Лада спешила: она шла через бесконечную анфиладу комнат. Она толкнула дверь и оказалась в помещении с бассейном: квадратной формы, с белыми бортиками из плитки. Вода в бассейне была мутная, на ее поверхности плавал мусор. Лада начала обходить бассейн. Неожиданно перед ней очутилась женщина в белом хитоне, ее рыжие волосы были убраны наверх. Женщина резко толкнула Ладу, и та упала в бассейн. Оттолкнулась ото дна и подплыла к противоположному бортику. Но выбраться не смогла – там ее ждала другая женщина, с черными волосами. Она нажала на голову и притопила Ладу. Вскоре к двум подоспела третья, ее волосы были светлы.
Лада пробовала выкарабкаться, но не получалось, ее каждый раз спихивали в воду. И тут подоспела собака. Она с рычанием стала отгонять женщин от бортиков. Ладе с трудом удалось вылезти из бассейна. Больше всего ей хотелось прибить этих троих, гнев переполнял девушку, но ее ждали снаружи.
«В следующий раз вам не поздоровится, – сквозь зубы процедила Лада. – Никто не смеет стоять на моем пути».
На грудь давили, было больно дышать. Лада открыла глаза и увидела Яровита, тот делал массаж сердца.
– Яровит, она очнулась! – крикнул Лель.
Он и Посвист смотрели на нее испуганно, Лада не понимала почему.
– Я потеряла сознание? – спросила она.
– Хуже, – ответил Яровит. – Сердце остановилось, дышать перестала. Думали, что ты умерла.
Лада потрогала ребра: вроде целы, но как же болит тело – дядька перестарался.
– Мне привиделся сон, – сказала она.
– Какой? – насторожился бог воинов.
По мере пересказа он все больше хмурился.
– Я поняла, что грязная вода – это болезнь, в соннике как-то читала, и я должна умереть, но меня спасет друг. Только с женщинами не разобралась, – размышляла девушка вслух.
– Это мойры, – вставил Посвист, – богини судьбы. Твоя судьба – умереть от болезни.
– Когда? – спросила Лада. – Сейчас или раньше? Или это будущее?
Посвист развел руками:
– Главное, что ты победила их. Значит, судьбу тоже можно изменить.
Лель помог подняться. Кружилась голова, перед глазами летали черные мошки. Яровит протянул флягу с травами, немного отлегло.
– Ты как? – забеспокоился Посвист.
– Идти смогу.
Посвист вел ее под локоть, чтобы она вновь не навернулась. Но Лада скоро освободилась – силы почти вернулись к ней. Только мешок забирать у Леля не стала, пусть тащит.
Путники вышли к мосту через речку. Когда-то он надежно соединял два берега – асфальт на две полосы, бетонные ограждения. Теперь же мост обветшал: асфальт покрылся вмятинами и трещинами, балки обветрились. И при жизни мост не был украшением этого места, после смерти вовсе стал уродцем. В то же время поверх возникло изображение: тонкий легкий мосток с ажурными перилами, с выточенными из янтаря поперечными плитами завис над рекой, медленно несущей огненные воды. Языки пламени взлетают ярко-оранжевыми искрами, жадно лижут берег, оставляя на нем следы цвета переспелой хурмы.
Яровит подошел к мосту и топнул по нему ногой. Ничего не произошло.
– Должен выдержать, – сообщил бог воинов. – Но перебираться будем по одному. Первым я, затем Лель. Посвист замыкает.
– Главное, в воду не свалиться, – добавил Лель, – а то хватанешь заразу.
– Уверен? – спросила она.
Лучше в радиационную воду свалиться, чем в огонь. Нашел чем пугать.
– Сама знаешь, – ответил Яровит и шагнул на мост.
Бог воинов шел не спеша, проверяя поверхность моста, прежде чем шагнуть.
– Все нормально! – крикнул он, перейдя на другую сторону. За ним последовал Лель. Наступила очередь Лады.
Да, мост был вполне прочный. Ну, асфальт покоробился, арматура в бетоне обнажилась – но вполне можно пройти и даже проехать безо всякого риска. Яровит перестраховался, как всегда. Лада спокойно шла – главное, не споткнуться как в прошлый раз, хватит с нее кошмаров. Речка длинная и извилистая – похожа на змею, которая ползет посреди деревьев. Берега в дырах – наверное, норы какого-нибудь зверька. Ласки или хорька. Впереди берег, позади тоже, а мост словно перемычка между ними – межа, которая лежит между двумя мирами, живых и мертвых, а Лада на границе: одной ногой здесь, второй – там. Еще шаг, и будет поздно, но Лада собирается сделать его.
Все меняется. Просыпается огненная река, языки пламени взметаются ввысь и нагревают мост. Медная пластина позади падает в огонь, янтарь крошится. Куда: назад или вперед? Все заволокло дымом, нечем дышать. Глаза слезятся, легкие едва не выворачиваются в попытке откашляться. Лада хватается за перила, точно за точку опоры, но они летят вниз. Девушка едва не следует за ними. Пламя подбирается все ближе, Лада чувствует нестерпимый жар. Кто-то зовет ее. Лель? Посвист? Надо решаться. И так сложно принять решение – она балансирует на границе. Так назад или вперед? Лада сжимает кулаки и делает шаг.
Яровит был недоволен:
– Почему на мосту остановилась? А если бы обрушился?
