Пунш желаний — страница 8 из 24

— Вельзевул, — зачирикала она. — Вельзевульчик! Дай-ка я на тебя посмотрю! Ты ли это?

— Я, тетя Тира, я самый, — ответил он и сложил губы в кисловатую улыбочку. Тирания попробовала было его обнять, но из-за полноты это удалось ей с большим трудом.

— Да, это ты, мой очень, очень дорогой племянник, — прокрякала она. — Я, по правде сказать, сразу подумала, что это ты. А кем же еще ты мог быть, как не самим собой?

И она затряслась, хихикая, а золотые монеты на ее шляпе затренькали, забренчали и зазвенели.

Заморочит попробовал было освободиться из ее объятий, крепких, как тиски, и пробормотал:

— Я тоже сразу подумал, что это ты, тетушка.

Она встала на цыпочки, чтобы ущипнуть его за щечку.

— Надеюсь, ты приятно удивлен. Или, может, ты ждал совсем другую прелестную ведьмочку?

— Да нет, тетя Тира, — отмахнулся он с хмурым видом. — Ты ведь меня знаешь. Для таких развлечений моя работа не оставляет времени.

— Да уж, конечно, я тебя знаю, Вельзевульчик! — подхватила она с хитрой ухмылкой. — И лучше, чем любая другая, не правда ли? Ведь я тебя, в конце концов, воспитала и финансировала твое образование. И, как я вижу, ты и нынче неплохо живешь — за мой счет.

Заморочит, похоже, не слишком был рад такому напоминанию. Он мрачно ответил:

— Да и ты тоже за мой не так уж плохо, как я погляжу.

Тирания отступила на шаг и с угрозой спросила:

— Что ты хочешь этим сказать?

— О, ничего! — ответил он уклончиво. — Ты вообще ничуть не изменилась за эти полстолетия — с тех пор, как мы с тобой в последний раз виделись, дражайшая тетя.

— А ты, наоборот, ужасно постарел, мой бедный мальчик.

— Ах так? Тогда должен тебе сообщить, что ты, честно говоря, чудовищно растолстела, моя старенькая девочка.

Минутку они стояли, с дикой злобой уставившись друг на друга, потом Заморочит примирительно заметил:

— Во всяком случае, прекрасно, что мы остались точь-в-точь такими, какими были всегда.

— Стопроцентно, — кивнула Тирания. — У нас согласие и единодушие во всем, как повелось испокон веку.


Без четверти семь



Котик и ворон сидели в бочке не дыша, так тесно прижавшись друг к дружке, что каждый слышал стук сердца другого.

Разговор колдуна с ведьмой продолжался еще некоторое время все в том же развязном тоне. Было совершенно очевидно, что они старались друг у друга что-то выведать, и ни один из них не доверял другому. Но наконец их запас общих фраз и пустых оборотов иссяк.

Они успели за это время сесть и теперь, прищурившись, изучали друг дружку, словно игроки в покер перед началом игры. Ледяное молчание, казалось, заполнило всю лабораторию. А там, где скрестились их взгляды, возникла в воздухе толстая ледяная сосулька и, звякнув, разбилась об пол.

— Ну, перейдем к делу, — сказала Тирания.

Лицо Заморочита стало непроницаемым.

— Я так и знал, что ты прибудешь сюда не только для того, чтобы выпить со мной какой-то там новогодний пунш.

Ведьма выпрямилась.

— Как тебе вообще могло прийти такое в голову?

— А меня навел на эту мысль твой ворон. Яков Карк или как его там.

— Он был здесь?

— Да, ты же сама его ко мне послала!

— Никого я не посылала, — со злостью сказала Тирания. — Я хотела сделать тебе приятный сюрприз моим посещением.

Заморочит невесело усмехнулся:

— Не принимай все так близко к сердцу, дорогая тетя Тира. Зато я смог хоть немного подготовиться к твоему милому визиту.

— Этот ворон, — проворчала ведьма, — слишком много на себя берет!

— С этим я вообще-то согласен, — поддержал ее Заморочит. — Его наглость бросается в глаза.

Тетушка кивнула:

— Он у меня примерно с год как живет. Но с первого дня показал свой вредный характер.

И опять колдун и ведьма молча уставились друг на друга.

— Насколько он осведомлен о твоем бизнесе и что вообще он о тебе знает? — спросил наконец колдун.

— Да ничего не знает! Самый обыкновенный пролетарий!

— Ты в этом твердо уверена?

— Стопроцентно!

Яков хихикнул про себя и шепнул на ухо котику:

— Вот как можно обмануться!

— А зачем ты, собственно говоря, держишь при себе этого наглого пернатого? — допытывался Заморочит.

— Потому, что я слишком много о нем знаю.

— И что же ты о нем знаешь?

Ведьма сверкнула своими бриллиантовыми пломбами.

— А все!

— Что «все»? Как это понять?

— На самом деле он шпион. Его подослал ко мне в дом Великий Совет Зверей, чтобы за мной следить. Этот стервец-стервятник считает себя страсть каким хитрым. Он и по сей день уверен, что я ничего не замечаю.

Яков так хлопнул своим огромным клювом, что это могли услышать. Мяурицио толкнул его в бок и шепнул:

— Вот как мы обманулись, коллега!

Колдун высоко поднял брови и в задумчивости кивнул.

