– Документы, деньги?
– Документы у меня в надежном месте, с деньгами, правда, не очень…
– Деньжат подкину. Много не обещаю, но с голоду не помрешь.
– Хорошо, тогда слушайте, только не записывайте на пленку. Делайте пометки в своем блокноте, ладно? О’кей, значит, так. В очередной раз на меня вышли ребята Брэндона, я с ними уже пару раз работал…
Безопасный сидел в своем кабинете и прокручивал в голове варианты «исчезновения» Сергея. Нужен был какой-нибудь отвлекающий маневр, событие, которое отвлечет внимание сотрудников от появления в постпредстве незнакомца. Идеальный вариант, если бы в этом чем-то был бы замешан Кобза, но об этом можно только мечтать. Что же придумать? Что? Ничего не лезло в голову.
Время уже было далеко за девять, рабочий день давно закончился, и часть сотрудников перекочевала из кабинетов в постпредский бар «Грот». Там можно было и поужинать, и выпить, и погонять «Флиппер»[61], а главное, неформально пообщаться. Приходили туда и наши спецы из ЦЕРНа, и сотрудники международных организаций. Саулин взял со стола пачку сигарет, надел пиджак, встал и собрался было тоже пойти пропустить рюмочку-другую, как вдруг в дверь постучали и сразу же в кабинет зашел дежурный комендант, пограничник Гриша.
– Тебе чего, Гриш?
– Федор Иваныч, у нас это… ЧП!
– Опять в гостинице командировочные бузят?
– Да нет, Федор Иванович, хуже. Кобзе ухо откусили.
– Что-что? Ухо? Как?!
– Начисто, Федор Иванович: Напрочь!
Саулин медленно сел, потом встал, подошел к холодильнику, достал бутылку водки и обильно плеснул в большой фужер.; Выпил большими глотками.
– Рассказывай!
– А что рассказывать-то? Сумбур. Вроде как в «Гроте» он повздорил с Барановым и Запашным. Те ему нос как бы расквасили. В кровь. Сильно. И как назло, Алка, дура, туда приперлась со своим недорослем ротвейлером. Тот, как учуял кровь, бросился на Кобзу и откусил ухо. А потом сожрал, гад.
– Кого сожрал? – не понял Саулин.
– У-ухо, – почему-то заикаясь, ответил Гриша.
– Дела-а-а… – протянул потрясенный безопасный. – Где сейчас Кобза?
– Лунин с дежурным дипломатом повезли его в госпиталь. Кричит сильно. Кровищи там!..
«Вот он, шанс!» – мелькнуло в голове Саулина.
Стонущего Кобзу уложили и повезли в операционную. Лунин и Костя, атташе постпредства, вышли на улицу и закурили. Костя набрал на мобильнике номер Саулина и доложился ему.
– Черт! Придется ждать конца операции, вдруг какие осложнения… А ты поезжай домой к Кобзе, успокой жену. Скажи, что ничего угрожающего здоровью нет… Уха, правда, тоже нет, увы… Ладно, поезжай уже! – отпустил молодого парня Лунин и сел на скамейку у входа.
– Нет, постой! А я-то на чем отсюда уеду? Ты вот что, Костя, пригони вместе с водителем сюда мою машину, хорошо?
– Хорошо, Александр Александрович! – Атташе скрылся за углом.
На ресепшене госпиталя молоденькая медсестра говорила своему напарнику по дежурству, врачу-терапевту, приникшему к монитору компьютера:
– А я думала, что профессия «дипломат» такая мирная и спокойная!
– А что, не так, что ли? – удивился врач.
– Выходит, нет. Я тут посмотрела по приемному журналу, а кое-кого и сама принимала. Смотри. В начале месяца раненный грабителями сотрудник американского консульства, потом через несколько дней сотрудник американского постпредства, которому оторвало кисть, помнишь? – Врач кивнул. – Потом русский, весь в порезах от стекла…
– Да, помню, на роликах в автобусную остановку въехал, умник! – возразил терапевт.
– Какая разница! Позавчера два польских дипломата, которые свалились на машине в вырытый строителями котлован и чуть не утонули в луже на дне…
– Да они просто пьяные в стельку были! – вставил врач. ;
– Неважно! А сегодня – этот несчастный русский с такой: страшной раной. Меньше чем за месяц шесть пострадавших! Нет, что ни говори, а дипломат – профессия красивая, но опасная!
Терапевт хмыкнул и опять погрузился в инет.
Глава 5. Калейдоскоп
27 мая 20… года, 13 часов 40 минут.
Офис «Промстройгаза».
Москва
– Что значит «сошел с крючка»? Что это, блин, значит? Я вложил хренову кучу денег в это предприятие, и хотелось бы знать, почему ничего не работает, нет никакой отдачи? – тяжело, с одышкой, сипел Сафаров. – И зачем мы доверились этому мальчишке Бруденко, кто его нам рекомендовал?
– Кто-кто, дед Пихто! – злобно ответил Вексельрод. – Ты что, Ханук, забыл, как сам нам расхваливал этого выскочку: «он нам чеченскую крышу сделает», забыл?! Мы туда сотни лимонов, как в бездонную бочку, спустили, козлы! Да какие сотни!.. Теперь все это может сработать против нас.