– Он и рушился, – отрезала Лада. – А потом раз – и все в порядке.
Подоспел Посвист:
– Двигаем дальше?
– Подожди, – остановил его Яровит. – Ты сказала, мост развалился?
Лада разозлилась: а они не видели?! Тоже ведь по нему проходили!
– Да. Река загорелась, мост стал плавиться. Я не знала, куда бежать, а когда мост стал падать, я прыгнула. Вперед.
– Сделала выбор, значит, – сообразил Яровит. – Только мы ничего не углядели. Похоже, ты своими мыслями делаешь это место сильней, словно тебя с ним что-то связывает. Прекращай.
Лада вскинулась:
– Почему ты так решил?!
– Мы все прошли спокойно. Без видений. Значит, проблема в тебе.
Ладу точно булыжником прибило. Как? Значит, это только ей угораздило вляпаться в глюк? Снова!
Яровит объявил привал: надумал обсудить план действий.
– Мы все еще в буферной зоне, хотя по времени должны были уже пройти ее.
– Так прошли бы, если бы не некоторые, – Лель красноречиво посмотрел в Ладину сторону.
Она сделала вид, что не заметила. Лада с наслаждением поедала пироги с красной рыбой, запивая чаем. Какое все же счастье – не думать о еде. Захотел – поел.
– Центр заражения проходим быстро. Без остановок. – Яровит уставился на Ладу, намекая, что эти слова – исключительно для нее.
Девушка кивнула – ответить не могла, рот был занят.
– По моим прикидкам, выйдем ко дворцу. Возможно, придется вступить в бой с Мороком. Это я беру на себя. Ясно?
Все невнятно промычали, ужинала не одна Лада, Лель и Посвист тоже прониклись пирогами – идти предстояло ночью. Яровит скептически посмотрел на них и также потянулся к скатерти.
Прошли путники немного – дорогу пересекала колючая проволока, на ней висел знак кирпича и радиационной опасности. Тут же красовалась табличка с надписью: «Внимание! Здесь начинается десятикилометровая зона отчуждения». Яровит рукой остановил всех, достал из рюкзака холщовую ткань и порвал на полосы.
– На нижнюю часть лица повяжите. Не ахти, конечно, защита, но все же. Чтобы легкими заразу не хватанули. И рубахи переоденьте, на этих уже есть радиация.
Лада достала рубаху, взятую во дворце Берендея. Светло-бежевая, с цветочным орнаментом на подоле. Лада натянула ее на себя и подпоясалась.
Лель повязал повязку и сделал несколько взмахов руками и ногами: «Йа! Йа!»
– Смотрите! Впервые в цирке – русский ниндзя, – прокомментировал Посвист.
Бог любви сложил руки и глубоко поклонился, Посвист не преминул воспользоваться моментом и понарошку отвесил братцу пинок. Тот не остался в долгу и совершил захват. Посвист не стал упорствовать и попросил пощады. А потом Яровит рубанул по проволоке, и они проникли внутрь зараженной территории.
Такой же лес, даже неясно, чем он отличается от того, что позади. Ели, березы, осины, орешник… Птицы уже смолкли, ну так вечер. Яровит сделал факел из подобранной ветви – все-таки огненный бог, ему такое под силу. Немного не по себе, когда идешь в темноте, а вокруг тени. Кажется, кто-то выскочит из кустов и набросится на тебя. Хотя об этом лучше не думать, а то снова что-нибудь померещится. Хватит уже!
Они прошли с полчаса, когда лес начал меняться. Появились обычные сосны. Сперва по одной, затем они вытеснили остальные деревья. Необычно длинные иглы, ветви разной длины. Если бы не ночное зрение, Лада бы этого не увидела – свет факела не позволял разглядеть подробности. А потом вспыхнули первые звезды, и следом за ними прямо перед путниками заполыхал лес.
Сосны были медного цвета, будто кто-то осыпал их кирпичной пылью. Только чудо это было не сказочное, когда-то деревья поверглись радиации и стали красно-бурыми. К тому же фосфоресцировали. Лада затаив дыхание наблюдала за свечением – будто некто зажег бенгальские огни в ожидании Нового года, да забыл потушить. Сияние перемещалось вдоль ствола, и чудилось, что оно живое. Казалось, кто-то сыпанул на сосны светлячков, и теперь те исполняли причудливый танец. У Лады побежали мурашки: до чего же захватывающе! Сюда бы туристов водить за большие деньги – в защитных костюмах и противогазах. Убийственная красота.
Когда-то Лада прочитала эти стихи, сейчас они были к месту:
Осень-лисица… грязная и больная…
если укусит – сорок уколов ставь…
кто-то на веслах… раненые вот вплавь…
что же до лирик… можем… но не желаем…
Яровит погасил факел за ненадобностью.
– Ржавый лес, прибыли, – сообщил он. – Осталось только выбраться.
Лес-воротник октябрьской молью еден,
Чавкает в лужах каша гнилой листвы,
Если б как лес всю осень стояли вы,
Знали б, что так не выстоять всех обеден[2].
Глава 5Воронка
Иногда опасность незаметна. Ее не видишь, не слышишь, не чуешь. Она подкрадывается и медленно убивает, а человек даже не сопротивляется, а потом поздно. А иногда знаешь, что все вокруг несет смерть, но поделать ничего нельзя, лишь надеешься, что не сразу, что успеешь потянуть время – до помощи.