когда я вне тела, эти золотые струны, привязывающие меня к близким, это… что это?
— Песни, которые рождаете вы двое в своих отношениях. Они позволяют вам найти друг друга через время и пространство. Это одна из причин, по которым твоя душа знает, куда идти, когда ты умираешь.
— И при чем здесь Магистрат? — спросила я. Рауль отпустил мои руки.
— Когда он заморозил твою струну, его песня играла по всем струнам, соединенным с тобой. Мы думаем, ты права в мысли, будто он хочет, чтобы ты снова вышла из тела, но не для того, чтобы ты привела его к нам. Мы думаем, он услышал нечто уникальное в мелодии Дэвида. То, что сделает Дэвида для ада ценным пленником.
Я уставилась на пустой бежевый ковер, пытаясь уложить все это у себя в голове.
— Значит, ты говоришь, что как только мы освободим Дэйва от власти Колдуна, он тут же умрет снова. Но при этом его душа станет уязвима для Магистрата.
— Именно так.
Я встретилась взглядом с Раулем, и от стоящего в этих глазах сочувствия мне захотелось взвыть по-волчьи, так что я снова уставилась на ковер. Когда я успела на него колу пролить?
— Я не могу допустить, чтобы мой брат дальше оставался зомби. Ему это было бы хуже любой мерзости. Но и чтобы он достался Магистрату, я допустить не могу. Хреновей всякой хреновости.
— Согласен.
Я облокотилась на спинку дивана, уставилась в потолок. Утомительный узор белых плиток не отвлек меня, как я надеялась.
— Я должна придумать способ дать бой Магистрату.
— Не в этой форме, — напомнил мне Рауль. — Ты еще не развила в себе эту способность.
— О'кей. Тут осталась еще пара сборщиков — я могла бы, наверное, заставить одного из них отнести Магистрату вызов. Чтобы он встретил меня в Тегеране. Но он вполне может сделать из меня котлету, потому что слезы Аши не дали мне на самом деле того усиления, на которое я надеялась, в физическом смысле. Может быть, Вайль…
— Жасмин, Магистрат — нефралим. Это означает, что для него единственный способ войти в этот мир — это чтобы его вызвали… погоди, что ты сказала?
Резкие командные интонации его голоса заставили меня выпрямиться, как бывало в семь лет, когда за столом Альберт приказывал мне доесть то, что у меня на тарелке.
— Ну, Вайль как-то недоволен, что я не рассказала ему про Ашу сразу. Но, наверное, к закату это пройдет. Если он снова возьмет мою кровь, может быть…
Рауль так замотал головой, что мне послышался стук глазных яблок друг о друга.
— Нет-нет, до того. Аша поделился с тобой слезами?
— Ну, мне пришлось выжимать их из него, напирая на чувство вины. Потом они обожгли, а потом ничего не было. Только я увидела эту пылающую дверь, которую Вайль назвал межплоскостным порталом. Особенно много я об этом узнать не успела, потому что позвонил Коул насчет того, что там один тип хочет перебить наших людей, и нам надо возвращаться домой. А потом Вайль взбесился из-за всей истории с Ашой… Так что ты хотел спросить?
Рауль хлопнул себя по бедру:
— Может быть, это и есть ответ.
— О'кей. — Я подождала, никакой информации не получила и сказала так: — Рауль, выкладывай. Выкладывай, пока мне не пришлось тебя отлупить — что, как я уверена, есть смертный грех.
— Слезы Аши дали тебе возможность видеть порталы. Более того, они дали тебе возможность в них войти. Выйти на нейтральную территорию. — Он так подался вперед, будто хотел взлететь, услышав срочный вызов откуда-то, где требуются его неповторимые умения. — Это значит, что ты можешь встретиться с Магистратом физически где угодно и драться с ним, используя свои способности, свое оружие. Да, не пистолет. Но клинок — определенно. — Он посмотрел на меня и кивнул утвердительно: — И ты можешь его победить.
Глава двадцать шестая
Я проснулась при косых лучах солнца в окно с ощущением, будто вовсе не спала. Но готовая не менее обычного для встречи с противником, который может меня убить.
Кассандра и Грейс посапывали на своих постелях, и мне удалось пробраться в ванную с моими новыми игрушками без необходимости прибегать к тактическим ухищрениям. Рауль сообщил мне нужные слова, и я совершила физическое путешествие в его расположение в послерассветные часы с помощью того портала, который видела на прогулке с Вайлем.
Помимо того факта, что на этот раз я была жива — или настолько близка к этому состоянию, насколько это для меня вообще теперь возможно, — мало что изменилось с прошлого раза. Интерьер номера заставил меня устыдиться своей затрапезной одежды — бесформенного манто и штанов. Зато хотя бы они были под цвет барным табуреткам справа от входной двери, выстроившимся под узкой черной стойкой, за которой во всю стену распростерлось зеркало. Но я выглядела так, будто пришла пылесосить плюшевые белые кушетки, расставленные точно так, как я помнила, в середине комнаты, которая выглядела еще более изысканной из-за белых атласных штор и мраморных полов с сочными розовыми прожилками. В дальнем углу комнаты стоял изящный обеденный гарнитур слоновой кости с шестью мягкими креслами с высокой спинкой. Рауль ждал у стойки.
— Как добралась? — спросил он вежливо. — Никаких проблем не было?
— Нет. А должны были быть? Он усмехнулся:
— С тобой никогда не знаешь. Разреши взять у тебя манто?
— Сделай одолжение.
Я стряхнула эту штуку, посмотрела, как он повесил ее на резную вешалку у дверей.
— Очень угнетает меня такая одежда, — сказала я. — Ощущение, как у смертника.
— Кажется, я знаю, чем поднять тебе настроение.
Он провел меня мимо бара и обеденного стола к двери, ведущей, как я предположила, в спальню. Я ошиблась, это был холл. Длинный коридор, и пока мы по нему шли, он ветвился на еще несколько, вызывая у меня вопрос, каковы же размеры пентхауса. Дверь, у которой мы остановились, с виду ничем от других не отличалась. С искусной белой отделкой по краю, она была снабжена типичным гостиничным замком. Но Рауль не стал проводить по слоту картой — он наклонился, достал из-за голенища нож и быстро полоснул себя по предплечью. Потом, щедро набрав крови на лезвие, перенес ее на замок, прокапав по всей длине слота. Свет сменился на зеленый, и Рауль открыл дверь.