Часть 3Лента Мёбиуса[55]
Глава 1. Телепорт
24 мая 20… года, 09 часов 35 минут.
Женевское озеро, рейд порта
Лозанны, Швейцария
Все было готово к проведению ежегодного водного праздника на Женевском озере. Основные события должны развернуться завтра, в воскресенье, а сегодня – лишь прелюдия. Сейчас в самом разгаре шли тренировочные заезды океанских оффшорных катеров. Эти огромные мощные машины имели вид скорее космических, а не морских аппаратов. Пилоты любили эту «трассу», потому что здесь практически. никогда не было высокой волны, и риск скапотировать или взлететь сводился к самому минимуму, а скорость можно развить предельную, а это ни много ни мало – почти 250 километров в час. Погода была прекрасная – на небе редкие облака, температура воздуха плюс 26, воды – плюс 20 градусов, волнение – легкая зыбь. Футуристические аппараты на огромной скорости рассекали поверхность озера, оставляя за кормой белые пенные следы. Оглушительный рев двигателей «Ламборгини», «Эвинруд», «Ямаха» мощностью до полутора тысяч лошадиных сил был слышен на многие километры вокруг. На берегу собралось много людей, с интересом наблюдавших за происходящим. Зеваки глазели на озеро, фотографировали, жевали фастфуд и пили пиво в многочисленных кафе и ресторанчиках, находившихся здесь всегда или развернутых только на этот уик-энд.
Один из причалов порта был полностью переоборудован под обслуживание морских монстров. Развевались флаги стран и гоночных команд, вымпелы фирм и компаний, вокруг суетились механики, бегали обвешанные фототехникой репортеры. Немного в стороне стояли ровными рядами припаркованные специальные здоровенные фуры, приспособленные под перевозку оффшоров. На озере патрулировали несколько спасательных катеров с аквалангистами на борту, а в небе кружил вертолет.
В одном из кафе сидели за небольшим круглым столиком два персонажа, которых трудно было заподозрить в симпатии друг к другу, но временно объединенных одной страстью – гонками океанских оффшоров. У одного из них левая рука была, видимо, травмирована и покоилась на перевязи. Второй, сидя закинув нога на ногу и изучая программу соревнований, дымил дорогим сигариллосом «Сан-Мориц» и периодически потягивал пиво. Травмированный в здоровой руке держал пивной бокал с «Орвалом». Повертев его и так и сяк, он спросил:
– Ну, так как, полковник, в тотализатор играть будем?
Воган, а это был именно он, перелистнул программку, что-то посмотрел на последней странице, свернул ее и бросил на столик, на котором лежал его любимый бинокль:
– Черт его знает, Питер…
– Брэндон, сэр, Брэндон!
Воган быстро взглянул на собеседника, но не стал огрызаться. Он повертел головой, замер и бросил:
– А вот и наука с охраной…
К их столику приближались Армон, Дюмон и Джоди Циммерманн. Немка на этот раз была одета не в форму, а в простое белое короткое платье, которое соблазнительно подчеркивало ее пышные формы. В руке у нее была миниатюрная дамская сумочка, в которой, в этом Брэндон нисколько не сомневался, лежал пятизарядный браунинг. Хотя он уже понял, что эта женщина скорее нравится ему, может быть именно из-за неприступного и властного характера. Чем труднее победа, тем больше адреналина. Он продолжал с интересом приглядываться к Джоди.
Все трое подошли к столику и поздоровались. Тут же появился официант и, выслушав властные инструкции Джоди, бросился составлять три столика вместе. Немка любила командовать везде, даже в ресторане, и, надо сказать, это ей удавалось. Несмотря на ее привлекательную внешность и стройность, в ней сразу чувствовался стальной стержень командира.
– Что слышно с Гуама, профессор? – поинтересовался Брэндон у Армона.
– Пока топчутся на месте, хотя техники и людей у них там предостаточно – два вспомогательных корабля, русский батискаф «Океан», команда опытных подводников, куча океанологов, вертолет, да чего только у них нет! Но и результатов тоже нет. Хотя, конечно, обвинять их язык не поворачивается – мы бы с вами большего тоже не добились…
– А как наш «космический зенитчик» Арутюнян? – спросил полковник.
– Командует… Правда, стрелять там пока не в кого, – усмехнулся Армон.
Все предвещало интересный, насыщенный яркими событиями праздник. Так оно и вышло, так и вышло…
– Что это? – неожиданно спросила Джоди и показала рукой на озеро.
Все устремили взгляды по направлению руки, а полковник схватил со стола бинокль и быстро вынул его из чехла. На поверхности озера, примерно в четырех-пяти километрах от берега, четко прорисовались три концентрических круга волн, будто в воду упала гигантская капля. Каждая волна была в гребне до трех-четырех метров – невиданное дело для Женевского озера. Круги быстро расходились по водной глади, все ближе подбираясь к акватории, по которой проносились гоночные катера. Воган схватил свою рацию и прокричал, обращаясь к командиру патрульного вертолета:
– «Небо Один», «Небо Один», срочно команду стоп экипажам офшоров. СТОП ОФШОРАМ!!! Волна, волна!