— Гляди-ка, — сказал он, — ведь и у меня в доме тоже с некоторых пор завелся шпион — кот, правда круглый болван. Воображает, что он великий певец. Очень легковерен, прожорлив и тщеславен, в общем, вполне приемлемый характер — во всяком случае, для меня. Было совсем нетрудно сразу же его обезвредить. Я это сделал играючи: обкармливал его и подсыпал постоянно маленько снотворного. Он почти все время дремлет, но очень доволен и счастлив. Этот маленький идиот просто меня боготворит.

— И ни о чем не догадывается?

— Он до того доверчив! Знаешь, что он сегодня учинил? Сам во всем мне признался: и зачем он здесь, и кто его послал. Даже прощения попросил за то, что все это время водил меня за нос. Видела когда-нибудь такого балбеса?

Колдун и ведьма разразились громким хохотом, и это словно взорвало возникшую между ними напряженность. Но хотя это был смех в два голоса, он звучал вовсе не дружно.

Мяурицио в бочке не мог подавить бесшумное всхлипывание. Яков, который как раз собирался сказать что-то очень насмешливое, почувствовал это и тактично отказался от всяких комментариев.


Без десяти семь



— И все же, — сказала Тирания, которая, вдруг прекратив смеяться, снова стала очень серьезной, — необходима строжайшая осторожность, мой мальчик! То, что к нам домой подсылают шпионов, означает, что Совет Зверей относится и ко мне, и к тебе с подозрением. Я вот только все думаю, чья же это вина, мой мальчик Вельзевульчик?

Заморочит выдержал взгляд своей тетки и ответил:

— Ты меня об этом спрашиваешь? Может, ты сама была слишком легкомысленна, дорогая Тирания? Кто знает, что там у этого ворона в голове творится! Надеюсь, он не испортит моего глупого кота и не внушит ему опасные мысли.

Тирания оглянулась по сторонам:

— Нам надо учинить им допрос. А где они? Куда пропали?

— В кошачьих апартаментах, — ответил колдун, — Я поручил Мяурицио запереть там ворона и стоять на страже под дверью.

— А он выполнил твой приказ?

— Можешь не сомневаться, головой ручаюсь.

— Тогда давай пока это оставим, — решила ведьма. — Успеем еще эту парочку замести. А сейчас мне надо обсудить с тобой нечто более срочное.

Заморочит снова заподозрил неладное:

— И что ж это такое, тетушка?

— Ты еще до сих пор меня не спросил, зачем я, собственно, к тебе пожаловала.

— Ну вот, теперь спрашиваю.

Ведьма слегка отклонилась назад и смерила своего племянника строгим пристальным взглядом. Ага, предстоит семейная сцена — сейчас она устроит ему обычную головомойку. А он это ненавидел: он знал, что за этим кроется нечто совсем другое — какой-нибудь ее новый замысел. Нервно постукивая пальцами по спинке стула, он поднял глаза к потолку и принялся тихонько насвистывать.

— Так вот, выслушай-ка меня внимательно, Вельзевул Заморочит, — начала она. — В сущности, ты обязан мне всем, что сейчас собой представляешь. Это-то хоть тебе понятно? Когда твои дорогие родители — мой зять Асмадей и моя сестра красавица Лилит — трагически погибли вместе с затонувшим кораблем в великой морской катастрофе, которую они сами же и устроили, я взяла тебя к себе, вырастила и воспитала. Ты ни в чем не нуждался, ни в чем тебе не было отказа. Я собственноручно преподала тебе начала столь прибыльной методики мучений зверей, когда ты был еще в самом нежном детском возрасте. Позднее я посылала тебя учиться в различные сатанинские учебные заведения — в гимназию Содома и Гоморры, в колледж Аримана, духа тьмы и зла. Но характер у тебя был не из легких, Вульчик-Вельзевульчик. С юных лет ты всегда был трудновоспитуемым, с первых курсов Магико-Технического университета в Вонебурге ты славился сумасбродством и бездарностью, а я постоянно сглаживала все и защищала тебя, потому что ведь мы с тобой остались последними из нашей большой семьи. Все это стоило мне, как тебе известно, бешеных денег. За твои отличные отметки на экзаменах по высшей дьяволистике ты тоже должен благодарить лишь меня одну, поскольку я использовала для этого все свое влияние как президентша интернационального акционерного общества «Злопром». Я позаботилась и о том, чтобы тебя приняли в Академию черных искусств. Я же ввела тебя в Глубочайшие Круги, где ты смог познакомиться с Его Превосходительством, твоим покровителем, самолично даровавшим тебе свое имя. Короче говоря, я считаю, что ты, как мой неоплатный должник, не можешь отказать мне в маленькой просьбе, исполнить которую тебе абсолютно ничего не стоит.

Губы Заморочита сложились в язвительную улыбку. Раз она пустилась в такие разговоры, значит, собирается как-то его провести.

— А что именно мне абсолютно ничего не стоит? — спросил он, растягивая слова. — Любопытно узнать.

— Ну, это действительно пустяки, и говорить-то не о чем. Среди наследства, оставленного тебе твоим дедушкой Велиалом Заморочитом, если мне не изменяет память, имеется древний пергаментный свиток, метра два с половиной длиной.

Заморочит опасливо кивнул:

— Да, он лежит где-то у меня в чулане. Надо его сперва еще разыскать, я убрал его, потому что он был мне вообще ни к чему. Когда-то раньше он, видно, был гораздо длиннее, но мой добрый дедушка Велиал во время одного из своих прославленных приступов гнева разодрал его надвое, а мне завещал только вторую половину — злой ведь был черт! А где первая половина — никто не знает. Наверное, там речь идет о каком-то рецепте, но, к сожалению, совершенно бесполезном. И для тебя, тетушка.