– Спокойно, господа, спокойно. Операция не удалась, но концы обрублены, – вступил в разговор Штилер.
– Как это? – не понял Вексельрод.
– Бруденко, или как его там… Бероев, сегодня ночью расстрелян наемными убийцами на Рублевском шоссе в своей служебной машине вместе с водителем. Все, точка! А что касается этого исчезнувшего наемника, предлагаю забыть эпизод. Надеюсь, он мало чего знал и его использовали «втемную». Единственное, что настораживает, так это то, что вполне возможно ему помог кто-то из постпредства. И все равно – надо в эту сторону не высовываться. Будем копать – можем нарваться в лучшем случае на «непонимание» некоторых спецслужб, а то и ОПГ. Но одно придется все-таки сделать, Надо убрать человека, нанятого Тарасом. Обязательно, потому что он-то как раз на нас может вывести. Я уже дал необходимые указания.
– Так что нам теперь делать? – поинтересовался по-прежнему взвинченный Вексельрод.
– Необходимо перехватить инициативу и самим предложить помощь ЦЕРНу, сотрудничество швейцарцам… Я тут подготовил план с кое-какими первоочередными шагами, которые нам просто необходимо предпринять немедленно. Смотрите…
Вся троица придвинула к себе лежавшие на столе папки и углубилась в изучение их содержимого. О бывшем помощнике Президента никто теперь и не вспомнит, кроме его тейпа. Да и кому он нужен? Особенно мертвый, проигравший.
28 мая 20… 0 часов 45 минут.
Постпредство России. Женева
Федор Иванович дописал последний, одиннадцатый лист спецблокнота, расписался внизу и вызвал по телефону шефа референтуры.
«Ну, теперь остается надеяться на три вещи: что резидент подпишет телеграмму, что она будет доложена Президенту и что Президент окажется порядочным человеком и примет меры. Тогда вам, господа, как минимум участь Холодовского уготована», – подумал безопасный. Сергей своим рассказом здорово ему помог. Он и до этого, наблюдая разворачивающиеся в Швейцарии странные, если не сказать больше, события, стал догадываться, какая игра и кем ведется. Теперь он был уверен в своих выводах. Шифртелеграмма, которую он сейчас написал, была самой важной в его жизни. Она, без сомнения, решала его судьбу: или пан, или пропал. Он играл ва-банк. Ничего другого не оставалось.
В комнату вошел шеф референтуры.
– Так, Игнатич, смотри внимательно, – сказал Федор Иванович, вырвал страницы из спецблокнота и написал на первой вверху: «особой важности»[62] и чуть ниже: «только Президенту – лично, вручить немедленно, экз. единственный». – Все понял? Тогда буди резидента, пойдем к нему вместе.
Игнатич, пожилой, много повидавший на своем веку служака, вытаращил глаза, но промолчал и подошел к внутреннему телефону.
Брэндон и Джоди лежали на постели в квартире немки. Оба тяжело дышали. По животу немки скатилось несколько капелек пота. Фигура у Джоди действительно была изумительна, может быть, немного излишне спортивная, но фантастически пропорциональная.
Женщина повернулась к Брэндону, приподнялась и положила голову ему на грудь.
– Питер, как ты относишься к твоему участию в ИРА? Только честно.
– Джоди, нормально. Меня, конечно, все называют террористом, но я, веришь, никогда не воевал с гражданскими. Я воевал только с вооруженными людьми – с полицией, армейским спецназом. Да, часто я нападал, когда они не были к этому готовы. Но это война. А на войне, как на войне. Отвечу и на невысказанный вопрос. Да, я получал деньги за выполнение различных деликатных дел. Но ведь я делал работу и делал ее хорошо, а за работу платят. За хорошую работу хорошо платят.
– То есть ты воевал за идею.
– Да, можно и так сказать. А вот, Фрэнк, царствие ему небесное, просто мстил англичанам за погибшую жену и дочку. Их расстреляла полиция во время демонстрации протеста в Белфасте. Собственно, в этот момент мы с ним и познакомились. Он как безумный бросился на полицейских, смог отнять у одного автомат и открыл по ним огонь. Я был в толпе в числе бойцов ИРА, обеспечивавших безопасность. Мне еле-еле удалось отнять у него автомат и утащить с площади. С тех пор мы практически не расставались… И какая-то американская скотина его убила! Вот так-то, Джоди. Кстати, надо договориться с похоронным бюро о его перезахоронении в Белфасте, рядом с семьей.
Джоди провела пальцем по его губам.
– У меня есть идея.
– Какая?
– Ты делаешь мне предложение, я соглашаюсь, ты прекращаешь свою деятельность и в ИРА, и как наемный профессионал-террорист, извини за термин, а я организую тебе швейцарское гражданство и новые метрики. Как?
– Очень заманчиво. Надо серьезно подумать, – ответил Брэндон и притянул Джоди к себе…
Прекрасное сильное тело гибко перевернулось и изящно, невыносимо сексуально накрыло Брэндона.
28 мая 20… года, 8 часов 45 минут.
Кремль. Москва
Только Президент зашел в кабинет, как заглянула секретарша:
– Владимир Анатольевич, спецсвязь.
– Зови, Светочка, зови, а потом кофейку, хорошо?