– Есть, полковник! – ответили с высоты.
Несколько секунд спустя надрывный рев двигателей немного стих, и скорость катеров заметно снизилась. Пилоты увидели опасность и стали разворачивать свои аппараты носом к волне..
– Слава Богу! – выдохнул Брэндон. – Успели.
– Успеть-то успели, но что это было? – с искренним недоумением спросил Дюмон. – Я не припомню, чтобы на озере когда-нибудь происходило что-то подобное…
Тем временем волны достигли берега и с грохотом разбились о камни. Все стихло на несколько минут. Люди на берегу почти ничего и не заметили. Для них просто на короткое время приостановились тренировочные заезды морских болидов.
Один за другим опять взревели моторы, и пилоты повели свои катера по размеченной буями акватории озера.
Дюмон позвонил в ЦЕРН и поинтересовался, нет ли новостей. Внимательно выслушав ответ, он проговорил в трубку:
– Думаете, это серьезно?
Ему что-то ответили.
– Ну, хорошо, тогда вы там без меня разбирайтесь, – сказал он и выключил мобильник.
– Что там? – спросил Дени.
– Да вроде ничего особенного. Небольшой сбой в системе передачи информации на терминалах суперкомпьютера. Они уже работают над этим. А больше никаких новостей. К сожалению.
В это время подошел официант и стал расставлять на стола> тарелки с заказанными блюдами. Вся компания с удовольствием приступила к трапезе.
Сильно грохнуло, батискаф провернуло вокруг продольной оси, и он встал на относительно ровный киль. «Бочка», – отрешенно промелькнуло в голове Алексея. Наступила тишина, нарушаемая лишь звуком капающей с верхней части кабины воды.
– Все живы? – громко спросил Михаил и с облегчением услышал четыре утвердительных ответа.
– Вадим, проверяем системы, – приказал Крупнов, и они начали работать тумблерами и клавишами на панели управления Включались и выключались светодиоды, индикаторы и прибору запускались насосы и моторы… Судя по показаниям приборов они находились на глубине ста десяти метров в очень мутной воде. Единственный оставшийся целым прожектор пробивал мутную взвесь не более чем на полтора-два метра.
Вдруг раздалось три громких металлических удара по обшивке батискафа. Все в кабине оцепенели. Михаил достал небольшую отвертку и постучал три раза в ответ. Послышались негромкие лязгающие звуки, будто кто-то терся о корпус аппарата, и, к изумлению всех пятерых, на передний иллюминатор стало наползать что-то до боли знакомое…
– Акванавт! – вскрикнула Вивьен. – Он жив! ЖИВ!
– Черт меня подери, – пробормотал Михаил и прильнул к иллюминатору, в котором уже вполне конкретно прорисовался шлем подводника со стеклянным забралом. – Зажги в кабине подсветку, чтобы он нас видел, – приказал он Вадиму. – На какой радиоволне работают акванавты?
– Наша рация не работает, командир, – ответил Вадим.
Наконец удалось зажечь свет в кабине, и он осветил лицо акванавта.
– Кинси?! – обомлел Михаил.
Да, это был именно лейтенант Кинси, пожелавший лично совершить погружение к Гостю. Совершил, называется…
– Как нам с ним связаться? Морзе? – спросил Ронни.
Будто отвечая на его вопрос, Кинси прислонил шлем к стеклу иллюминатора и заговорил. Слышно было очень плохо, но разобрать смысл не составляло труда. Звучала английская речь.
– …зацепиться за вас… смеси… на сорок минут… компрессия… ждать… поднимитесь до семидесяти… стоп… – бубнил англичанин.
– Так, все понятно. Он не может всплыть сразу – баротравма! Закрепись! Артур, понял, закрепись!
– Да, – прогудело из-под воды.
– Вадим, попробуем медленно подвсплыть до семидесяти. Только – медленно, осторожно! Я не уверен, что он хорошо закреплен, а его амуниция весит немало. Не сорвался бы!..
– Есть осторожно!
Загудели насосы, продувая часть балласта, и стрелка глубинометра медленно поползла по шкале: 109… 108… 107 метров.
– Алексей, Ронни, посмотрите, сзади вас должны быть принайтованы к переборке несколько баллонов с воздушной смесью. Они целы? – обернулся Михаил.
– Да, – ответил Алексей. – Три штуки. Смеси гелиево-воздушные… разные.
– Отлично! Какая процентовка?
– Восемь с половиной и три процента!
В этот момент затих шум моторов, и батискаф замер на глубине семидесяти метров.
– Вивьен, посмотри карусель для забортных проб. Помещаются ли в ячейки баллоны?
Карусель представляла собой шесть горизонтально расположенных цилиндров, как в револьвере. При вращении один из цилиндров всегда был в кабине, а противоположный ему – за бортом снаружи. Специальным наружным манипулятором туда можно было закладывать образцы грунта, флоры и фауны. В случае необходимости можно было и выводить что-то из батискафа. При погружениях на глубины более тысячи метров карусель не использовалась и закрывалась снаружи сверхпрочным герметичным кевларовым обтекателем. Пока Вивьен и Ронни возились с баллонамиу карусели, Михаил с об